Цикл Молокин 1-3 (ЛП) - Фостер Алан Дин (книга жизни .txt) 📗
Возможно, пра-пра-прадед Этана много поколений назад был более активен и принял бы более живое участие в допросе пленного, с таким же жестоким безразличием, что и Эльфа или Балавер, и другие. Такое варварство было обычным дня людей в прошлом, вплоть до двадцать первого века по старому календарю.
Подумав, он был вынужден признать, что различия между современной цивилизацией Содружества и феодальными порядками, обычными на Тран-ки-ки, были не так уж велики. Все, что отличало новое общество от старого, это только неформальность в отношениях и взаимопонимание, называемое моралью, причем некоторые из общепринятых правил были записаны в виде законов.
Конечно, в его обществе тоже было немало граждан, пытавшихся игнорировать первые, одновременно пытаясь обойти вторые. Ему не следует слишком заноситься, иначе высокомерие по отношению к этой цивилизации отбросит его слишком далеко. По крайней мере, методы транов отличали такие добродетели, как прямота и простота, пусть они и были неосознанными. Один особенно долгий, протяжный стон донесся до него через палубу, и он не мог не содрогнуться, услышав его.
Обеспокоенный, он прошел по ступенькам, параллельным ледяной дорожке, что поднималась на штурвальную палубу. Как всегда, Та-ходинг стоял, словно какой-то прибор на своем диковинном корабле, глядя вперед, у крутого штурвала. Время от времени он давал отрывистые указания рулевым, и колесо начинало двигаться, или же громко кричал команды своим помощникам, а те передавали их морякам, работавшим на мачтах.
Он был самым толстым из всех транов, что встречались Этану, и отличался спокойствием, миролюбием и меньшей кровожадностью, чем обычные матросы или профессиональные рыцари и воины.
- Что они с ним делают?
- С пленником-то? - Та-ходинг продолжал смотреть вперед далеко вперед, на лед, убегавший под бушприт. - Они допрашивают его, друг Этан.
Слабое шипение, словно от поджариваемого бекона, примешивалось к шуму ветра; это был шум, производимый пятью огромными коньками из дюраллоя, резавшими лед.
- Я знаю это. Но как?..
Похоже было, что Та-ходинг серьезно обдумал ответ, перед тем как заговорить.
- Я не знаю, каков в этом случае обычай твоего народа, или как поступают жители этих земель, но в Уонноме и близлежащих городах допрос военнопленного происходит по неизменным правилам. Чтобы продемонстрировать свою смелость, силу и честь своей семьи, пленник должен или красноречиво лгать или отказаться отвечать на все вопросы. Таким образом, он может бросить вызов своим захватчикам с целью доказать, что он более изобретателен и смел, чем они. Ему или ей будут задаваться вопросы, и количество их будет увеличиваться до тех пор, пока пленный сможет на них отвечать, не путаясь.
Количество времени и усилия, которые придется потратить захватившим его для того, чтобы заставить его отвечать честно и правильно, определяет, сколь велики будут заслуги пленного в загробной жизни.
- А что же бывает, если вопросов больше нет?
Та-ходинг был удивлен.
- Тогда, конечно же, пленного убивают.
- Но это же негуманно! - Кристаллики льда усеяли маску Этана.
Та-ходинг на какое-то время отвернулся от ледяного океана.
- Мы и не стараемся прикинуться тем, кого вы называете гуманистами, друг Этан. Мы - траны. Я сам видел, как твой меч покраснел от крови в Уонноме. Скажи мне, а как вы получаете ответы в вашем мире от кого-нибудь, кто не хочет говорить с захватившими его воинами или с его начальством?
- Он будет подвергнут действию стрессового анализатора, - ответил Этан. - Это машина. Она помогает получить ответы безболезненно для него и всегда показывает, когда пленный говорит правду.
- Предположим, - задумчиво проговорил тран, - что пленный вообще отказывается говорить?
- В таком случае к нему применяют насилие… его запирают, пока он сам по доброй воле не решит ответить на все вопросы.
- А если он решит никогда не отвечать, что тогда?
- Полагаю, он навсегда останется в заключении.
- И вы никогда не получите нужные вам ответы, очень неразумно. Наш способ куда лучше.
