Звездный вирис (сборник) - Бейли Баррингтон Дж. (библиотека книг txt) 📗
— Если бы я знал, как изменить мир, я бы так и сделал, — сказал он. — Нет смысла обвинять меня в моем рождении, так же как и тебя — в твоем. Я прихожу сюда потому, что ты мне нравишься больше, чем любая из тех, наверху, — он презрительно ткнул большим пальцем в направлении Внутреннего города.
— Что же, у тебя больше возможностей изменить его, чем у меня.
— Это не так. Из аристократии никто ничего не может изменить. Тебе нужно среди них жить, чтобы понять, насколько это невозможно. Любое изменение должно идти снизу, отсюда, из масс.
— Герцог, ведущий бунтарские речи! — презрительно заметила она.
— Почему бы и нет? — украдкой он пробрался вперед и положил ладони ей на плечи, затем ласкающе провел вниз по рукам. Она не сопротивлялась.
— Скажи мне честно, — пробормотал он, склоняясь к ней. — Я тебе нравлюсь больше, чем этот, другой тип? Ты не можешь отрицать свои чувства ко мне.
— Да, — шепнула она, откидываясь назад, к нему, закрывая глаза и проникаясь его ласками.
Всего несколько минут потребовалось, чтобы прилив чувств захватил обоих; они снова оказались в постели, очередной раз наслаждаясь бездыханным возбуждением мужчины и женщины, открывающих для себя друг друга.
В одно из мгновений он приподнялся и изучил противоположную стену — искал позицию, с которой видел подобную сцену. Любая из множества случайных точек могла оказаться шпионской камерой. Гринсект пообещал ему, что она убрана, но Гринсекту, разумеется, верить нельзя.
Да и какое значение это имело? Выкинув из головы эту вероятность, он снова обратился к трепещущей девушке. Такие вещи приходится принимать.
Все это он делал во имя службы королю.
Собеседником Джандрака оказался молодой товарищ из общества «Смерть жизни», которого Рондана встретила в питейном доме, часто посещаемом членами движения. Потребовалось еще два дня мягких уговоров, подлизывания и лицемерия, пока ему удалось, не вызывая ее подозрений, уговорить Рондану взять его с собой.
«Герцог Фринский» (Джандрак был восхищен, узнав, сколько питейных домов в Старом городе были названы именами аристократии) был зажат между двумя массивными фабриками. Основное помещение представляло собой большой дымный подвал, и именно здесь Джандрак впервые ощутил вкус бунта — настоящего, старомодного бунта, а не ссор и маневров аристократов. Разговоры были странными и непонятными. Молодые люди с растрепанными волосами обсуждали такие вещи, как «диалектика угнетения», «высвобождение творческих потенциалов» и «отрицание отрицания», и от этого у него просто возникало впечатление, что его забросили в середину сюрреалистического действа.
Вполне естественно, он поклялся Рондане, что не станет открывать, кто он такой, и в конце концов решил игнорировать жаргон и создать имидж и как бы свое кредо, основываясь на эмоциях: негодовании, которое тлело подспудно во всех ведущихся здесь разговорах. Именно в этом виде он постарался попасться на глаза личностям, которых уже определил как агентов, ищущих новобранцев для пополнения движения. За достаточно короткое время он получил приглашение посетить Собрание на Заре.
До сих пор для Джандрака все было просто, и он был озадачен этим, не ведая, что идет путем, который до него уже прошли несколько агентов Гринсекта. И только когда через несколько минут после окончания собрания лазерный пистолет Хорриса Дэйджела ткнулся ему в ребра, он осознал, что в конце концов все не так просто.
Дейджел отвел его в ту же самую пустую маленькую комнату, в которой Кракно уже принял и уничтожил пятерых тренированных агентов Гринсекта. На этот раз, однако, в помещении были два вертящихся стула. Дверь закрылась за Джандраком, напомнив ему о конфронтации с полицейским шефом, и он оказался наедине с анархистским лидером.
Он никогда не слышал о Касторе Кракно и до этого не видел. Оставив свою позу рабочего, Джандрак встал прямо, как офицер, и посмотрел странному маленькому человеку в глаза. Кракно, внимательно изучавший его и во время собрания, и сейчас, когда Джандрак вошел в комнату, расхохотался.
