Скрижаль Дурной Вести - Иванов Борис Федорович (прочитать книгу txt) 📗
Гарик зашебуршился на своем диване, поднялся и, как сомнамбула, пошлепал пить воду.
— Эй! — крикнул он из ванной. — У тебя, Шишел, все полотенце в кровище... Ты как?
— Носом кровь шла, — отозвался Шишел.
Вполне возможно, что он говорил правду.
— Послушайте, шеф, — осторожно спросил Даррен. — Я, честно говоря, не слишком хорошо понимаю, почему вы непременно хотите реализовать такой сложный и... м-м... рискованный план. Неужели нельзя решить эту проблему проще?
— Например? — неприязненным тоном осведомился профессор Мак-Аллистер, не переставая созерцать скучноватый пейзаж за окном.
— Ну, действительно удалить его с планеты...
— Вы думаете, что он согласится на роль Робинзона? Или что Камень не заставит Избранника последовать за ним?
— Ну, тогда, например, почему бы не упечь нашего подопечного на пару лет в желтый дом? — предположил Даррен. — Будет относительно легко обработать его. А там, в условиях стационара, можно будет, как бы это выразиться, дожать его. Отучить от научных забав...
— По-вашему, — не без яда в голосе спросил генерал-академик, — если бы доценту Бирману предложили выбирать между тем, что предлагаете вы, и смертью, он выбрал бы ваш вариант?
— Гм... — Даррен пожал плечами.
— Это во-первых. Во-вторых, не думаете ли вы, что друзья милейшего доцента будут хлопать ушами, пока мы будем превращать их подопечного в законченного идиота? Они и сейчас не оставляют нас своим вниманием. Вы лучше меня должны знать это, — в конце концов, вы обеспечиваете безопасность нашей... э-э... операции.
Даррен несколько нечленораздельно выразил свое согласие и с этой мыслью. Лысый Крокодил же продолжал методично добивать его:
— Подумайте также еще и о том, что предлагаемый вами человеколюбивый вариант не гарантирует нам главного — Камня. Совершенно неясно, как отреагирует эта штука на такой расклад обстоятельств, какой получится в вашем варианте.
— Пожалуй, я действительно сморозил глупость, шеф, — постарался закруглить не слишком для него приятный разговор верный помощник генерал-академика.
Тот наконец повернулся к нему лицом и, слегка наклонив голову вбок, чтобы лучше видеть реакцию собеседника, добавил:
— Но основная причина, по которой я не спешу одурманить милейшего доцента, усыпить его или отправить куда-нибудь подальше — к чертям на кулички, заключается в том, что я хочу увидеть конечный результат той задачки, которую вот-вот решит милейший доцент... Я, к сожалению, очень любопытен, Даррен.
— Ей-богу, мы не хотели доводить дело до мокрухи, — торопливо, захлебываясь словами, объяснял Папе Джанфранко случившееся Генри Фаулер — Борода. — Мы притормозили ребят Сапожника в порту и хотели им вежливо втолковать, что порт — это теперь уже не их головная боль. Так этот идиот Санчес полез в этот... ну, во внутренний карман... Ну, Эрни, понятное дело, не стал дожидаться, покуда он оттуда вытянет шпалер, и сделал из парня решето... Тут и все остальные взялись за пушки... В общем, наши потери — двое, и поле боя, так сказать, осталось за нами.. А у Санчеса, как оказалось, никакой «пушки» и не было, а в кармане том и вовсе блок связи заткнут был. Нашел место, где машинку носить, дубина. Он, видно, с шефом посоветоваться хотел или...
Папа Джанфранко аккуратно взял Бороду за узел галстука и подтянул его к себе поближе так, что тот чуть не уперся носом в окурок зажатой челюстями Папы сигары.
— Я знал, что твои раздолбаи рано или поздно подведут нас всех под колокольню, — процедил Каттаруза, почти не разжимая зубов. — Но постарайся понять, что одно дело — поставить на перо какого-нибудь несговорчивого фраера, а другое — замочить без особой нужды личного друга самого Маноло... Вы там вконец сдурели, скоро копов мочить начнете...
Он коротким энергичным движением швырнул Фаулера на стул и впал в задумчивость. Полдюжины столпов Семьи в трепетном молчании наблюдали за процессом мышления грозного Капо ди Тутти Капи. Процесс прервал деликатным покашливанием секретарь-телохранитель Папы.
— Только что от Яна звонил Коста, — доложил он. — Там сейчас копы. И «скорая». В общем, дым коромыслом...
— Так что такое там сделалось? — раздраженно спросил Папа.
— Люди Маноло в казино закинули личинку Хогофого. Двое из клиентов упокоились, куча пострадавших. Крупье остался без глаза.
— А сам Ян? — Папа энергично раздавил остатки сигары в малахитовой пепельнице.
— Он крупно обиделся на Маноло. Взял тройку своих ребят и пошел разбираться.
— Дьявол побери. — Папа Джанфранко уставился на своего вышибалу так, словно тот был лично повинен в происшедшем. — Началась неуправляемая самодеятельность.
— Коста вот тоже беспокоится, — подтвердил телохранитель. — Ян, говорит, зачем-то с собой базуку прихватил.