- Одну минуту, - сказал Этан. - А откуда вы знаете, что он говорит правду? Что, если он притворяется, что говорит правду после того, как вы пыта… допрашивали его?
На этот раз удивление Та-ходинга было еще больше, чем раньше. И вид, и голос у него были, словно что-то шокировало его.
- Пленный потеряет все заслуги, приобретенные им при сопротивлении. Он умрет, и у него не будет добродетелей, чтобы перенести его в загробную жизнь.
Этан изменил манеру своих вопросов.
- После того, как пленный ответит на все вопросы, что вы задаете ему, ответит честно и правдиво, если, как ты говоришь, так бывает, зачем же убивать его?
- Убивают не всех.
- Хорошо, а зачем убивать этого?
- Потому, что он заслуживает смерти. - Кажется, в тоне ответа прозвучала нота жалости к Этану. Нюансы речи транов все еще иногда запутывали для Этана смысл.
Он хотел было что-то сказать, но передумал. Лучше прекратить разговоры на эту тему, пока там продолжают допрос с пристрастием.
А продолжают ли? Этан напряг слух, но услышал только вой ветра и шипение дюраллоевых полозьев, резавших лед.
На палубе показались Септембер и Гуннар. Этан призадумался, досмотрел ли зрелище до конца его могучий друг? Временами он чувствовал сильную привязанность к великану, к его всегда хорошему настроению, к его пренебрежению опасностью и готовностью рисковать собой ради друга. Но временами…
Сква Септембер, размышлял Этан, был сродни транам не только своими физическими особенностями. Когда это сходство проявлялось, Этану и Миликену Вильямсу становилось не по себе. Личность Септембера казалась ему похожей на яблоко. Оболочка цивилизации была яркой и блестела, но была очень-очень тонкой.
- Ну, юноша, мы узнали то, что хотели узнать.
- Не сомневаюсь. - Этан старался говорить как можно безразличнее. Но он не мог не спросить затем: - А кто совершил финальное убийство? Ты, сэр Гуннар?
У рыцаря-трана был расстроенный вид.
- Я, друг Этан? Я бы никогда не осмелился нарушить приличия. У меня не было такого права разделаться с тем, кто заслужил столь сурового приговора. Оно было предоставлено, - добавил он небрежно, - тому, кто больше всех пострадал в этом деле.
Отказавшись позволить Этану проигнорировать то, что и так было очевидно, Септембер закончил рассказ с безразличной жестокостью:
- Это сделала девушка. А кто же еще? Она хотела, чтобы он умирал медленно, - бодро продолжал он, - но Гуннар и Балавер помешали ей. Поскольку пленник держался долго и храбро, ей пришлось удовлетвориться тем, что она отсекла его…
Этан зажал уши руками под капюшоном и отнял их лишь тогда, когда увидел, что губы Септембера закончили фразу. Он чувствовал тошноту.
- Ты же не слышал, - мягко проговорил великан, - как они обращались с ней.
- И что же это за бесценная информация, которую вам удалось выбить из него? - печально пробормотал Этан.
Септембер подошел к поручням и посмотрел на слегка припорошенный снегом лед, убегавший под днище корабля.
- Их нападение на нас было таким же случайным, таким же неподготовленным, как и та драка в таверне Арзудуна. Наш пленник в местной иерархии занимал место между рыцарем и оруженосцем. Сам командующий крепостью не имел звания рыцаря. Они получили приказ - пленник не знал точно, в какое время, - атаковать “Сландескри”, когда тот будет огибать южную оконечность главного острова, и захватить его, если будет возможно.
- Ему было неизвестно, - вмешался Гуннар, - кто послал такой приказ. Командующий никогда не упоминал этого. Но когда стало известно, что на борту находитесь ты и твой друг Септембер, - люди, пришельцы с неба, местный гарнизон стал задавать вопросы. До этого их всегда учили, что людям нельзя причинять вреда.
Повернувшись к поручням, Септембер продолжил:
- Кажется, что этот строгий запрет был проигнорирован. Подобные инструкции и нашему пленнику, и нам позволили предположить, что приказ о нападении исходил от какого-то важного и влиятельного лица, возможно, даже от самого ландграфа Арзудуна. Но наш пленник отказывался в это верить.
