Зов странствий. Лурулу (ЛП) - Вэнс Джек Холбрук (читать хорошую книгу полностью .txt) 📗
Позвольте еще раз напомнить, что срок действия туристической визы составляет тридцать дней, хотя этот срок может быть продлен, если будет заблаговременно оформлен соответствующий запрос. Хотел бы отметить также — к сведению лиц, заинтересованных во временном трудоустройстве — что биржа труда находится неподалеку от космического вокзала, на бульваре Помар.
Еще одно, последнее замечание. Если, совершая загородную экскурсию, вы заметите какое-либо селение, рекомендую повернуть в другую сторону. Если же вы решите пренебречь моим советом и приземлитесь в селении, будьте исключительно благоразумны. Типичный фляут может показаться вам не слишком гостеприимной личностью — напротив, он может производить впечатление бесцеремонного и неприветливого субъекта. Находясь в сельской таверне, ведите себя благопристойно и, общаясь с представительницами женского пола, воздерживайтесь от фамильярностей — фляуты пользуются любым поводом устроить взбучку непристойному туристу.
Как правило, однако, если приезжий соблюдает осторожность и щедро платит за услуги, на Флютере ему не грозят никакие неприятности.
У кого-нибудь есть какие-нибудь вопросы?»
Разумеется, тут же выступил вперед бесподобный Полоскун — его наивная пухлая физиономия порозовела от волнения. Он высоко поднял руку, перебирая в воздухе пальцами. Общественный контролер смерил его взглядом: «У вас есть вопрос?»
«Да, есть! Зачем нужны и общественные контролеры, и территориальные инспекторы, если они занимаются одним и тем же?»
Чиновник пренебрежительно нахмурился: «Различия между этими службами существенны, но иногда не очевидны для приезжих. В целом и в общем, общественные контролеры патрулируют Коро-Коро, тогда как территориальные инспекторы бдительно следят за поведением лиц, отправляющихся в походы и экскурсии за пределы городской черты».
«И какая из этих служб подвергает туристов наибольшим жестокостям?»
«Ни та, ни другая не позволяет себе жестокости. Мы следим за соблюдением законов и сами соблюдаем законы, ни больше ни меньше».
«Ха! — с неподобающей случаю веселостью воскликнул Полоскун. — А в чем, хотел бы я знать, заключаются упомянутые вами три уровня наказаний за правонарушения? Какие именно наказания применяются, и в каких случаях?»
Чиновнику не нравились притворно-легкомысленные манеры Полоскуна; он сухо ответил: «Публичное обсуждение наказаний считается неудобным — и дамы, и господа предпочитают их игнорировать».
«Ага! — Полоскун усмехнулся. — Вы недооцениваете аудиторию, однако. Здесь, на борту «Гликки», все мы философы — и дамы, и господа! Можете выражаться без обиняков, не стесняйтесь».
Тон контролера стал положительно ледяным: «Как вам угодно. Раз вы настаиваете, не могу отказать вам в разъяснениях. Наказание первого уровня заключается в публичном объявлении выговора задержанному лицу. Наказание второго уровня этим не ограничивается: правонарушителя подвергают публичному унизительному оскорблению, все его имущество, в том числе одежда, конфискуется, после чего его изгоняют с Флютера в набедренной повязке из прутьев ежевики. Наказание третьего уровня — смертная казнь, а именно погружение под воду в пруду Шарлера».
«Гм! — теперь выражение лица Полоскуна можно было назвать скорее враждебно вызывающим, нежели веселым. — Видно, что вы относитесь к охране правопорядка серьезно, даже скоропалительно. Надо полагать, на Флютере лучше не переступать границы дозволенного».
«Насколько мне известно, это рекомендуется на любой цивилизованной планете», — парировал чиновник.
«А как я узнáю, что поблизости находится общественный контролер или территориальный инспектор? Чем они отличаются?»
«Ваши вопросы не имеют практического значения. Предусмотрительный человек допускает, что контролер или инспектор может наблюдать за ним в любую минуту. Но для того, чтобы предотвратить дальнейшие расспросы, позволю себе пояснить: общественный контролер никогда не бросается в глаза, несмотря на то, что носит аккуратную униформу. Контролер вежлив даже тогда, когда препровождает задержанного в место предварительного заключения. Древняя традиция требует, чтобы у контролера была борода, коротко подстриженная «лопатой». Контролер готов выслушать задержанного, но никогда не поддается на уговоры. Контролеры известны пунктуальностью и вниманием к деталям. Территориальный инспектор носит широкий зеленый кушак и пользуется бамбуковой тростью; во всех других отношениях он выглядит так же, как общественный контролер».
