Джокер и Палач - Иванов Борис Федорович (библиотека книг .txt) 📗
Пудель смотрел на Шведа прозрачным, янтарно-безумным взглядом. Из всего сказанного драконоводом только лишь одно слово привлекло его внимание. Он аккуратно облизал свои мгновенно пересохшие губы и тихо, почти неслышно спросил:
— Вернул, говоришь? Вернул?
Швед недоуменно уставился на контейнер. Потом — на Пуделя:
— Я вас не понял, мсье Лакост... Разве это уже не наша кладка?
— А разве ваша?! — поднимаясь из-за стола, заорал Пудель. — Это та кладка, которую я купил у вас? Та, которую увели у вас из-под носа какие-то злыдни?
Недоумение Шведа достигло предела. Он широко развел руками:
— Да, конечно, это она! Я, знаете, не первый год занимаюсь этим бизнесом и каждую кладку не спутаю с любой другой... Да к тому же я знаю программу работы этого контейнера. Сам ее настраивал...
Ему показалось, что сейчас взгляд Пуделя испепелит его.
Лакост сомнамбулически медленно обошел свой стол и медленно обвел взглядом всех собравшихся в комнате.
Все трое замерли в почтительном трепете ожидания чего-то ужасного. Пудель хрустнул пальцами.
— Енот... — процедил он сквозь зубы. — Енот... Надо же... Наш толстенький, услужливый Енотик! — И заорал на весь кабинет: — Эта задница с глазками надумала продать мне мой же товар! — Его прямо колотило от бешенства. — Немедленно... Я повторяю: немедленно волоките этого урода сюда! Поторопитесь, ребята! Дожидаться, пока их свинячье сиятельство соизволят сами явиться, я не собираюсь! Он должен оказаться здесь раньше, чем я отверну кому-нибудь голову!
Пудель направился к настеннным стеллажам, на которых располагались фигурки почитаемых им божков Пестрой Веры. Не глядя протянул руку назад. И в руку эту немедленно была вложена зажигалка. Он извлек из бумажника банкноту, смял ее и положил на один из алтариков.
— Сегодня я Кобра-охотник! — произнес мсье Лакост, впечатывая каждое слово в сознание подручных. — Я объявляю сезон охоты! Охоты на шакалов!
Он убедился в том, что его поняли, и зажег смятую купюру — принес жертву Алла-ин-Эльвею — Ненасытному богу Охоты.
Карательная экспедиция Буффало Билла отправилась в путь без особых промедлений. Довольно вместительный фургончик был под завязку набит вооруженной до зубов братвой. Принцесса Феста, безусловно, взорвалась бы на месте, узнав, что по улицам самого большого (правда, почти единственного) города ее державы колесит тачка, а в ней — неполная дюжина головорезов. И каждый из них при этом вооружен. По меньшей мере парой запрещенных под страхом смерти огнестрельных стволов. Причем не каких-то самоделок. Стволы были такого калибра и снабжены такими зарядами, что всякий, кого такой заряд только хоть краешком зацепил бы, да оставил в живых, просто обязан был уверовать в Бога — всеблагого и справедливого. Впрочем, у половины из участников экспедиции были выправлены разрешения на их стволы. Действительные или «кривые». Все остальные на принцессу, вместе с ее эдиктом об огнестрельном оружии, просто плевали. За каждым из них числилось уже столько, что встреча с виселицей не была бы чем-то удивительным. Тем более по такому мелкому поводу. За руль был посажен Шустрик, а рядом с ним усадили Чувырлу, который служил лоцманом экспедиции. Пикап уверенно петлял по путанице улиц Семи Городов. Устроившийся за спиной водителя Билли поскрежетывал зубами и время от времени сообщал, что именно ждет каждого из шакалов, покусившихся на его законную добычу. Он уже успел убедить себя в том, что другого объяснения случившемуся, чем то, что предложил Чумацки, нет и быть не может.
Макс, как мог, подпевал ему, но в то же время ожесточенно, судорожно пытался избавиться от страшного ощущения, что вот-вот откуда-нибудь из-за угла объявится кто-то из свежеограбленных драконоводов и узнает его в лицо.
Как водится, неприятности объявились совсем не оттуда, откуда их можно было ждать.
