Куколка - Олди Генри Лайон (книга регистрации TXT) 📗

«Милая крошка». Кабацкий шлягер, популярный лет двадцать назад. Кто хочет, может смеяться…»

В средней зоне, над детьми, спящими в гробах из хрусталя, ждала женщина в доспехе воина. Из-под металла кое-где текла кровь. Тонкие струйки вдоль предплечий, засохшая корка на голени. Цепочка капель от виска к подбородку. Кровотечение не вызывало у женщины никаких эмоций.

Черные волосы, ниспадая до пят, сплетались в сетчатую накидку. Живой плащ дрожал, словно от ветра. На концах волос блестели острые крючки.

Злая бахрома.

В центральном круге разместилась статуя из мрамора. Каменный Пульчинелло лежал на спине, уставясь в небо слепыми глазами. Глаза скульптор выточил из ярко-голубых топазов и вставил в выдолбленные глазницы взамен прежних, мраморных. Весила статуя не меньше тонны.

Лючано-3 знал: он должен поднять исполина.

Он только не знал, как.

Остальные реальности ушли за грань восприятия. Рубка «Нейрама», работа с куклой, страх смерти, космос – на вершине башни, под вопли стервятников, в окружении людей-костров, кровоточащей воительницы и детей-мушек, заключенных в хрусталь, все утратило значение.

Ты и статуя, и оставь пустые жалобы.

Ладони легли на холодный мрамор. Почудилось? Или в утробе колосса действительно горит крошечный огонек, толкаясь в невропаста даже не теплом – эхом тепла?

Лючано огляделся. Рядом с троицей вехденов валялись железные носилки. Похоже, на них принесли сюда статую. Ни поплавков-антигравов, ни микро-двигуна – носильщикам позавидовал бы разве что умалишенный.

Носилки покрывал настил из досок.

Доски оказались чертовски тяжелыми. Сам он никогда в жизни не сумел бы разобрать настил и перетаскать куски дерева к статуе. К счастью, на помощь пришла женщина-воин. Под ее пальцами настил хрустел и рассыпался.

Обложив мраморного Пульчинелло дровами, Лючано проморгался, испытывая дикую резь под веками. Он вспотел. Пот тек ручьями. Не адская работа была тому виной – Хозяева Огня покинули внешний круг, приблизясь вплотную. Чувствовалось: вехденам почти невыносимо стоять так близко к статуе.

Запрет?

Стыд при виде поверженного антиса?

Люди-костры протянули руки, и дерево вспыхнуло. Вехдены сразу же вернулись на прежнее место. Но теперь их, статую и невропаста связывала общая сеть, похожая на черную кровеносную систему. Волосы женщины-воина взметнулись, разлетаясь в стороны; крючки прочно вцепились в собратьев по несчастью.

Часть волос проникла даже в хрусталь, к спящим детям, и в мрамор, к едва тлеющему сердцу антиса.

Статуя шевельнулась.

Истошно вопя, отлетели подальше хищные птицы. Содрогнулась башня. Стеклистый дым вознесся к небесам. Вехдены спешили рукавами закрыть рты. Пламя лизало мрамор, камень шел рябью, как вода под ветром. Вспыхнули волосы женщины. Теперь людей связывали нити огня.

Плавился хрусталь гробов. Докрасна раскалился доспех. Пожар охватывал площадку со скоростью звездолета, берущего разгон для РПТ-маневра.

«Горю,» – с беспощадной ясностью понял Лючано.

Он горел во всех трех реальностях. В рубке происходило то же самое. Королева Боль смилостивилась над верным вассалом – пожар не причинял ему мук. Просто занялись огнем, обращаясь в прах, руки, плечи, грудь…

«Не надо!»

Повинуясь велению, над башней сгрудились тучи.

Ударил ливень.

Упала ночь.

«Кукольник (геллеборус, чемерица, волчок) производит угнетение всех функций организма. Часто нельзя определить, видит ли и слышит ли больной, владеет ли он хоть одним чувством. Сильное оцепенение или сопорозный сон; жажда, сморщенный лоб покрыт холодным потом; расширение зрачков. Глубокая меланхолия с тоской и отчаянием. Острый или хронический отёк мозга вызывает судороги, хорею, эклампсию.»

Когда маэстро Карл бывал в дурном настроении, он часто цитировал этот пассаж – описание клиники острого отравления кукольником, за авторством Ханнемана, известного гомеопата древности.

– Ты знаешь, малыш, – обычно добавлял маэстро, – что из корней кукольника выделяют хлороформ? Понимаешь, куда уходят наши корни?

Ничего я тогда не понимал.

– Утром я провел первый сеанс с биби Руф.

Профессор Мваунгве обаятельно улыбнулся. Он знал, какой эффект производит его улыбка на впечатлительных инорасцев. Сутулый великан с отвислым брюхом и непропорционально длинными руками, Нода Мваунгве был похож на гориллу. И улыбался соответствующе. Один благодарный клиент даже выслал психиатру в подарок чучело горного примата с Вирунги-2. Выпятив губы трубочкой, обезьяна с интересом глядела вдаль. Должно быть, в Книгу Надзора, куда ее занесли, как вымирающий вид.

На ладони она держала сине-зеленый шарик планеты.

Чучело поставили в рабочем кабинете психиатра. Иногда, в присутствии клиентов или их доверенных лиц, он спрашивал у чучела совета, именуя его: «Уважаемый коллега!» – и хмурился, словно вслушиваясь в немой ответ. В такие минуты седая щетина на голове профессора вставала дыбом.

Злопыхатели шептались, что обезьяна – дед Мваунгве.

– И что? – спросил Антоний Гракх.

Улыбка пропала даром. Этот помпилианец и глазом бы не моргнул, ударь рядом молния. Оформлен по документам, как полномочный представитель клиента, Антоний вел себя в «Пальмовой ветви», как командир отряда спецназа на условно дружеской территории.

«Рядовой телохранитель? Берем выше: начальник личной охраны. В прошлом – боевой офицер. Модификант? Нет. Тип мышечных реакций: стандарт-3. Имеется опыт контактной агрессии. Если он решит, что хозяйке грозит опасность…»

Медля с ответом, Мваунгве взял из вазы цветок гибискуса. Оранжевые лепестки к центру темнели, наливаясь пурпуром. Нагло торчала «антенна» с головчатыми рыльцами на конце. Форма и цвет гибискуса подбирались заранее. Комплекс внешних раздражителей: по непроизвольной реакции Антония на «фишку» можно узнать кое-что.

– Хотите воды? Сока?

– Нет.

– Биби Руф – очень красивая женщина. Не так ли?

– Да. Вы поставили диагноз?