Пересечение вселенных. Трилогия (СИ) - Порохова Зинаида (серии книг читать бесплатно TXT) 📗
Чтобы избавиться от них — изменить карму и избавиться от материальных привязок, научившись бесстрастию, и даже — покорить огненную стихию, присущую богам — Гоша решил стать Шивачариаром, шайвой — последователем древнего культа бога Шивы-Рудры, сотворившего этот мир.
Великий Шива, однажды, отказавшись от своей божественности и презрев напыщенность и изнеженность богов, спустился на Землю в виде нищего странника. И стал бродить по миру нагой, с телом и лицом испачканными золой, с волосами, спутанными в беспорядке. В свои спутники и товарищи он избрал нищих, которым передавал высшие тайные знания. Он стал называть себя — Рудра-Шива. И он, бог знаний, управляющий вселенной, скрывал свою божественность, обитая в горах и лесах в убогих хижинах среди диких зверей. Лишь иногда он спускался оттуда, бормоча мудрейшие откровения, которые люди принимали за нелепицу. На древних рисунках Рудра-Шива всегда изображался не в сиянии небесной красоты, присущей другим изображениям Шивы, а подобно бродяге — с растрёпанными волосами и тёмным от земного праха телом. Поэтому величайшие мудрецы Индии — риши и садху — последователи этого воплощения Шивы, также не стригли своих волос, позволяя им отрастать сколь угодно длинными и спутанными. Они вели аскетический образ жизни, обитая в лесах и урочищах, а то и рядом с могильниками, и были строгими вегетарианцами. И многие из них, претерпевая холод, голод и лишения, достигали истинного "тапасу" — познание преображающего огня, который горел внутри них, позволяя им совершать чудеса. Но они им были неинтересны. Истинное знание — вот лучшее чудо.
Прозрев, что настоящая мудрость безвестна, гонима и сокрыта под обносками, как жемчужина в раковине, Гоша решил стать подобным риши, чтобы познать тапасу — власть над огнём. И для этого жить, как бродяга и нищий, то есть — стать изгоем общества. Для начала он перестал бриться и стричься, отрастив спутанную гриву, и стал похожим на дикого первобытного человека. Также он стал носить только самые потрёпанные и ужасные свои обноски. И ел только растительную пищу, но самую простую. Гоша даже перестал мыться и чистить зубы. Хотя раньше был невероятным чистюлей. И поначалу ему приходилось иногда мыться — заскорузлое тело чесалось, отвлекая от медитаций. Но постепенно, как и к вегетарианству, он привык и к грязи, перестав замечать недовольства своего тела. Гоша даже от носков отказался, считая их роскошью. А заодно ушёл и из вуза, где учился на юридическом факультете и где на него уже стали возмущённо коситься преподаватели, а студенты — зажимать носы и нехорошо ругаться. Зачем ему вуз? На пути совершенствования Духа эти бесполезные знания ему, шивачариару, не пригодятся.
***
Мама Гоши — Вероника Степановна, уважаемая в обществе дама и заведующая загсом — пришла в ужас от преображения сына из английского денди в немытого бомжа. Они с мужем были уверенны — их сына Георгия, окончившего школу с золотой медалью, ждёт красный диплом и прекрасная адвокатская карьера. Они для него ничего не жалели. У него было всё — кружки, секции, репетиторы, — и всё в доме крутилось вокруг любимого сыночка. И вдруг такое преображение! Поначалу Вероника Степановна даже вздрагивала, когда в открывшуюся дверь неожиданно вваливался грязный бомж. От него и соседи — приличные люди в высоких чинах — стали шарахаться! И задавать ей недоумевающие вопросы. И неудивительно — эта ужасная борода! Немытые патлы! Ужасные обноски! Как будто его шкаф не был забит самой модной одеждой. Серьги какие-то ужасные на себя надел — огромные, блестящие, проткнул для них середину ушей зачем-то. И постоянно читает какую-то сектантскую литературу! А на носу у него диплом! На её вопросы Гоша не реагировал. Лишь попросил её не вмешиваться в его личное пространство. Какое ещё пространство в её доме у её собственного сына? А когда ей позвонили и донесли, что её Гоша забрал документы из вуза, Веронику Степановну чуть инфаркт не хватил. Как — забрал? А карьера! А престиж! Ведь ему уже приготовили место в… впрочем, о таких местах вслух не говорят. И тут она устроила настоящую истерику — с питьём каких-то вонючих капель, с рыданиями и стонами:
— Неблагодарный! Как ты мог? Я всё тебе отдала! Ты меня в могилу загонишь! Вернись в институт, мерзавец! Отец приедет — убьёт тебя!
