Под грифом «секретно» (СИ) - Сарнов Алексей (книги онлайн без регистрации полностью .txt) 📗
Знал бы, что за мной внимательно наблюдает невзрачного вида мужичок подшофе с залысинами, сидящий рядом… а впрочем, ничего бы и не изменилось, дописанную песню все равно бы услышали, хоть и через стенку, и кто-нибудь бы донёс — шило в мешке не утаить…
Они появились спустя пару недель прямо перед подъездом дома, где я занимался вокалом в частном порядке. Четверо — двое в штатском и два ППС-ника, я сразу понял — центр «Т», глядя на их чуждые нам черты лица и тёмные глаза, опричники нового строя, просиживающие штаны в уютных креслах, читая публикации людей в социальных сетях, их переписки и беспрекословно нарекая этих простых до ужаса людей экстремистами и террористами, вся вина которых в то неосторожно брошенном слове, то анекдоте, а то и «лайке» политического или социального комментария или поста. И если вы думаете, что им просто заняться больше нечем, так как всех террористов уже переловили, то вы глубоко заблуждаетесь — взрывы никуда не исчезли, их, конечно, переименовали в хлопки, и в СМИ всегда говорили про «хлопки бытового газа», но они как были, так и есть, просто ловить настоящих террористов стало слишком муторно и сложно после многих лет, проведенных в вычленении «экстремиста» из обычного гражданина, да и на погоны быстрее заработать посадив десяток «террористов» в интернете, нежели одного в реале за то же время, так что теперь истинных террористов стали ловить только по «горячим следам»… то есть лишь при их неосторожности или глупости, учитывая, что они немногим отличались от обезьян. И вот, вежливо представившись, ибо имидж это все, эта четверка взяла меня в кольцо и сопроводила в машину. Затем были долгие и скучные допросы, попытки надавить на меня возможным «нахождением» у меня дома наркотиков или даже целой лаборатории и признать все обвинения в анархических взглядах, которым я, сказать по правде, отчасти симпатизировал, считая, что уж лучше анархия, чем нынешний законодательный беспредел, ведь нормы морали у людей останутся, нужно лишь довести анархию до ума, также в экстремизме и попытке государственного переворота, несколько обысков, все же не «нашедших» наркотиков и лаборатории — я правильно смекнул, что в этом случае им придется подключать к делу коллег из наркоконтроля, что повлечёт за собой затягивание дела и возможные не нужные последствия, и, наконец, помещение под стражу в КПЗ перед судом…
Суды же в наше время уже стали судилищем — процент оправдательных приговоров колебался от 1 до 2 и основными статьями являлись статья за распространение наркотиков, которые было легко подбросить, экстремизм/терроризм, оскорбление или применение «насилия» к представителю власти, заключающееся даже в травме, полученной «карателем» во время избиения «нарушителя» и клевета, под которую подпадали любые высказывания того, кого по тем или иным причинам не получалось посадить по предыдущим статьям — да, даже доказанные массовые факты отравления детей от «еды» повара президента не котировались в «суде»…
И вот состоялся долгожданный «суд». Проходил он, как и большинство других в последнее время, в отделении полиции, так как с увеличением уголовных дел здания судов не справлялись, с судьёй по вызову, в облегающем асексуальное и тучное, дряблое мужское тело чёрной мантии, и несколькими одетыми в кожу БДСМ-зрителями, добившихся своего присутствия за счёт родственных или дружеских связей с сотрудниками полиции. Сказать, что я там выглядел бледно — не сказать ничего, представьте вымышленного флибустьера Питера Сангре на суде и добавьте туда современный антураж со строгими костюмами, и, естественно, дородного псевдо-судью с заплывшими жиром маленькими злыми глазками-бусинками и будет общая картина попавшего под каток системы беспомощного человека. Меня обвиняли в том, что я, воспитанный в нелюбви к родине, с детства стремился её, родимую, уничтожить, что на протяжении всей жизни своими клеветническими словами пятнал облик столпа нации и избранного