Сэр Смыга был преисполнен пивом и жаждой мщения. Он с порога отверг предложение коллег отдохнуть после пережитого похищения и связанных с ним неприятностей. Едва оклемавшись, исполняющий обязанности Коннетабля решил проехаться по городу с инспекцией, чтобы развеять дурацкие слухи о своей полной инвалидности. Он неспешно двигался на своей верной — белой в яблоках — кобыле вдоль Глория-стрит, бдительно посматривая по сторонам. Не то чтобы он рассчитывал встретиться лицом к лицу с обидчиком. Нет, конечно. Сэр рассчитывал только на то, чтобы отыграться наконец хоть на каком-нибудь типе, вроде того, который этак вот нахально выдернул его из седла и припечатал маковкой о мостовую... Не важно, кто это будет: нарушитель правил парковки, угонщик, пьяный за рулем или еще кто. Так или иначе, этой еще неизвестной жертве орденского устава светили крупнейшие неприятности. Оставалось только ее найти — эту самую жертву. Но ничего путного пока на глаза не попадалось. Сэр орлиным взором озирал окрестности, высматривая какой-нибудь непорядок.
И вдруг...
Совершенно неожиданно для себя он обнаружил, что благополучно следует по узкой Глория-стрит прямо перед таким, ну просто точно таким же фургончиком, что в прошлый раз так не ко времени привлек его внимание. Причем фургончик самым нахальным образом всячески силится его объехать. Но безуспешно. И еще немного спустя он понял, что это не просто точно такой же, а именно тот самый грузовой пикап, из-за которого он и поимел все свои неприятности последних суток. Чувство близости праведного отмщения охватило его душу.
Шустрик был удивлен донельзя, когда конная фигура, замаячившая впереди по курсу движения, отсигналила ему отмашкой правой руки: «Вправо и стоп!» Никогда ему господа рыцари не надоедали так часто, как в последние сутки. Но сейчас не стоило входить в конфликт с такой вздорной организацией, как Орден Дорог. Поэтому он, соблюдая все правила, притормозил, сдал к обочине и остановился. И, повернувшись к боковому окошку, нос к носу столкнулся с давешним чучелом.
Оба они, выпучив глаза, уставились друг на друга, словно каждый узрел привидение.
— Ага! Старый знакомый! — констатировал сэр. — Мне, кажется, нет нужды снова вам представляться. Выходите-ка, молодой человек, из машины. Нам надо основательно побеседовать!
В знак серьезности своих намерений сэр недвусмысленно положил руку на рукоять револьвера, торчащую из заранее расстегнутой кобуры. Шустрик, двигаясь осторожно и осмотрительно, послушно покинул кабину. Сидевший рядом с ним Макс зажмурился и принялся возносить молитву Господу. Он уже нутром чуял приближающуюся потасовку. Остро заныло покалеченное ухо.
В планы исполняющего обязанности Коннетабля Ордена Дорог вовсе не входило моментально переходить к рукоприкладству в отношении своего недавнего обидчика. Профессиональный инстинкт подсказывал ему, что, по крайней мере, начать свое отмщение он сможет, оставаясь сугубо в рамках Закона.
— Что везем? Какие грузы? — осведомился сэр Смыга с напускным безразличием, как бы разглядывая плывущие по темнеющему небу перистые облачка. Но при этом не упуская из поля зрения своего собеседника. Уж теперь-то сэр знал, чего можно от него ждать. Руки с рукояти своей пушки он не снимал.
— С приятелями едем на пикник, — брякнул первое попавшееся объяснение Шустрик. — Что, не имею права?
Он уже понимал, что просто так уличной проверкой не отделается. И штрафом — тоже. Поэтому голова его работала, лихорадочно генерируя план действий. Внутри фургона у забеспокоившейся братвы тоже происходила интенсивная мыслительная деятельность.
— На пикник, говорите? — иронически улыбнулся сэр Смыга. — В направлении центра города? Да и час уже поздноватый.
— Ночные пикники — очень увлекательное дело, — заверил его Шустрик. — А в центре мы еще должны взять на борт одного приятеля...
— А лицензия на извоз пассажиров у вас, господин водитель, на руках? — продолжал свои придирки сэр. — Где, кстати, техпаспорт ваш? Ну и все прочие документики... Это, вообще, ваша собственная машина? В угоне, случайно, не числится?