— Так, — констатировал Папа. — Нечего вам, ребята, толочься тут у меня в кабинете. Давайте — все по местам, быть в полной боевой, из эфира не уходить. Фай, озаботься, чтобы «Малыш» был готов на всякий случай. И вообще, задержись на минуту.
Подождав, пока, строго следуя неписаному табелю о рангах, авторитеты Семьи один за другим покинули кабинет, Адриатика откашлялся, выражая готовность выслушать конфиденциальные распоряжения Папы Джанфранко.
Тот молча уперся кулаками в стол и, не глядя на собеседника, буркнул:
— Вся эта свара затеялась не ко времени. Постарайся наладить контакт с Адвокатом. Пусть тот вразумит Маноло. Надо спускать дело на тормозах, пока все не зашло слишком далеко...
— Немедленно займусь этим, шеф, — заверил Папу Фай. — У меня тоже есть новости.
— Ну и какие же?
— Трюкач выходил на связь. Просил передать, что у них все будет готово завтра. Шишел назначает финальную встречу.
Папа был не на шутку потрясен услышанным.
— Странно, ей-богу, — задумчиво сказал он, извлекая из резного ларца новую сигару. — Я-то думал, что они меньше чем за год не управятся... Так когда и где?
— Завтра в шестнадцать ноль-ноль, на десятом этаже Пугачевского центра. У лифта.
Шишел выслушал доклад Гарика и принялся расхаживать взад-вперед по своему чердачному гнезду. Ему приходилось выполнять самую нелюбимую им работу — ждать. Вот сейчас — ждать встречи с этим непонятным Клайдом. Потом — сигнала от господина профессора. Потом...
Он снова усадил себя за терминал и снова вызвал на экран текст, который чем-то манил его, обещал дать заглянуть в то, что еще только ждет его, — дневники проклятого адмирала. А тот писал:
«Возможно, последним перышком, склонившим чашу весов в пользу того страшного, рокового решения, которое принял я, были приобретенные мною много лет назад на одном из аукционов письма аббата Ди Маури. Разумеется, я не раз читал их еще до той поры, когда был поставлен во главе экспедиции, целью которой было выяснить причины исчезновения миссии Ди Маури на Северном полушарии и образцово наказать туземное население региона в том случае, если миссия подверглась их нападению. Но тогда я воспринимал их текст в сугубо практическом аспекте, стараясь понять аббата как организатора и государственного мужа. Ни разу не приходило мне в голову, что когда-нибудь для меня самым важным в них окажется то, что творилось в душе этого святоши, продавшего душу Дьяволу.
«Я пришел к мысли, — писал Ди Маури своему брату, — что источником многих, если не всех несчастий, постигших наше общество, является засилье „просвещенных“ мыслителей, превративших всю планету в полигон для бредовых подчас экспериментов, которые никто не допустил бы проводить в пределах Метрополии. К сожалению, наша Белая Вера уже давным-давно не способна влиять на ход вещей, движимый чуждыми чаяниям народа Малой Колонии, интересами авантюристов от науки. Камень открыл для меня Учение, именуемое Ложным, — Черную Церковь. Черная Церковь открыла мне глаза на Волю Камня. Нет и не будет ничего грешного в том, что адепты этого, безусловно, и впрямь Ложного Учения получат большую свободу рук в Столице. Идеи Света и Добра, воплощенные в заповедях Христовых, рано или поздно восторжествуют, но сами по себе они бессильны в борьбе против безверия и тупого прагматизма, готовых принести саму Вселенную в жертву своему неукротимому любопытству. Говорят: „Если хочешь прожить жизнь счастливо — никогда не подсматривай в замочные скважины...“ Незачем тем более подсматривать в замочную скважину Господа. Знание его секретов не даст нам счастья. Нам обещают моря дешевой энергии — зачем она Малой Колонии? Гораздо более важным представляется мне прекращение беспрерывной распри, раковой опухолью разъедающей Колонию после того, как оборвалась пуповина, связывавшая нас с миром Земли и с другими частями Империи. Гораздо более разумным было бы направить все силы и средства государства не на то, чтобы довести до завершения опаснейшие изыскания, начатые людьми Комплекса, для которых судьба Малой Колонии всегда была совершенно безразлична, а на поддержание хрупкого экологического баланса этого мира, на поддержание приходящего в упадок хозяйства, на создание современной медицины — да мало ли на что, черт возьми! Какое-то время Малая Колония может прожить и без развития наук, но она не сможет прожить без закона и порядка. Положительные идеалы общественной жизни должны восторжествовать над разрушительным стремлением к Истине. Ради этого стоит продать душу одного из недостойных служителей Веры Дьяволу...»
А ведь писал эти строки Ди Маури в относительно спокойные и благополучные времена. Что тогда остается сказать мне, видящему крах и угасание этого мира — единственного мира, оставшегося этому народу...
Когда настала Ночь Тьмы и обе здешние луны затмились, я воздел Кольцо на перст... Я выразился высокопарно, но не боюсь показаться смешным. Далеко не смешно было то, что последовало за этим... А что, собственно, последовало?
Страх и ожидание чего-то неведомого не давали мне уснуть почти две ночи подряд. Когда же я забылся коротким, прерывистым сном, Дьявол явился ко мне...»
