Билл — герой Галактики. Т. 1 - Иорданский Алексей Дмитриевич (читать книги бесплатно полностью txt) 📗
— Пацифистские бредни, — сказал Практис, выхватив у Билла письмо и разорвав его на мелкие клочки. — Значит, вы вели с противником подрывные разговоры?
— Мы были у них в плену! У нас не было выбора, пока мы не нашли выход, но до тех пор нам пришлось их слушать!
— Ну, нет! Вы могли зажать уши. В истории войн было много случаев производства в офицеры на поле боя, старший лейтенант Билл. Но вы можете гордиться тем, что стали первым, кого на поле боя разжаловали, рядовой Билл. Отныне вы простой солдат. Не будет вам больше приличной кормежки, никаких офицерских клубов и привилегированных борделей!
— Все равно ничего этого мне так и не досталось!
— Значит, вам не о чем жалеть, — злобно хихикнул Практис. — Война — ад, никогда об этом не забывайте.
— Да, для простых солдат, — сказала Мита, круто повернулась, вошла в корабль и достала из холодильника еще бутылку жертвенного вина. — Надо мне подумать, как бы самой выслужиться в офицеры.
Вслед за ней в салон вошли Ки и Практис, за которыми плелся Вербер. Она налила им по бокалу.
Капитану Блаю незачем было входить вслед за ней, поскольку он отсюда и не уходил. Как только было отправлено субэфирное сообщение, он снова углубился в бутылку и с тех пор из нее не вылезал. Поставив ноги на его неподвижное тело, все прислушались к звукам семейной ссоры, доносившимся из глубины корабля.
— За мир, — сказала Мита и подняла бокал.
— Ну, нет! — возразил Практис. — За войну, за бесконечную войну!
— Что-то у вас получается точь-в-точь как у того липового Марса, бога войны.
— А что вы думаете, он во многом прав. Я бы и сам не отказался его изображать, это доходное предприятие. И я так бы и сделал, если бы Мерлин не ускользнул, пока мы лежали пьяные. Он все разболтает, и в этой счастливой стране скорее всего наступит мир.
Он нахмурился и скорчил гримасу, словно проглотил какую-то гадость.
— Но только здесь, на этом плато, — напомнила Мита. — Не так уж далеко отсюда ведут бесконечную войну бартрумианцы. В точности как мы.
— Вы правы! Я забыл. Спасибо, что напомнили. Да, не все так плохо.
Она допила свой бокал, ничего не ответив.
А снаружи Билл, устремив взгляд на бескрайние пески, лениво ковыряя землю когтями, размышлял о вновь открывшейся перед ним перспективе солдатской службы. Что легко дается, то легко отбирается. Слишком гладко все шло, это не могло продолжаться долго. Все равно в глубине души он всегда останется солдатом. Если копнуть еще немного поглубже, то на самом деле он хотел бы быть штатским, но это уж слишком.
Впрочем, все эти мысли его отнюдь не радовали, а, прямо сказать, нагоняли изрядную тоску. По совести, надо бы сейчас сделать то, что сделал бы на его месте всякий солдат: вернуться в корабль и нализаться до полного обалдения вместе с остальными. Нализаться, петь непристойные песни, свалиться с ног, поблевать. Вот весело будет!
Он уже повернулся к кораблю, когда послышался отдаленный рев приближавшегося космолета. Неужели уже подмога? Надо поскорее взяться за выпивку, пока не пришло время против воли возвращаться к трезвой солдатской жизни...
Но космолет, летевший быстрее звука, уже пронесся у него над головой, оглушив его ударной волной, словно у него выстрелили над ухом, и исчез из виду. Билл, моргая, поглядел вверх и увидел, что это снова исчез из виду космолет чинджеров. Но на этот раз из его бомбового люка вылетел не парашют, а маленькая капсула с ракетным двигателем. Она с жужжанием описала круг и приземлилась почти у самых ног Билла. Открылась крышка, и из капсулы выглянул чинджер.
— Привет, Билл. Я вижу, ты стоишь один, и решил еще поговорить с тобой напоследок. Кроме того, у меня для тебя есть подарок. Мы захватили один ваш грузовой космолет, и он оказался битком набит запчастями для медиков. Там было несколько замечательных замороженных ступней, я выбрал для тебя самую лучшую. Она здесь, в этом автоматическом полевом микрогоспитале.
— Для меня, Трудяга Бигер? Какой ты молодец! — пролепетал Билл, двинувшись к нему с протянутыми вперед руками и со слезами благодарности на глазах. Которые тут же превратились в слезы боли, когда Трудяга Бигер, подпрыгнув, стукнул его по носу и сбил с ног на песок.
