Надежда патриарха - Файнток Дэвид (бесплатные книги онлайн без регистрации .txt) 📗

Вскоре я уже стоял возле казармы, тяжело дыша после пешей прогулки. Спальня оказалась такой же, какой и оставалась в моей памяти, – длинная, низкая, отделанная деревом, всего лишь на четыре ступени выше земли. И я когда-то провел здесь два года…

– О, это вы. – На меня из-за двери сердито смотрел сержант Грегори. Ясно, что меня еще не простили.

– Разрешите войти?

– Входите, если нужно. – С явной неохотой он посторонился.

– Что вы им рассказали?

– Что ведется расследование.

В это время прозвенел молодой голос:

– Внимание! Смирно!

Тут же двадцать пять одетых в серое кадетов побросали все дела и построились в шеренгу.

Пять коек были разобраны, и вещи их бывших владельцев лежали стопками на матрасах. Потом близкие друзья несчастных выберут себе что-то на память. А оставшееся будет отправлено безутешным родителям. Так было принято на Флоте.

– Вольно. – Я подождал, пока ребята расслабились. – Я прибыл сюда накануне вчерашней трагедии. И вам, кадетам, необходимо понять…

Да никогда они этого не поймут. Смерть – это что-то, что случается с кем-то другим. Но только не с ними самими.

Сквозь дымку десятилетий ко мне на миг прилетело ощущение собственного бессмертия, которое так меня поддерживало – но лишь до того страшного дня, когда я потерял своего лучшего друга. Джейсон был похоронен в Кардиффе. И прошло много-много лет, прежде чем я решился там побывать.

– Послушай, приятель, – обратился я к кадету-капралу, – как твое имя?

– Дэнил Бевин, сэр. – Почему его фамилия показалась мне такой знакомой? Я постарался напрячь память, но тут же оставил эти тщетные попытки. Ему было не больше четырнадцати. Узнал ли он меня? Нет, кадеты ко всем обращаются «сэр». Ко всему, что движется.

– Я – Генеральный секретарь Сифорт. – Он меня узнал, и у него слегка отвисла челюсть.

– Вы хорошо их знали? – Как же не знать, идиот ты этакий, ведь у них койки были рядом. – То есть, я имею в виду, именно их?

Глаза парня заблестели:

– Джимми… то есть я хочу сказать, кадет Форд, сэр. Мы с ним…

– Кто еще с ними дружил? – Я осмотрелся по сторонам.

– Сантини помогала мне в навигации… – смущенно промолвила одна девочка.

– Мы с Эйкеном были из одной школы… Понемногу, словно смущаясь, кадеты рассказывали о своей дружбе с погибшими.

Мне было трудно подыскать нужные слова.

– Я тут ничего не могу поделать, и Флот тоже – чтобы как-то возместить утрату. Я очень сожалею. – Это прозвучало как-то не так. – Это наша промашка, что мы вас не защитили. От лица Академии я приношу вам свои извинения.

Сержант бросил на меня изумленный взгляд. Мои слова походили на ересь. Кадеты на Флоте были низшими из низших. Никто никогда перед ними не извинялся.

– Сэр? – Это осмелел кадет-капрал. Сержант нахмурился. Кадеты говорят, только когда их спрашивают.

– Да, Бевин?

– Что с ними случилось? Что за смесь там была?

– Мы раскопаем здесь все до самого донышка, обещаю вам. И когда это будет сделано, все объясним вам, насколько сможем. – Опять прозвучало неладно. Даже больше чем неладно – это была откровенная ложь. Мы уже знали, что произошло. Я тяжело опустился на серое одеяло безукоризненно заправленной койки. – Подойдите-ка все сюда, если вам не трудно. – Я подождал, и кадеты обступили меня полукругом. – Форд, Сантини и остальные были убиты. В камеру впустили нервно-паралитический газ «зеленые». А ваши товарищи были выбраны как символ, понимаете? – Смотреть в их изумленные глаза было непросто, и я дал волю своим растрепанным чувствам. – Фанатики-экологисты использовали их, чтобы преподать урок мне. Вот что бывает, если позволять разным диссидентам читать их ядовитые проповеди.

– Бред какой!

Грегори одним прыжком пересек казарму, схватил Бевина за грудки и хорошенько встряхнул:

– Выбирай выражения, ты, молокосос…

– Дайте ему сказать, – глухо произнес я, но мой голос словно резал воздух.

