Последняя Арена 2 (СИ) - Греков Сергей (прочитать книгу .TXT, .FB2) 📗

— А это?.. — отвлекся я, показывая пальцем в окно. На одном из прицепов стояла тяжелая огнеметная система.

— «Солнцепёк». Рядом с ним — транспортно-заряжающая машина. Вон та на колесах — «Тосочка». Это наша гордость. У неё свой автоматически кран для подачи снарядов. А вон «Торнадо». Опасная штука. Под тентами тех Уралов, — Столыпин махнул рукой, — «Грады».

О «Солнцепёке» и «Градах» я слышал, про остальные машины — нет, но это явно было нечто убойное и смертоносное.

— На это всё кто-то разрешение выдал? — не поверил я. Колонна, судя по всему, выбиралась из города скрытно, так что маловероятно, что получилось бы просто так умыкнуть подобную технику.

— Я сам себе выдал, — Столп посмотрел на меня как на идиота. — Да и не оставлять же всё это нелегалам. Но и в городе тоже много чего осталось. Но там сейчас другие люди заправляют. Тут уже проблема не с техникой, а с операторами, — он вдавил тормоз. Меня качнуло вперед. — Приехали. Осмотри сперва вот эту машину.

Я выбрался наружу.

— Стоять! — приказал неизвестный военный, направляющий на меня автомат. Лицо скрывала черная маска. — Кто такой?

— Гоблин, свои, — Столыпин приподнялся из БМП,

— Тощ генерал-полковник, — вытянулся в струнку офицер.

— Вольно. Этот со мной. Доверенный Стоменова. Пусть проверит.

— Есть! — Гоблин не задал лишних вопросов и не уточнил, что я должен проверять.

Я подошел к штабной машине и сразу же увидел переливающийся легкой дымкой артефакт прослушивания. Срок действия заканчивался через полтора часа. Я указал на точку и приложил пальцы к ушам. Столыпин, поморщившись, кивнул.

Внутреннее помещение было небольшим и скромным: стол с ворохом бумаг, пару ламп, несколько стульев. Одна стена пестрела десятком мониторов. Рядом с ней — нерабочие телефоны. На потолке заметил артефакт слежения и очередную прослушку. На всякий случай обследовал ближайший БТР и какой-то джип, напоминающий «Хаммер». Последние оказались пусты.

— Я могу их уничтожить, — прошептал я.

— Потом расскажешь, как именно, но пока не надо. Время действия у них одинаковое?

— Плюс-минус. Ставили в одно время.

— Хорошо. Пусть срок истечет. Сами отвалятся. Не будем привлекать лишнего внимания. Давай дальше.

Мы двигались по обочине, но в определенный момент свернули и сделали двухсотметровый полукруг. Я обратил внимание, что эту территорию объезжают все, кто был рядом. Засек в снегах несколько спрятавшихся человек. На дороге хоть и были автобусы, но никого живого в них так и не смог разглядеть. В полукилометре по бокам виднелась большая концентрация БТРов, прикрывающих от вторжения возможного врага. При всём при этом место ничем не выделялось на общем фоне.

— Особо ценный груз? — предположил я. — Системные предметы: материалы, оружие и всё такое прочее.

— Да. И охрана подчиняется только одному человеку. И этот человек не я. Если бы приблизились, то полетели бы на возрождение.

— И артефакты фиксации, — проговорил я максимально невнятно.

— Умный? — спросил Столыпин. — Или чувствуешь их?

— Предположил.

— Ну вот и оставь свои предположения при себе, — пожелал генерал-полковник.

Я прикусил губу. Действительно: что-то я разошелся. Ещё и ненужное внимание к себе привлек — нехорошо. Но назад уже ничего не отыграешь.

— Жизней сколько у тебя? — неожиданно спросил военный.

— Четыре, — соврал я.

— Умирал уже?

— Было дело.

— Сколько этажей в данже прошел?

Вопрос, конечно, простой, но у меня возникло чувство, что меня проверяют. Так, что мы имеем? В самом начале у нас было по три жизни. Допустим, возрождался я три раза. И предположим, что один раз попал в топ. Если спросит в какой, то прямо скажу, что был один из первых инициализированных. Естественно, не в первой тысяче, а в десятке тысяч. Ближе к концу.

— Пять.

— А с шестым не справился что ли? Ты же элементалист. И сколько раз тебя убивали?

— На шестой ещё не заходил, — сказал я чистую правду. — Когда был в данже, мана кончилась. Решил не идти дальше. Так что с данжей я собрал четыре жизней.

— Не сходится, — подсчитал Столыпин. — Или попадал в список лучших?

— Ага. В самом начале, — я улыбнулся про себя. И ведь подготовился к ответу. — Как раз в первые мгновения, когда ехал на машине. Попал в лучи.

— Повезло. В какие топы ещё попадал? Было такое? И на каком уровне в данж вошел?

— Ни в какие. А в данж, — я на мгновение задумался. Правду говорить нельзя, но и слишком низкую цифру называть глупо. Пусть уж считает, что я действительно чего-то стою, — на девятом.

— На девятом? То есть у тебя сколько знаков силы?

— О таком разве можно говорить? — спросил я, перемножая девять на два и прибавляя ещё десятку за уровни.

— Почти обо всем теперь можно. Так что?

— Двадцать восемь, — сказал я. Прислушался к себе. Понял, что про Арену ничего рассказывать нельзя. Также запрещено делиться информацией о печати, которую показывала Кейра, и о хаосе.

— То есть ты уже послушник? Неплохо-неплохо. С каким оружием ходишь? Прочность на нём осталась?

— С трезубцем. Прочность есть. Пока что справляюсь с мобами с помощью заклинаний и автоматов. Последние выдал Стоменов, — сдал я полковника.

— А с броней у тебя как? И есть что-нибудь из артефактов?

— Кираса и поножи остались, — признался я. — Наплечники, щит и шлем уничтожила одна тварь... — я рассказал про морозного элементалиста. О таком существе военный никогда не слышал. — Из артефактов шкатулка и вот такой наконечник.

Я показал предметы. Шкатулка всегда останется со мной. Количество опыта может просмотреть только владелец. Забрать получится только в том случае, если меня обнулят. Да и секрета, как я понял, никакого не было, так что можно было не скрывать.

Иголка, которая ищет пробои в пространстве, пока что бесполезная. К тому же Михалыч поднял ремесло и теперь сможет сделать мне предмет с большим радиусом действия. Хотя, думается, его теперь припрягут творить вещи на благо общества. Хм. Пожалуй, зря засветил. Да ещё и в глазах генерала появился очень нездоровый интерес.

— И часто встречаются бреши? Ты бывал в них?

— Нечасто. Если быть точнее: ни разу. Но на всякий случай вожу с собой, вдруг попадется, — сказал я, убирая предмет в инвентарь.

— Понятно. Вон машина, на которой был тот малолетний псих. Обследуй её. Потом возвращаемся к БелАЗу. Если будут жучки от Гермеса, можешь их уничтожить.

— Понял. Но это всё равно не имеет никакого смысла. Разве что артефакт перемещения попадётся.

— Почему не имеет?

— У вас у всех открыта почта. На неё можно отправить письмо с прикрепленным жучком. Этот Гермес так и сделал в прошлый раз, когда я избавился от него. Если он кого-нибудь срисовал, то сделает это ещё раз. Да и если хотите укрыться от людей, которые остались в Москве, то тоже ничего не выйдет. По этой же причине.

— Почту блокировать нельзя. Иначе полностью останемся без связи.

— Сейчас даже рации не работают?

— Сейчас даже детские машинки на радиоуправлении не работают.

Я снова выбрался из БМП. В конце колонны, к моему удивлению, было множество гражданских внедорожников. В них сидели обычные семьи, которые никак не могли отнестись к армейцам.

Забрался на Урал. На крыше заметил три артефакта: прослушивания, слежения и перемещения. Время действия — десять часов. Сразу же понял, что это работа Гермеса. Выдвинул лезвие на кольце и легким росчерком уничтожил три предмета.

— Товарищ... э... военный, — обратилась ко мне женщина, вылезшая из старой потрепанной нивы. Погонов на мне не было, так что она не знала, в каком я звании. Зато мою фигуру украшали бронежилет со шлемом (от них я и не думал избавляться), множество разгрузок и автомат. — А мы когда поедем?

Я бросил на неё взгляд и замер. С одной стороны ничего необычного. Какие-то сапоги, синие джинсы, розовая грязная куртка. Имя — Алла. Третий уровень. Со всех сторон ничем не примечательная особа. Но была одна вещь, выбившая меня из колеи. Перцепция позволила различить нечто большее. Её лицо изменилось. Темные волосы исчезли, образовав бритую голову. В прозвище теперь значилось: Пичуга. 15-ый уровень.