— Не спеши, солдат. Если хочешь новую ступню, придется тебе немного поработать. Бесплатных обедов давно уже не бывает. Ха-ха, мы кое-чему научились от вас, людей, хрен бы вас взял.
— Поработать? А что надо делать?
— Сеять раздоры, распространять пацифистскую пропаганду, шпионить на нас. Трудиться изо всех сил, чтобы положить конец войне.
— Не могу я, это же аморально... — Трудяга Бигер презрительно издал губами непристойный звук. Билл из вежливости покраснел. — Конечно, не так аморально, как сама война. Но правда, не могу я стать предателем. А что я за это буду иметь?
— Новую ступню.
— Для начала неплохо. А дальше?
— Что-то ты много торгуешься для честного солдата, пусть даже речь идет об измене. А дальше будешь получать жалованье. Тысяча баксов в месяц и ящик спиртного. Ну как, согласен?
— Пожалуй...
Его слова заглушил рев ионизатора. Ионы с шипением обрушились на песок в том месте, где только что стоял Трудяга Бигер. Но когда живешь на планете с десятикратной тяжестью, привыкаешь двигаться быстро. Когда прозвучал второй выстрел, чинджер был уже в капсуле и захлопнул крышку. Капсулу окутало испепеляющее пламя, но она, видимо, была покрыта импервиумом или каким-нибудь еще чудом инопланетной науки и осталась невредимой. Взревели ракетные двигатели, и капсула, взвившись в небо, исчезла из виду.
— Так что ты там говорил, Билл? — Голос Миты был полон угрозы. Теперь ее ионный пистолет был нацелен на него. — Я недослышала конец.
— Пожалуй, это оскорбление — вот что я сказал! Это оскорбление — подумать, будто честный солдат способен предать своих садистов-командиров.
— Я так и подумала, что ты это собирался сказать. — Она дружески улыбнулась и сунула пистолет в кобуру. — А теперь, пока все остальные пьянствуют, а подмога еще не пришла, у нас наконец есть время скинуть одежду и порезвиться прямо тут, на теплом мягком песке.
— Вот это по мне! — воскликнул он радостно, и его куриная нога, дернувшись, оставила в песке глубокую рытвину. Он посмотрел на нее и нахмурился. — А ничего, если я сначала сменю эту ступню? Мне не хотелось бы тебя оцарапать.
— Ну что ж, я столько ждала, могу подождать и еще немного, — вздохнула она. — Но давай поскорей, ладно?
— Будь уверена!
Он повертел коробку в руках и увидел, что на другой стороне напечатаны правила пользования: «Дорогой Билл, нажми красную кнопку и дай ей разогреться. Когда загорится зеленая лампочка, сунь свою птичью ступню в отверстие в крышке. С наилучшими пожеланиями — твой друг чинджер».
— Это было очень мило с его стороны, — сказал Билл, нажимая на кнопку. — Пусть он враг и чинджер, он все же неплохой парень. Куда лучше кое-кого из моих знакомых офицеров. Куда лучше всех моих знакомых офицеров.
Загорелась лампочка, он в последний раз поскреб когтями по земле и сунул ногу в отверстие.
С должным уважением предав земле свою желтую куриную ступню, он принялся шевелить новыми розовыми пальцами, разглядывая их с восхищением. Все семь. Он ни о чем не спрашивал: дареной ноге в зубы не смотрят. Он взглянул в небо, куда скрылся космолет чинджеров.
— Я и вправду рад бы помочь тебе в этой истории с миром, мой маленький зеленый приятель. Только это не так просто. И потом, сейчас мне надо подобрать себе сапог по ноге. А как-нибудь в другой раз подумаем и о мире.
— Что ты там бормочешь о каком-то пире? Сейчас будет тебе пир. Сапог подберешь потом, — прошептала Мита дрожащим от страсти голосом, повернула его к себе лицом и поцеловала так горячо, что давление спермы подскочило у него на сто процентов.
Ради приличия — и желая непременно добиться, чтобы эта книга была допущена в детские библиотеки, — мы вынуждены против воли опустить занавес над этой деликатной сценой гетеросексуального акта. Заметим только, что солнце, как и всегда, медленно опускалось за восточный горизонт, и на бескрайнюю пустыню надвигалась ночная тьма. На этой планете, по крайней мере в этот момент и только в этой ее точке, определенно воцарился мир.
