Венок Альянса (СИ) - "Allmark" (читаемые книги читать .txt) 📗
В жилище Каваги царил густой душный полумрак - казалось, темнота застоялась между предметами, годами тревожимая лишь двумя небольшими лампами. Что укрепило Линдисти в её подозрениях. В другое время она подумала бы, что это та самая безумная старческая скупость, которая заставила бы экономить воздух, если б это не было трудноисполнимо. Но теперь она была уверена - это для зловещих гостей, которых он принимает у себя. Которым даёт ключики к управлению сложным механизмом центаврианского двора. Помогает в войне за души…
Весь этот сонм мужчин и женщин различных возрастов, положения и достоинств делится на три категории - тех, на кого император может рассчитывать, тех, кто служит врагу и тех, кто не сделал своего выбора, действительно не видит происходящего или притворяется, что не видит, или ведёт свою игру, и не всегда легко понять, в чьих интересах. Наша задача - выявить мотивы, нейтрализовать игроков противника, притянуть на свою сторону неопределившихся. И при этом не выпасть из образа простаков, которых занесла сюда случайность. Непростая задача. Но кто обещал, что будет легко? Боги соединили её судьбу с судьбой великого мужа. За это можно и нужно платить.
– Моё скромное холостяцкое жилище, конечно, не очень приличествует утончённой даме…
– Кавага, в том, что вы холосты, никто, кроме вас, не виноват. Не скрою, я многое бы здесь поменяла. Слишком мрачно. Скажу без ложной скромности, я умею обустраивать быт и создавать уют для мужчины.
– Верю, леди Линдисти, верю.
Кавага опустил своё грузное тело в массивное кресло возле стола, над которым действительно висел огромный портрет покорителя Нарна, в массивной раме грубоватой, на взгляд Линдисти, работы. Кажется, рама старше портрета. Видимо, в восприятии Каваги последний император, напоминающий о волшебном Золотом Веке, заслуживал более строгой и внушительной рамы, нежели легкомысленная вязь последних столетий. Он бы ещё антикварную, времён войны с зонами, отыскал…
– Я, видите ли, старомоден, леди Линдисти, - как бы извиняясь, кивнул на портрет Дозорный, - как часто это бывает со стариками, живу прошлым… Знаю, что грешно держать портрет прежнего императора так, как подобает держать портрет нынешнего, уж хотя бы - иметь их в одном ряду… Уж простите мне эту слабость. Это ведь моя юность. Время, когда я был полон сил… И Империя была полна сил. Нам, старикам, тяжело смотреть в реальность. Особенно когда она уже принесла столько боли.
Очаровательное паясничанье, конечно.
– Ну, зная ваше увлечение историей, это и не странно. Но не торопитесь ли вы объявлять нашу обожаемую Республику дряхлой? Возможно, те времена вам нравятся ровно потому, что вы были юны, и всё виделось в более ярких красках. Но ведь каждая эпоха что-то приносит. При императоре Турхане мы достигли значительных дипломатических высот. Все расы вселенной уважали центавриан, без нашего одобрения не происходило никаких важных решений, центавриан приглашали посредниками в весьма сложных, судьбоносных переговорах. Центарин надолго стал дипломатическим языком вселенной…
– Чтобы его вытеснил земной.
– Ну, земной проще… И согласитесь, мы сами немало способствовали возвышению землян. Где бы они были, если б не мы? И хочу заметить, они помнят добро. До сих пор Земля избегает ссоры с нами, а то и напрямую ищет нашего одобрения. Эпоха Турхана продемонстрировала, что Центавр многого способен добиться не грубой силой, а умом, наукой влиять. Разве это не правильней, не больше свойственно нам? Что же касаемо императора Моллари…
– Вы ещё Картажье пропустили, - язвительно хмыкнул Кавага, извлекая из ящика стола бутылку чего-то явно покрепче ягодного вина, - время безумных авантюр, ввергших наше отечество в положение куда позорнее и бедственнее, чем было до того. Чего ж у вас такое удивлённое лицо, милая леди? Вы, верно, считали, что я выживший из ума старик, искренне верящий, что у нас всё хорошо и один правитель лучше другого, или же, если и думаю не так - никогда не решусь озвучить то, что думаю? Как я и сказал, вы дитя. Не отличаете, что и когда можно, видите чёрное и белое. Император Котто, да удлинят боги дни его благоденствия - не тот человек, чтоб хватать убогого старика за осуждающие речи в адрес мёртвых императоров. А о ныне живущем я ничего дурного и не сказал. И не скажу. Нечего мне о нём сказать. Он только взошёл на престол… И я верю, что в тяжёлую годину - которая что-то уже слишком долго длится у нас - боги послали его для того, чтоб он спас, сберёг нашу родину, исправив ошибки предшественников, приумножив то полезное, что после них осталось… Народ имеет то правительство, которого заслуживает, леди. Видно, мы заслужили императоров, сменяющих друг друга как один рок над нашей родиной сменял другой, оставляющих горечь и не оставляющих потомства. Но рассвет всегда сменяет тягостный мрак. Верю, что император Котто станет нашим рассветом, не зря же судьба возвысила его…
Да полно оправдываться, улыбалась Линдисти. Все уже поняли, какой ты лояльный. Да изложить свои взгляды хочется, с языка так и рвётся, а слушателей нынче не очень много. И действительно понимаешь, что Вир не тот человек, чтоб обращать внимание на такие мелочи, как твоё мнение о нём. Да и Моллари мало заботило, что о нём говорят между собой. Посерьёзней проблемы были.
