Первому игроку приготовиться - Клайн Эрнест (электронную книгу бесплатно без регистрации txt) 📗

Когда я прогрызал себе дорогу через двести пятьдесят пятый уровень, из динамиков пиццерии заиграла песня Рас-Man Fever группы Buckner & Garcia. Я заулыбался — определенно это был привет от Холлидэя.

Следуя уже не раз проверенному методу, я увел джойстик вправо, проскочил в потайной ход, вышел с противоположной стороны и метнулся вниз, собрав последние оставшиеся точки. Контур голубого лабиринта запульсировал белым светом, я глубоко вздохнул, переводя дух, и увидел его. Знаменитый «слепой уровень» — последний лабиринт игры.

И тут в самый неподходящий момент у меня на дисплее вспыхнуло оповещение с Доски почета — через какие-то секунды после того, как я начал путь по финальному лабиринту.

Прямо перед экраном Рас-Man я увидел десятку лучших, и Эйч теперь находился на втором месте. Он нашел Нефритовый ключ. Он увеличил свой счет на девятнадцать тысяч очков и потеснил меня на третье место.

Каким-то чудом я сумел сохранить хладнокровие. Еще крепче вцепился в джойстик и продолжил игру. Я был почти у цели! Оставалось собрать еще шесть тысяч семьсот шестьдесят очков на «слепом уровне» — и я поставлю абсолютный рекорд.

Мое сердце билось в такт музыке, пока я шел через левую, неповрежденную часть лабиринта. Но вот я подошел к правой, «битой» части, из-за недостатка памяти состоящей из нагромождения случайных символов. Дальше пришлось двигаться вслепую. Здесь, среди всех этих крякозябр и битых пикселей, скрывалось еще девять точек. Каждая из них давала десять очков. Я точно знал их расположение и мог найти даже на ощупь. Так что я быстро взял девяносто очков, а потом ринулся наперерез ближайшему привидению, Клайду. Так, путем самоубийства, я потерял первую жизнь за игру. Пэкмен замер и исчез с протяжным писком.

Каждый раз, когда Пэкмен терял жизнь в последнем лабиринте, девять точек в слепом секторе появлялись заново. Поэтому, чтобы собрать максимальное число очков за игру, надо было съесть эти девять точек еще пять раз — в каждой из пяти оставшихся жизней.

Я старался не думать об Эйче, о том, что прямо сейчас он держит в руках Нефритовый ключ и, наверное, читает подсказку, выгравированную на его поверхности.

Я потянул джойстик вправо, в последний раз ныряя в «слепой сектор». Я мог бы уже делать это с завязанными глазами. Обошел Пинки, съел две точки в самом низу экрана, потом еще три по центру и еще четыре наверху.

Готово дело! Я поставил новый рекорд — три миллиона триста тридцать три тысячи триста шестьдесят очков. Сыграл идеальную партию.

Отпустив джойстик, я смотрел, как все четыре привидения наползают на Пэкмена. Загорелась надпись «Конец игры». Я ждал. Ничего не происходило. Через несколько секунд на экране снова появилась заставка с именами и прозвищами четырех привидений.

Я посмотрел на четвертак, лежащий на крышке автомата. Раньше он был будто приклеен, а теперь вдруг сам сдвинулся с места, скользнул к краю, перевернулся в воздухе и упал прямо в ладонь моему аватару. Потом он исчез и появился уже в инвентаре. Я хотел достать его и рассмотреть получше и с удивлением понял, что не могу. Четвертак намертво застрял в слоте инвентаря — ни достать, ни бросить.

Если у четвертака и были какие-то волшебные свойства, создатели о них скромно умолчали — вместо описания предмета открывалось пустое поле. В принципе я мог бы попытаться узнать о назначении четвертака с помощью серии прорицательных чар высочайшего уровня, но на это ушло бы много дней и масса дорогостоящих ингредиентов — и все это не гарантировало результат.