«А теперь перейдем к раздаче справочных материалов», — Ютер Тоун достал из поясной сумки пачку узких брошюр с заголовками «Предусмотренные законами правила», «Постоянно действующие постановления», «Обязанности посетителя планеты» и «Советы общественного контролера».
«Каждый обязан внимательно прочесть эти материалы и запомнить их содержание! — объявил чиновник. — Никакие оправдания правонарушений не принимаются к рассмотрению».
«Не беспокойтесь, мы будем ходить на цыпочках, прикусив язык», — пробормотал Полоскун.
Чиновник притворился, что не расслышал это замечание. Он раздал брошюры и покинул «Гликку».
3
Перрумптер Калаш в последний раз попытался смягчить сердце капитана. Приблизившись к Малуфу, он обратился к нему с дрожащей улыбкой на лице: «Капитан, я посовещался со спутниками. Все мы восхищаемся ясностью и определенностью вашего мировоззрения — в этом между нами нет никаких расхождений!»
«Рад слышать, — отозвался Малуф. — Благодарю вас».
«Но мы считаем также, что некоторые из ваших взглядов настолько абстрактны, что они изолируют вас от восприятия невзгод и тягот, постигающих других представителей рода человеческого. Мы искренне надеемся, что вы пересмотрите свою оценку той неблагоприятной ситуации, в которой мы оказались, и, возможно, посочувствуете нашему затруднительному положению и сделаете другой вывод, основанный на лучшем понимании слабостей человеческой природы».
«Вы заблуждаетесь. Могу вам посоветовать только то, о чем я уже упоминал».
Калаш в отчаянии всплеснул руками и отвернулся. Паломники собрались тесной группой, чтобы посовещаться, и решили просить Шватцендейла вернуть им его выигрыш. Винго, стоявший поблизости и слышавший, о чем они спорили, заверил пилигримов в том, что Шватцендейл «скорее пустит себе кровь, нежели отдаст деньги, оказавшиеся у него в руках».
Шватцендейл сам присоединился к разговору и спросил перрумптера: «Если бы вы обчистили меня до нитки, имело бы какой-нибудь смысл просить у вас возмещения моих потерь? Не забывайте, что я такой же человек, как вы, и в той же степени способен испытывать горечь поражения!»
Возмущенно бормоча, пилигримы спустились по трапу и побрели на биржу труда.
Капитан Малуф и Мирон направились на склад, чтобы организовать разгрузку трюмов. Монкриф, в сопровождении Фрук, Плук и Снук, поспешил в центр города; Хунцель и Сиглаф угрюмо последовали за ними.
Перед тем, как покинуть судно, Винго и Шватцендейл переоделись в костюмы, лучше подходившие к климату и нравам туристического городка. Винго надел серовато-коричневые бриджи, серовато-розовую рубашку со шнурованным черным поясом, свободный плащ табачного оттенка и свою любимую мягкую широкополую шляпу — такой наряд напоминал о доблестных традициях свободных художников, украшавших своим существованием ранние романтические эпохи. Его чувствительные ступни были надежно защищены мягкими кожаными сапогами, каковым он придавал огромное значение. Шватцендейл выбрал черные брюки, рубашку из черных и зеленых ромбов, а также мягкий черный берет, сдвинутый набекрень поверх его черных локонов.
Они направились в город по бульвару Помар под шелестящими кронами тенистых деревьев, усеянными сладостно-ароматными цветами. Здесь росли деревья многих разновидностей — как туземные, так и заимствованные с далеких планет. Одни величественно и стройно тянулись к небу, другие словно пригнулись под тяжестью массивных кривых ветвей, протягивая над дорогой опахала листвы. Силурийские вязы трепетали длинными ленточными вайями, бледно-голубыми и синевато-зелеными; с дендронов срывались легчайшие, наполненные газом пленочные пузырьки, влекомые ветром над бульваром и постепенно оседавшие на него. Деревья-трясуны дрожали под каждым порывом теплого бриза, роняя стручки, рассыпавшиеся облачками спор при соприкосновении с землей. Нектарные чашечки, висящие на спиральных усиках, пружинисто подпрыгивали, рассеивая в воздухе пьянящее благоухание.
