Джокер и Палач - Иванов Борис Федорович (библиотека книг .txt) 📗
Кроме в разной степени комфортабельных камер «Дом» содержал в себе кабинеты следователей, их служебные квартиры, канцелярию, архив и всевозможные технические службы — в общем, представлял собой довольно запутанный лабиринт-муравейник. Простому смертному туда путь был заказан. Охрана окружала парк и «Дом» плотно — в три кольца. И, чтобы пройти через каждое из них, требовался отдельный пропуск. Без пропуска в «Дом» можно было попасть лишь в наручниках. Система эта свято сохранялась со старых времен и была даже усугублена Орденом. Хотя всякому было ясно, что столь суровые меры, пожалуй, большой перебор по нынешним временам. Впрочем, с переговорами через электронные каналы связи дело обстояло не так сурово.
Проснулся Гринни с судорожным всхлипом. Пробуждение было для него всегда неприятным делом — в тех случаях, когда ему снилось его детство. Из детства никогда не хочется выныривать в неприветливый и непонятный мир взрослых. Словно выныривать из теплого и чистого течения в холодное и мутное от грязи. Особенно когда выныривать приходится не за годы и годы, а за считаные секунды.
Хотя, скажите на милость, что хорошего было в его детстве, часть которого прошла в тесных каютах и переходах «дальнобойного» транспортника, везшего в Закрытый Мир огромную партию переселенцев? Среди которых, кстати говоря, было полно всяческого сброда. Подчас опасного. Корабельный быт, регламентированный во всем до мелочей... А другая часть этого детства прошла в бараках на окраине Семи Городов. Стартовать в новом Мире семьям первопоселенцев было не так уж легко. Тем более тогда, почти двадцать лет назад, во времена неспокойные, когда очередной раз покачнулся Престол, а мафия и «лесное братство» шли в наступление в полный рост... Смерть матери — еще на борту транспортника. Гибель отца — уже здесь... Счастливым и сытым детство Григория Звонкова назвать было нельзя. Тем не менее о детстве тоскуют все. Вот и сейчас Гринни терзала смутная и неизлечимая тоска.
Тоску эту многократно усиливало похмелье после пьянки, о которой он не мог вспомнить решительно ничего. Разве только то, что происходила она, кажется, в «Скифе». Отдельно вспомнилась взгрустнувшая Мика... Но что не давало ей покоя? Или это было когда-то не в этот раз? Слова «Кривая Магия»... Запах «грезника»... Но по какому поводу они с ребятами так набрались? Память не подсказывала ему ничего путного.
Да и кроме этого вокруг было много непонятного. Жесткая лежанка под спиной, тусклый свет за окном-щелью. И решетка на этом окне. Боль во всем теле... Куда-то девшиеся с руки часы. Куда-то девшийся с пояса мобильник. И, кстати, отсутствие самого пояса... Запах дезинфекции и какая-то еще очень специфическая вонь. Тишина, полная в то же время приглушенных звуков. Позвякивание, постанывание, кажется, чьи-то вздохи и унылое бормотание вдалеке...
С трудом он сел и уставился на сидевшего на противоположных нарах Тимми. Тому тоже было невесело. Он обхватил голову руками и слегка раскачивался — из стороны в сторону. Немного поискав глазами (а это было сейчас для него нелегким занятием), он обнаружил на нарах рядом с Тимми какого-то совершенно незнакомого типа в кожаном «прикиде», а на нарах справа от себя — недвижную тушку, весьма напоминающую весельчака Сяна. Тушка слегка похрапывала. Всего в тесном помещеньице было четверо. Считая его самого.
Заставить язык работать удалось Гринни не с первой попытки. И не со второй. А правильно выстраивать слова не удалось вообще.
— Сейчас что? — спросил он, кивая на сереющее оконце. — Утро или вечер?
— Для тебя это самое важное, парень? — наигранно удивился тип в кожанке. — Важно, что мы в тюряге. Ты хоть знаешь, где находишься? Угадай с трех раз.
Гринни рывком заставил себя сесть и, преодолев головокружение, отрицательно помотал головой. При этом еле удержался на нарах.
— Ты же сказал: в тюряге... — недоуменно ответил он. Тип усмехнулся.
— Важно не то, что просто в тюряге, важно — в какой... Про «Дом Теней» слыхал? Так вот, ты в нем. Добро, так сказать, пожаловать...