К тому же в тот момент тайна «неразменного» четвертака волновала меня меньше всего. Я думал лишь о том, что отстал от Эйча и АртЗмиды, а вся эта затея с Рас-Маn ни на шаг не приблизила меня к Нефритовому ключу. Только зря потерял время.

Я поплелся к выходу на поверхность. И как только вошел в рубку «Воннегута», в почтовый ящик упало письмо от Эйча. Сердце у меня заколотилось, едва я увидел заголовок: «Час расплаты».

Затаив дыхание, я открыл письмо и прочел:

Ниже была прикреплена картинка — скан обложки руководства к текстовой приключенческой игре Zork, версии восьмидесятого года, выпущенной компанией Personal Software для компьютера TRS-80 Model III.

Когда-то я проходил Zork до конца — очень давно, еще в первый год Охоты. Но тогда, помимо него, я играл в сотни других классических текстовых игр, включая все сиквелы Zork, и в голове они у меня уже перепутались. В таких играх было легко ориентироваться и без чтения руководств, так что я даже не взглянул на буклет. Теперь я понял, какую колоссальную ошибку допустил.

На обложке была нарисована сцена из игры. Лихой приключенец, облаченный в броню и крылатый шлем, возвышался над поверженным троллем, занеся над головой сияющий синий меч для последнего удара. В левой руке у героя были зажаты какие-то сокровища, и стоял он среди несметных богатств, рассыпанных среди человеческих костей. А за спиной у героя притаилось темная тварь, и глаза ее горели недобрым огнем.

Все это располагалось на переднем плане картинки, но меня гораздо больше заинтересовало то, что в глубине: большой белый дом с заколоченными окнами и входной дверью.

«В давно заброшенном жилище...»

Несколько секунд я тупо смотрел на него, проклиная себя за то, что не догадался сам, и гораздо раньше. А потом поднял «Воннегут» и взял курс на другую планету в Седьмом секторе недалеко от Ар-Кады — маленький мирок, именуемый Фробозз. Планету, на которой игра Zork была воссоздана во всех деталях. Место, где хранился Нефритовый ключ.

0023

Планета Фробозз находилась в скоплении нескольких сотен довольно редко посещаемых миров, именуемых Кластером XYZZY. Все они были созданы на заре OASISa, и каждая представляла собой модель одной из классических текстовых игр-квестов или многопользовательских миров (MUD, то есть multiuser dungeon). По сути, это были своеобразные святилища, призванные почтить память самых ранних предшественников OASISa.

Текстовые приключенческие игры (которые современные исследователи нередко именуют «интерактивной литературой») создавали виртуальный мир, в который погружались игроки. Игра выдавала простое описание окружающей обстановки и спрашивала игрока, какие действия он намерен предпринять. Чтобы перемещаться и взаимодействовать с окружающими объектами, следовало вбивать соответствующие текстовые команды — очень простые, обычно состоящие из двух-трехслов, например, «идти на юг» или «взять меч». Сложные команды игра не понимала. Читая и набирая текст, игрок путешествовал по виртуальному миру, собирая сокровища, сражаясь с монстрами, обходя ловушки и решая головоломки, пока не достигал конечной цели.

Самой древней текстовой приключенческой игрой, с которой мне приходилось иметь дело, была Colossal Cave Adventure. Сначала текстовый интерфейс показался мне невероятно простым и примитивным. Но прошло несколько минут, и я с головой погрузился в мир, созданный словами на экране. Каким-то образом эти простые фразы рождали у меня в голове живые образы.

Игра Zork была одной из самых старых и самых известных в этом жанре. Судя по записи в дневнике Грааля, я прошел ее всего один раз, потратив на это один день, четыре года назад. А потом — и это вопиющий, непростительный косяк! — совершенно забыл две важнейшие детали:

1. В начале игры персонаж стоит у заколоченного белого домика;

2. В гостиной этого домика есть витрина для трофеев.

Чтобы пройти игру, следовало собрать все сокровища и поместить их в эту витрину. Наконец-то я понял смысл двух последних строк катрена.