Сержант подтолкнул кадета ко мне. Мальчик споткнулся и, чтобы не упасть, чуть оперся о мои колени. Я вздрогнул:

– Ну?

Бевин глубоко вздохнул и отпрянул назад:

– Это не «зеленые», а террористы. Неужто вы не видите разницы?

– А ты сам «зеленый»?

– Да! Как и мой отец. Вы же не считаете это противозаконным?

– Проклятье! Черт знает что здесь творится! – выругался я. – Мне не о чем с вами говорить.

– Представители Совета по защите окружающей среды выбраны в Генеральную Ассамблею ООН. Люди за них. Нас…

– Всего ничего.

– …Нам не нужны бомбы или нервно-паралитический газ.

Все стояли, опустив глаза. В казарме повисла тишина. Одетые в серую форму мальчики и девочки и их сержант оцепенели, увидев, как какой-то кадет наскакивает на главу всемирного правительства.

Я откашлялся.

– Пятеро ваших товарищей мертвы. Если бы не эти «зеленые»…

– Террористы, сэр!

– Разве вы ничего не понимаете, ребята? Дорогу таким убийцам прокладывают политики – своими сладкими речами да законами, которые принимаются больше для умасливания избирателей, чем для какой-нибудь реальной пользы. – Я сжал кулаки, вспомнив бесконечные дебаты в Сенате, шумные заседания Ассамблеи.

Зализывание ран после войны с космическими рыбами отняло слишком много времени и средств. У нас имелись обязательства перед колониями и перед собственным народом. И мы были не в силах ликвидировать последствия векового пренебрежительного отношения к природе. Земля и климат оставались в руках Божьих. «Зеленые» смещали правительства, требовали все больше денег, разбивали семьи…

– Вы и правда так думаете, сэр? – На лице кадета читалось разочарование. Более того, ощущение предательства.

И весь мой пыл в момент угас.

– Я не знаю, что я думаю. Я просто устал, мне слишком долго пришлось быть Генсеком. – Я оперся на свою трость и начал подниматься. – Я ухожу.

Бевин взглянул на сержанта, повернувшись спиной ко мне:

– Сэр, я очень сожалею, если…

– Поздно извиняться за это. – И я затопал к двери. Снаружи меня ждал гардемарин. Я заметил, что глаза у него покраснели.

– Над чем это вы тут рыдаете?

– Ни над чем, сэр. – Ансельм вытянулся в струнку, старательно подтянул живот.

– Вольно, – рыкнул я. Гардемарин был никак не виноват в безобразном поведении кадета-капрала. Ступая на дорожку, я неимоверным усилием придал своему голосу как можно больше мягкости. – Телесное наказание? – К гардемаринам и кадетам принято было относиться как к джентльменам весьма юным, и они подвергались наказаниям наравне с простыми матросами.

– Никак нет, сэр.

– Что же тогда?

– Всего лишь… – Он сделал глотательное движение. – Вчера я помогал Сантини надевать скафандр. У нее всегда возникали проблемы с застежками. Всегда…

– Вы… были друзьями? – Такие панибратские отношения в Академии не поощрялись, однако я вспомнил одного гардемарина, благодаря которому мне – кадету – служилось легче.

Ансельм подавленно кивнул.

– Что мы делаем, сэр? – В его голосе слышалась мольба.

– Исполняем наши обязанности. Это единственный ответ, который мне известен. – Но я не ограничился словами. Мои руки протянулись вперед помимо моей воли. – Подойди сюда, мальчик. – И я осторожно прижал его рыжую голову к своей груди.

– Это не так… если бы мы…

– Понимаю.

– Она так старалась!

– Они все старались.

Через какое-то время парнишка высвободился, ковырнул носком ботинка землю.

– Она играла моими волосами.

– Весьма смело для кадета. – Мы зашагали вперед.

– Она знала, что ей не о чем беспокоиться. – Он шмыгнул носом. – Видеть ее лежащей там…

– Могу себе это представить.

– Кровь у уголков рта. – Он поежился. – Ну, почему, сэр? Почему ей довелось найти такой конец?

– Не знаю, сынок.

Голос Ансельма был таким тихим, что я его едва слышал.

– Мне так тоскливо без нее.

Мы подошли к дому начальника Академии.

– Сэр? – отдал он честь. – Вертолетная площадка – там. – Дорожка уходила влево.