Гоша в ответ лишь захлопнул дверь в свою комнату, закрывшись на ключ. И загудел там что-то жуткое, типа — маны-пады-ум. Какой ещё ум? Может, он с ума сошёл? Этого только не хватало! Вообще-то похоже. Что же делать?
На другой день наконец-то вернулся с севера муж, Николай Васильевич, где он работал прорабом-строителем по вахтовому методу. Гоша, зная, чем это ему грозит, даже не вышел к нему из своей комнаты, хотя зычный голос Николая Васильевича привычно разносился, наверное, на два этажа. Вероника Степановна, не откладывая в долгий ящик, тут же, на кухне, изложила ему ситуацию насчёт сына — не учится, не слушается, не моется и не одевается. Мол, надо с ним что-то делать. Пропадает ребёнок, в секту попал. Поговори с ним по-отцовски.
Николай Васильевич, мгновенно рассвирепев, как это с ним нередко бывало, ринулся в комнату сына и… в первый миг не узнал его. Кто этот лохматый мужик, сидящий в углу на коврике? Но, присмотревшись, понял всю глубину морального падения сына. И собравшись с духом, которого у него всегда было в избытке, загромыхал на все пять этажей. И
Он высказал этому патлатому чудищу, в которое превратился его сын, всё своё родительское возмущение и разочарование. И — "на кого ты похож, бичара", и — "неблагодарная ты свинья", и — "какого рожна тебе ещё надо", и — "не дам больше ни копейки", и — "не вернёшься в институт — ты мне не сын". Но этот задушевный разговор со столь разительно изменившимся Гошей получился каким-то однобоким и неинтересным. Ввиду того, что он на всё отвечал одной фразой: "Я так решил!" А потом принялся в своём углу за своё странное гудение, о котором ему говорила жена: "маны-пады-ум".
Вероника Степановна разрыдалась — ну, чисто безумный! А Николай Васильевич плюнул в сторону этого гудения и вышел. На этом их беседа с сыном по душам закончилась. Один-ноль, но не в его пользу. Короче — доминошная рыба. А Гоша даже не вышел обедать и ужинать — характер показывал.
Проведя затем бессонную ночь, родители приняли трудное решение: сегодня же они отведут Гошу к врачу-психиатру — для консультации м срочных мер. А с утра нашли такого через знакомого знакомых и договорились с ним, что сегодня же привезут к нему сына.
— Назначь ему какие-нибудь витамины, лекарства, физиопроцедуры, — гудел в трубку Николай Васильевич. — Или даже принудительно лечение. Авось, вправите Гоше мозги. И неважно, сколько это будет стоить. Его надо вернуть в общество.
На что врач уверенно пообещал их вправить. Мол, и не таким вправляли.
А после того, как сдаст Гошу на лечение, Николай Васильевич хотел заехать в институт — нужный звонок туда уже тоже будет — со справкой от врача: мол, слегка переутомился из-за учёбы сынок. Ведь на красный диплом тянул. Надо оформить ему академотпуск. Ничего, всё наладится. Это всего лишь временное помутнение мозгов на почве чтения бредовых сектантских книг, которые Николай Васильевич обязательно выкинет на помойку. Ему уже знающие люди пояснили, что этих "кришнов", вроде как, запретили, а кого-то, за возжигание ароматических палочек, даже и посадили. И правильно сделали — нечего людям голову туманить всякой наркотой! От которой они потом мыться перестают и человеческий облик теряют! Так что — ничего, он не даст сыну пропасть. Будет всё, как прежде. И носки наденет, и волосы пострижёт.
Вероника Степановна тоже повеселела, приободрилась. И даже надела своё любимое платье с воланами — надо произвести впечатление.
Однако все их планы сорвались, поскольку время было упущено — как потом с упрёком говорил ей Николай Васильевич. Веронике Степановне следовало сразу его вызвать из командировки. Чтобы хватать сына за шкирку и вовремя в клинику запирать. А не ждать, пока он окончательно волосом обрастёт и совсем сдуреет.
