Спираль - Ливадный Андрей Львович (серия книг .txt) 📗
– Один инсект – один собеседник? – сделал вывод Полынин.
– Ты угадал, человек.
– А ты давно сидишь тут?
– Много лет. Меня захватили на Хаборе. – Инсект выдержал небольшую пазу и добавил: – Этот род людей, которых называют ганианцами, недостоин статуса разумных существ.
– Тут я с тобой согласен. Я тоже был на Хаборе, – признался Полынин. – Воевал против них.
– Павел ждал тебя.
Антона словно ударило током.
– Паша?.. – он вдруг подавился и словами и мыслями... – не о чем стало говорить и думать, как только в голове вновь возник образ инвалида, передвигающегося на деревяшке с колесиками...
– Не вини себя... – раздался мысленный голос Хорна.
Слабое утешение, но и на том спасибо. Полынин испытывал внутреннюю боль, и ему не нравилось, что насекомое ощущает всплески его чувств, прекрасно распознавая их. Это помогло собраться, волевым усилием отрешившись от части эмоций.
– Откуда ты знаешь, что он меня ждал? – мысленно спросил Антон.
– Он часто думал о тебе, – ответил Хорн. – Нас вместе везли с Хабора. Потом мы встречались тут.
– Почему его перевели в другое место?
– Не знаю. Ганианцы часто переводят рабов с место на место, опасаясь сговора.
– Ты можешь рассказать, где мы находимся?
– На детали у нас нет времени, человек. – Ответ Хорна показался Антону странным и неожиданным, но следующая мысленная фраза инсекта кое-что прояснила: – Скоро за тобой придут, чтобы увести на допрос, и я буду вынужден докладывать им все твои мысли, – он подчеркнул интонацией слово «все». – Обычно на допросах присутствуют две особи моей расы. Я не смогу утаить известную тебе информацию, даже если ты сам станешь молчать.
– Значит, у меня нет никакого выхода?
– Выход есть всегда, человек, – подумав, ответил ему инсект. Казалось, что он сомневался, стоит ли доверять Антону, но, в конце концов, его колебания завершились следующей мысленной фразой: – Сейчас у тебя есть еще, как минимум, десять минут, чтобы привести в порядок свое тело. Потом времени уже не будет.
– Говори конкретно. – Несмотря на недоуменную злость, Полынин вновь принялся корчиться на полу, теперь уже не обращая внимания на боль, пытаясь этими усилиями хоть немного размять онемевшие руки и ноги...
– Мне удалось похитить автомат, – наконец сознался инсект, преодолев внутренний барьер сомнений относительно Полынина. – Я спрятал его, – продолжал мысленный голос. – Этот астероид является портом, тут полно разных человеческих кораблей, но я умею управлять только логрианскими системами, а их содержат в другом порту. Я не могу бежать в одиночку. Если ты не поможешь мне, мы оба погибнем, потому что я больше не могу переводить на допросах. Они пытают свои жертвы, а все мучения ощущаются мной так же остро, как самими пленниками... Я устал, – через некоторое время добавил Хорн. – У вас это называется адом. Попасть в ад – есть такая поговорка у людей, да?
– Да... – машинально ответил Антон, думая о другом.
Из всего мысленного монолога инсекта его удивило упоминание о логрианских системах управления. Значит, космические корабли двухголовых тоже присутствуют тут? Что ж тогда за содом царит в этой туманности? Удивление, которое он испытал, само по себе было хорошим признаком. Медленно, но верно оживал разум, из него уползало чувство безысходности, а значит, действительно еще не все потеряно...
Додумать эту мысль ему не дал звук шагов, послышавшийся из-за дверей.
На этот раз реально скрипнул ржавый засов, и косая полоса света действительно упала на шероховатый пол камеры. В открывшемся дверном проеме стояли двое ганианцев.
– Поднимайся! – приказал один из них Антону, второй прошел в дальний угол камеры и пинком поднял инсекта с кучи тряпья.
– Вперед оба, налево по коридору.
Идти пришлось довольно долго, и это сыграло на руку Полынину. Лишь мельком взглянув на инсекта, чей облик вызывал невольную дрожь, он сосредоточился на ходьбе, стараясь разогнать кровь по застывшим жилам, но в особых усилиях, как выяснилось, не было нужды – хватило одного взгляда на конвоиров-ганианцев, чтобы блаженный адреналин хлынул в кровь необузданной волной горячей ненависти.
Через сорок твоих шагов, человек... Дверь с правой стороны не заперта... Автомат спрятан за ящиками в правом углу помещения... Патрон уже в стволе, затвор трогать не надо...
Коридор был длинным, тускло освещенным и прямым.
Тридцать...
Тридцать пять...
Сорок...
Дверь, ржавая, чуть приоткрытая, словно приглашающая войти...
Качнувшись влево, Антон ударил плечом ганианца, тот, не ожидая удара, споткнулся и полетел на пол, а Полынин уже ушел вбок, плечом распахивая дверь и не перекатом, а кубарем – в угол за ящики...
Вот он, родной, лежит на полу, в щели между двумя штабелями.
Только бы не задеть этого Хорна...
Адреналин...
Ритмичный, глухой и очень медленный ток крови в ушах... каждый удар пульса – как молот, движение секунд – словно вечность...
Бум... ... Бум... ... Бум... ...
Это действительно – вечность... Нирвана для бойца... это нельзя описать... можно только прожить глухую бесконечность секунд, когда ты видишь и понимаешь все, когда выпиваешь каждую каплю переполненной адреналином мести...
Падая, совершая второй, уже осмысленный перекат, Антон успел в неверном свете тусклых ламп разглядеть автомат, его потертый складной приклад, знакомый, но опять показавшийся нелепым отросток древнего механического затвора. Он впитал всем существом вес оружия, пальцы ощутили немой холод стали и тугой, напряженный ход курка: сначала пустой выбор люфта, а затем...
Бум... ... Бум... ... Бум... ... сердце рвалось из груди...
Люфт кончился.
Автомат в руках ожил: судорога отдачи, лающий плевок, всплеск огня в черных прорезях ствольного компенсатора, обратный ход затвора, четко уловимый лязг между двумя вспышками выстрелов и...
Очередь...
Грохот выстрелов в замкнутом помещении, рвущие сумрак вспышки, звон рассыпающихся по полу гильз... и время опять бешено сорвалось в прежнем ритме. Удар плечом о ящики, кислый запах пороха, воющий, звериный крик смертельно раненного конвоира, который сунулся в проем дверей, брызги крови на стене, и снова очередь, очередь, очередь...
