Багряная игра - Муркок Майкл Джон (читаем книги TXT) 📗
12
Вскоре Роффрей уже сутулился в кресле пилота, сверяясь с разложенной на пульте звездной картой. Она не соответствовала теперешнему положению Призрака, но это дело поправимое. Узнать планеты можно и по описаниям, даже если координаты их изменились.
Уиллоу с Толфрином занимались уборкой - и выглядели они уже получше. Помещение корабля было довольно запущенным, не блистало чистотой, и пахло в нем, как в мастерской,- машинным маслом, горелой резиной, немытым пластиком, старой кожей. Хозяина это вполне устраивало.
Роффрей нахмурился - не любил он общества.
- Больно уж я становлюсь уступчивым,- пробурчал он.
В последний момент он занервничал: что-то ждет их на Росе?
- Мы готовы! - сказал Толфрин.
Роффрей включил главный двигатель корабля и стартовал. Пролетая над городом, он испытывал искушение спалить его до последнего камня, но удержался. Когда корабль вышел на орбиту, он уже полностью успокоился и перебирал в голове варианты перелета на Рос. Рос занимал теперь самое удаленное от двойной звезды положение, его будто умышленно отделили от остальной системы.
Рос больше любой другой планеты Призрака противоречил самой логике космоса и существовал вопреки всем законам. Кроме того, на Росе, прозванном, как помнилось Роффрею, Рваной Жалостью, располагались немыслимые ущелья. Именно там двое мужчин стали сверхразумными. Но Мери, бедная Мери, что помогла им,- она обрела там лишь безумие.
Вернулась ли она туда в попытке предъявить счет за преследовавшее ее безумие? Или безумие и толкнуло ее туда? Быть может, ему удастся разобраться.
А планета вырастала с каждой минутой. Экраны заполнило изображение уродливого шара, его крапчатой атмосферы, его непрерывных переходов из света в мглу, его черных пятен и наихудшего из всего - ущелий. Те угадывались не по виду, скорее по невидимости. Если же что-то на месте этих жутких провалов и было, то что-то недоступное человеческому глазу.
Роффрей решительно направил корабль вниз, во взбалмошное гравитационное поле Роса, прямиком к неприветливой поверхности, дыбившейся внизу словно море расплавленной лавы, непрестанно изменявшейся и неуловимой, как адское наваждение.
Что ж, гравитация здесь, по-видимому, была не больше обычной, приборы продолжали исправно работать. Он постарался снизиться как можно более плавно, сосредоточив на этом все внимание; Уиллоу и Толфрин, устрашенные зрелищем, затаив дыхание о чем-то шептались.
Он нахмурился, соображая, что же напоминает тревожащий этот мир. И вспомнил. В тот единственный раз, когда он видел Ринарка и Аскийоля, он испытал похожее ощущение: их облик был неуловим, будто тела существовали одновременно на различных и равно недоступных человеческому глазу уровнях.
Но облик людей был прекрасным, а это место - зловещим.
Зловещим!
Это слово полностью завладело им. И вдруг, на какую-то секунду, он ощутил тепло, удовольствие, наслаждение, такие острые, но и такие преходящие, будто за эту секунду он успел прожить целую жизнь…
Непонятно, в чем дело. И разбираться не время: безумное сумасбродство гравитации Роса швыряло корабль как щепку. Роффрей вложил в пилотирование все свое мастерство, он проскальзывал почти над самым огненно-мглистым варевом поверхности, пытался - и безуспешно - вглядеться в ущелья; все приборы работали исправно, но лишь немногие давали разумные показания; на лазерном экране теперь не было ничего, кроме беснующейся поверхности.
Может быть, Мери, как и Ринарк, пыталась найти Родоначальников? Что влекло ее назад, в мир, превративший ее в безумную?
И тут он заметил на экранах корабль - корабль в окружении до боли раздражающей светомглы. Хозер седьмой модели, на котором улетела Мери. Судя по показаниям энергодетектора, его двигатель работал. Значит, корабль либо только что совершил посадку, либо готовился к взлету. Нужно срочно садиться!
Роффрей торопливо снизился, посадил корабль рядом с хозером, кляня невесть почему возросшую гравитацию, которую едва-едва удалось скомпенсировать. Пальцы в перчатках кинжалами вонзились в кнопки, он попытался вступить в контакт с хозером при помощи лазерной связи.
- Есть кто-нибудь на борту? Никакого ответа.