– В таком случае перестаньте скорбеть о былом, Кавага. Что было, то прошло, как бы тяжело оно ни было - Центавр вышел из этого, выдержал, и ещё поднимется и возвеличится. Испытания даны нам, чтоб проверить нашу силу. Вы видели многое - вы знаете, что всё проходит. Не только слава, но и бесславие.
Кавага играл тёмной жидкостью в нижней трети бокала с тем глубокомысленно-серьёзным видом пьяного, который всегда веселил Линдисти и показывал, что собеседник в достаточно удобном состоянии. Она присела рядом на подлокотник кресла - столь широкий, что спокойно принял бы и даму менее скромной комплекции.
– Быть главой государства - тяжёлая ноша, леди Линдисти. И я всегда верил, что мироздание не возлагает её на недостойных. Не многие могут представить, как это - быть сердцем Империи. Империи! Тому, кто молод, не понять… Сколько нагрузок несёт наше сердце, какие выносит удары, как подтачивают его скорби и разочарования. Каково же сердцу целого огромного и великого мира? Сердце нужно поддерживать. Да, поддерживать. Быть опорой, верным исполнителем, источником доброго совета. Каково сердцу без малого сердца, или малому без большого? Немыслимо. Конец жизни. Как вы считаете, милая леди, император - большое или малое сердце?
– Думаю, большое. Как же император - мог бы быть чем-то малым? С другой стороны… болезни малого сердца опаснее для организма…
– В верном направлении мыслите, дитя. Император - большое сердце, без устали трудится для всего нашего огромного организма, и здравие императора - это наше здравие, несомненно… А двор - императрицы, Советники, каждый, кто находится подле, составляя повседневность государя - это малое сердце. Его поддержка. И паралич малого сердца - смертелен… Три наши сердца работали на износ, потому что не имели достойной поддержки малого сердца. Так могу ли я винить большое сердце за то, что оно надорвалось? Нам нужно понять наш грех и исправиться. Понимаете?
Как же не понимать, старая ты сволочь. Ты видишь нового императора таким же безвольным и поддающимся влиянию, как Турхан в начале своего правления, слушавший кого угодно, кроме как своего разума. Понемногу, конечно, и ты влиял, но достаточно опосредованно. Ольтира тебя ценила, но больше ценила себя. Она была сильным игроком, за то ты её и уважаешь. А потом были и другие игроки, и кого-то ты, конечно, мог вывести из игры, а кто-то был тебе не по зубам. И конечно, ты тоже ошибался в ставках… Интересно, имел ли ты отношение к неожиданной смерти малолетнего наследника? Слухи такого не говорят. Но ты определённо знаешь точный ответ, что произошло тогда. На кого ты ставил потом - на Киро или Картажье? Доводы есть в пользу обоих вариантов… Но вот на Картажье влиять по итогам не получилось. Мальчик, сперва смотревший в рот тем, кто его поддержал и возвёл на трон, потом разочаровал… и тебе ещё повезло. Других - смертельно. В самом буквальном смысле. Как могло выглядеть малое сердце этого радетеля о великом отечестве, пролившего за краткий срок столько крови, сколько Центавр за последнее столетие не терял ни на одной войне? Ты всегда служил тем, у кого настоящая власть. Но тогда даже ты служил тому, чтоб просто выжить.