Сбитый с толку, Джандрак поспешно решил раскрыться. Даже сейчас он не мог поверить, что жители трущоб осмелятся причинить вред персоне его ранга.
— Я требую отпустить меня, — заявил он. — Вы пожалеете о своих своевольных действиях, как только узнаете, кто я.
— Вы, несомненно, экспериментатор, — заметил Кракно, вытирая слезы на глазах. — Ладно, кто вы?
— Я — герцог Саннский. — Джандрак сердито и властно смотрел на пленившего его человека, ожидая увидеть страх.
Но Кракно только разразился новыми взрывами хохота.
— Ни много, ни мало! Почему вам и не быть им?
В первый раз самоуверенность Джандрака поколебалась. В этом человеке среднего роста с кожей лица, похожей на резину, который, как видно, находил его таким смешным, было что-то тревожащее и твердое. Это не была уверенность нормальных людей — это было подвижным и сильным.
— Меня зовут Кракно, Кастор Кракно, — сказал тот. Он приглашающе протянул руку: — Не желаете ли присесть?
Джандрак осторожно сел. Может быть, он раскрылся слишком рано?
— Что же вы находите такого смешного? — сердито бросил он.
— Вы смешные. Гринсект прислал вас сюда, я полагаю.
— Похоже, вы в более выигрышном положении, чем я, — медленно проговорил Джандрак.
— В каком-то смысле, да. Но и Гринсект тоже.
Каждый раз, когда Кракно смотрел ему в глаза, Джандрак ощущал это как электрический удар, вытягивающию душу, силу личности другого человека.
— Видите ли, он верно увидел в вас двуличного оппортуниста, который всегда пытается играть на две стороны против середины. Поэтому он и выбрал вас для этой работы. Он каким-то образом понял или догадался инстинктивно, что я в состоянии отличить агентов, которых он засылает, по их бескомпромиссной, хотя и скрытой, враждебности. Поэтому ему и не удалось проникнуть в мою организацию. Тайные намерения его шпионов настолько ослепительно ясны для меня, что я или отваживаю их, или убиваю. Он полагает, что вы, с другой стороны, сможете пройти сквозь мои экраны благодаря вашей неисправимой двуличности.
— Вы, конечно, не можете узнать обо мне так много за несколько секунд знакомства.
— Извините, но — могу. Я умею читать человеческую натуру. До определенных пределов может и Гринсект.
«Свинья», — подумал Джандрак. Уверения анархиста были настолько уравновешены и точны, что у него и мысли не возникло отбросить их как вымысел или предположения.
— Ладно… И что теперь? — Глаза Кракно, казалось, ввинчиваются прямо в суть его естества.
— Как я сказал, ваш эгоизм, ваши интриги, ваша двуличность — вот центральная точка вашего характера. Это необычно, что нужен такой человек, как Гринсект, чтобы это увидеть… Эти аристократы на самом деле самые невероятные дураки… — Кракно казалось, на мгновение погрузился в сон наяву: — Чего мне до сих пор недоставало, так это новобранцев из числа вельмож.
— Если вы думаете, что я объединю свои силы с вами, рожденным на свалке сбродом… — от отвращения Джандрак едва мог продолжать. — Стреляй, ублюдок, стреляй!
— Не утомляйте. У вас есть собственные глубинные интересы, разве не так? Мы живем в изменчивые времена; по меньшей мере, я делаю такой вывод, иначе политический отдел не тревожился бы так по поводу моей скромной деятельности. Ваши интересы и мои могут не так уж сильно отличаться.
— К чему вы ведете? — Джандрак был заинтригован.
— Нужно ли нам быть настолько враждебными? Я понимаю, что поставил вас в достаточно угрожающие условия. Давайте перейдем в соседнюю комнату. Это место вызывает неприятные ассоциации и у меня тоже.
Он открыл дверь и провел Джандрака в комнату побольше, невероятно захламленную; казалось, она выполняет функции спальни, столовой и офиса одновременно. Окна были закрыты, так что в этой ловушке был и запах животный, происходивший, несомненно, от комбинации постоянного присутствия Кракно и отсутствия свежего воздуха.