— А т-ты кто? — поинтересовался Гринни.
— Уоллес, — отозвался тип. — Фред Уоллес, разреши представиться. Я в охране городской электросети, кстати, работаю. И у меня по вашей милости, ребята, будут очертенные неприятности. Ты можешь не представляться. Мы с твоим приятелем, — кивнул он на продолжающего мерно раскачиваться Тимми, — уже слегка поболтали за жизнь. Хотя он и не очень разговорчивый... Похмелье — вещь ужасная. Понимаю его.
— «Дом Теней»... — начал соображать Гринни. — Это тюряга Порядочных?
Было у Ордена Порядка такое ироническое прозвище.
— Угадал, парень, — признал разговорчивый Фред.
Гринни сосредоточился, что тут же отозвалось всплеском невероятной головной боли. Но принесло кое-какие результаты. Клочьями, кусочками мозаики память стала потихоньку возвращаться к нему.
— А что мы натворили? — постарался выяснить он. Фред похлопал себя по карманам, убедился, что курева его лишили при задержании, и сообщил:
— Вы очень везучие ребята... Умудрились на «грезничке» залететь. Это уметь надо. А я, идиот, завернул в «Скиф» после дежурства стопаря пропустить. Гляжу — гудят ребята. Притом угощают. Ну и присоединился. До сих пор не знаю, что там у вас было — свадьба или похороны... Ну, в общем, повеселились хорошо. Если б орденцы весь кайф не сломали, так до сих пор гудели бы... Кстати, в соседних камерах — еще с полдюжины таких вот дурачков, как я, своих адвокатов ждут.
Сян неожиданно прервал свое посапывание.
— Это я этих сук на хвосте привел! — не без гордости сообщил он.
И захрапел снова.
— Сяна за травкой понесло, — неожиданно включился в разговор Тимми. — И, наверно, эти козлы его отследили... От момента покупки. А может, выборочную проверку просто устроили. В городе фигня творится... А у «Скифа», слава известная...
Гринни потер виски.
— А где Мика? — спросил он без особой связи с предыдущим, без особой надежды получить ответ. Тимми уставился на него с явным сожалением.
— Тебе б похмелиться в самый раз, Гринни, — вздохнул он. — В смысле — головку поправить. Где, где... В женском отделении, вестимо. Со шлюхами и воровками. Но она за себя постоять сможет. — А ты что, думал, тут ее с нами определят?
Гринни снова потер виски.
— А деньги, что у нас были по карманам? Там должна неслабая сумма остаться... Им — кранты?
Тимоти молча вытащил из внутреннего кармана листок и подержал его перед Гринни.
— Орденцы, конечно, козлы порядочные, — сказал он, — но карманным воровством не грешат. «Бабульки» под расписку положены в сейф. При выходе получим.
Гринни воспрянул было, но тут же сник.
— Ну и что нам будет? — сокрушенно спросил он. — От этих уродов всего можно ожидать...
— Мой вам совет, — бросил со своего места Фред. — Засуньте языки в задницу и не отвечайте ни на какие вопросы. Алкогольная амнезия — весь сказ... Кроме «грезника» вам ничего прицепить не могут? — с некоторым сомнением поинтересовался он.
— Не могут, — торопливо заверил его Гринни.
Его совсем не пугала угроза попасть под суд. Тем более что сам-то он зелье не курил. Только нанюхался того, что «смолила» почти вся остальная компания. Его грызла мысль, что их не отпустят раньше, чем истечет срок, поставленный Секачом. Второй крупной неприятностью была возможность обыска офиса Тимми. Да и то, что складированные там запасы федеральной «зелени» и «пернатых» так надолго остались без присмотра, тоже напрягало. Но этими соображениями уж никак не стоило делиться с посторонними.
— Тогда молчите, — уверенно повторил свой совет Фред. — Молчите и не покупайтесь на провокации. И требуйте адвоката... Свяжитесь с кем-нибудь из знакомых. Пусть отследит, чтобы вам не подсунули какого-нибудь прощелыгу...
Легок на помине, такой знакомый тут же нарисовался. Загудел внутренний коммутатор, и голос дежурного тюремщика распорядился:
— Грегори Звонков в переговорную. Вы не отказываетесь от разговора?