самим Богом президента, и всему этому уже даже нашлись «свидетели», и много самых разных других обвинений. На мои жалкие попытки опровержения выдвигаемых обвинений с помощью истины, следовали новые «доказательства» с очередными «свидетелями» и искажающими реальность «фактами» моей противоправной биографии, где меня выставляли в виде эдакого атамана преступного мира. Адвокат весьма успешно прикидывался роботом, отключённым от источника питания, почтительно внимая словам «достопочтенных» прокурора и судьи, лишь своим застывшим и осоловевшим взглядом давая понять, что он совсем далеко от происходящего. Этот адвокат был предоставлен мне судом, так как найм платного был возможен только для очень обеспеченных людей, тем более, учитывая предъявленные обвинения, мало кто из них хотел бы пятнать свою репутацию, противопоставляя себя системе. Впрочем, его брошенное перед выходом с заседания короткое «простите меня, мне правда жаль» и, резко и сильно вдруг сжавшая рука моё предплечье, немного реабилитировало его в моих глазах, заставив меня в очередной раз ужаснуться от того, как это поганое государство ломает людей, задвигая порядочность и честность вглубь, и заставляя людей скрывать в себе всё самое лучшее. Ну ничего, я узнал свидетелей поимённо, и главное того поддатого мужика с залысинами из метро. Лучше бы им всем сдохнуть до того, как я до них доберусь, лысого же урода я оставлю на закуску…
Приговор в восемь лет колонии строгого режима прозвучал как гром среди яркого неба, путая мысли о мести. У меня будто все поплыло перед глазами и все звуки вокруг истончились. Чувство потерянности, несправедливости и опустошённости слились во что-то одно, начиная выдавливать скупую мужскую слезу, вишенкой же торте было мамино лицо… И я не сразу расслышал уже вновь произнесённый вопрос судьи:
С заменой колонии строгого режима на лабораторный комплекс в качестве испытуемого согласны?
Д-да. — ещё ничего не понимая и отчаянно пытаясь ухватиться хоть за ветку, проговорил я, и тут же громко повторил. — ДА!
***
(Отрывок переписки)
К сожалению наши программисты так и не смогли восстановить контроль — система по-прежнему остаётся независимой, мы лишь нашли возможность выбирать испытуемых для симуляций, и то, я думаю, не надолго.
Глава 3. В царстве науки.
Мой отец как-то говорил, что наша семья — самое ценное в его жизни, его отрада, так как сам он рос в совсем не дружелюбной атмосфере, где ему даже приходилось драться со своим отцом. Помню, что во время той беседы у меня появилась ассоциация его с Гарри Портером, о чём я тогда не умолчал — в ответ он улыбнулся, назвав меня в шутку Джеймсом… Думаю, что именно благодаря этому он и оказался сам хорошим отцом, и способствовал созданию того, чего ему самому так не хватало — крепкой и дружной семьи. И сейчас эта семья переживала не самые лучшие дни из-за меня, оказавшегося в застенках, что меня очень сильно мучило… и никак не давало мне покоя…
Дорога до лабораторного комплекса была длинной и заняла более суток, за которые ничего интересного не произошло, а сам комплекс оказался поистине колоссального размера, с множеством корпусов и крытых переходов между ними. По всему периметру, насколько я мог судить, патрулировали вооружённые автоматами охранники, а проходная была оборудована шипами вместо шлагбаума, и хоть на стенах высоченного забора, как минимум метров трёх в высоту, и не было колючей проволоки, но множество камер давали ясно понять, что сбежать отсюда будет весьма не просто. Меня передали с рук на руки и в саму лабораторию привели уже без наручников, лишь с парой сопровождающих меня охранников — видимо на «местах» были вполне нормальные люди, не считающие меня отъявленным преступником-рецидивистом, приговорённым к 8 годам строгача. Либо же это было сделано для того, чтобы внушить мне доверие и готовность добровольно сотрудничать. В белом кабинете, куда меня пару минут вели по коридорам новые провожающие, меня встретила весьма недурная на вид брюнетка в белом халате с холодными глазами, практически без макияжа.