Теперь и Уиллоу с Толфрином, склонившись за спиной Роффрея, всматривались в экран.
- Корабль, по-видимому, только что прибыл,- сказал Роффрей.
Им это мало что говорило, да и ему, как он понял, немногое. Слишком уж он полагался в своих надеждах на благоприятное стечение обстоятельств.
Он стал действовать лазерным локатором, сканируя со всей возможной тщательностью пространство. Странные изображения запрыгали на экранах, исчезая так же быстро, как и появлялись. Жестокий, нелепый, сумасшедший Рос, его тошнотворные утесы и ужасная мгла, непостижимые и противоестественные ущелья…
Поразительно, как здесь смогли уцелеть люди. И тем не менее смогли. Аскийоль и Мери - живые тому свидетельства. Но легко понять, как тут сходили с ума, и трудно представить, как сохраняли разум. Это был поразительный, неоформившийся, бурлящий, страшный мир, излучающий в своем непрестанном и бурном движении жестокую злобу и гибельный гнев.
Мери вполне могла исчезнуть в одном из ущелий или затеряться на какой-то мрачной тропе. Когда Роффрей оторвался от экрана и открыл ящик со скафандрами, губы его были плотно сжаты.
- Если мне понадобится помощь, я свяжусь с вами,- сказал он, подбирая валявшийся шлем.- Если вам понадобятся скафандры - они здесь.- Уже подходя к подъемнику, Роффрей добавил: - Я оставлю связь включенной. Увидите что-нибудь, любые следы Мери - дайте мне знать. И не отключайте сканнеры.
- Вы что, с ума сошли - выходить здесь из корабля! - не сдержался Толфрин.
- Не ваше дело,- грубо отрезал Роффрей, опуская щиток шлема.- Не встревайте. Если выяснится, что я погиб, можете распоряжаться кораблем, как сочтете нужным. Я пойду посмотрю, что там, в хозере.
Выбравшись из шлюза, он спустился прямо в яму с желтой жидкостью, а та, стоило в нее ступить, внезапно обернулась светящимся утесом. Под ногами было что-то скользкое и трясущееся.
Губы пересохли, кожа на лице вдруг сделалась хрупкой и растрескалась. В глазах все плыло, двоилось и троилось. Но более всего угнетала Роффрея тишина. Все инстинкты подсказывали ему, что жуткие изменения на поверхности Роса должны сопровождаться шумом. А шума не было, и это еще более усиливало ощущение кошмара.
Когда собственный его корабль уже потерялся из виду, Роффрей наконец добрался до хозера и увидел: внешний люк настежь распахнут. Оказалось, открыт и внутренний люк. По всему кораблю клубился какой-то газ, но в кабине он обнаружил, что пилот был здесь совсем недавно. В блокноте, валявшемся рядом с дисплеем, нацарапаны буквы, значки. Не понять что,- но писала их рука Мери!
Беглый осмотр всего корабля ничего не дал. Роффрей торопливо спустился в шахту воздушного шлюза и снова оказался на поверхности. В непрестанной смене пламени и мглы трудно было что-нибудь разглядеть, она выматывала нервы. Но он заставил себя невидящими глазами высматривать безумную женщину, которая могла уйти куда угодно.
Из мглы внезапно выступили две фигуры и так же внезапно были поглощены ею.
Роффрей был уверен, что узнал одну из них. Окликнул - ему не ответили. Попробовал подойти - но никого больше не было в изменчивой туманной мгле.
И тут в шлемофон ворвался пронзительный крик:
- Аскийоль! О Аскийоль!
Роффрей был в смятении. Голос Уиллоу Ковач… Разыскивал ли Аскийоль его? Погиб ли флот? Если так, почему эти двое не отозвались на его оклик?..
- Аскийоль, вернись! Это я, Уиллоу!
Но Роффрей хотел разыскать Мери-путаницу, Аскийоль его не интересовал. Он бежал, продираясь сквозь сонмы галлюцинаций, сквозь призрачные тела, беззвучно обрушивающиеся на него, через бирюзовые туннели, ведущие к розовато-лиловым горам. Попадались места с ничтожной гравитацией, где он почти летел, но чаще его собственный вес казался ему неподъемным, пригибал к изменчивой поверхности. Он едва передвигал ноги, удерживать отяжелевшее тело стало почти невозможно. И тут голос - не понять, из шлемофона или нет, голос, который он узнал с замиранием сердца:
