Земля (СИ) - Андерсен Лора (книга бесплатный формат TXT) 📗
– И он платил?
– Как ты думаешь? Единственная дочь. Сначала пытались выдать ее просто за больную, только приступы становились все чаще. Не знаю, кто ему про меня рассказал и как он на это решился, видимо понял, что шансы ее спасти в любом случае минимальные, но однажды вечером он пришел ко мне и честно объяснил, что не знает, что делать с дочерью, – Строггорн помолчал. – Между нами, из-за нее над ними всеми повис меч Инквизиции. Если он пытался защищать одержимую дьяволом, значит – сам завязан с ним. Конечно, примитивная логика, только против нее не поспорить.
– А что он хотел от тебя?
– Спастись. Как только он вошел, я сразу понял, что, по большому счету, дочь его уже не волнует, а вот своя собственная шкура – очень даже волнует. Да и положение свое терять он не хотел. Детей можно еще нарожать, а в нищете дальше жить… – Строггорн замолчал.
– И что? – от этого рассказа Диггиррену уже давно стало не до чая.
– В таких случаях только одно оставалось – собственноручно сдать ее Инквизиции. Да это еще было не все. Накладывалось наказание: пройти паломником, бичевание, посты, да много еще чего придумать можно, а суть – признать, что это из-за непокорности церкви с ней все это произошло.
– И сдал?
– Как бы Франсуаза ко мне попала? Развлечение было на полную катушку, но я решил, что для его покаяния вполне будет допустимым, чтобы он присутствовал при пытках дочери.
– Господи! Неужели ты мог это сделать? – ужаснулся Диггиррен.
– А тебе его жалко? Неужели ты не понимаешь, что если бы он плюнул на свое положение, ее можно было спасти? Но он этого не хотел, а я хотел, чтобы всю оставшуюся жизнь он мучался потом. Покаяние, Диг, должно быть настоящим. А вот девушку было жалко! Редко встретишь такое упорство. Она выдержала все пытки, Диг. Тебе не представить, что с ней делали. Много месяцев подряд, и, как ты понимаешь, девственности она лишилась в первый же день. Что для нее была бы жизнь с нелюбимым мужем по сравнению с этим!
– А при чем он здесь?
– При том. Когда он понял, до чего дошло, он ведь считал, что отец любит ее и не сдаст Инквизиции, пришел ко мне, предлагал любые деньги. Удивительно, что этот мужлан был готов все отдать, только чтобы спасти ее. Никогда не забуду, как она рыдала, когда я рассказал ей об этом – как отец предал ее, а нелюбимый жених, который хотел только ее добиться, а вовсе не таких последствий, готов был всем пожертвовать для нее. При этом он ведь и так уже рисковал, придя ко мне. Я ведь мог его отпустить, а мог и задержать. Моя была воля.
– Все равно не понял, при чем здесь был он?
– Ты же врач, Диг. Неужели непонятно? Он подкупил слугу, и девушке подсыпали зелье, один из несильных ядов, маленькими дозами. Чтобы не отравить, а вызвать состояние легкого помешательства.
– Какая страшная история. И чем это кончилось?
– Плохо кончилось. Ничем я не мог ей помочь. Она все упиралась и не хотела признавать себя ведьмой. Единственное, что я мог – дал ей несколько свиданий с женишком.
– Неужели она его приняла?
– Приняла и простила. И несколько ночей провела с ним вместе. Первый раз он полночи простоял перед ней на коленях, плакал и умолял его простить! И это человек, убивший в бою несчетное количество людей! Правда, меня больше удивило, что он от ее вида не упал в обморок. На нее же страшно было смотреть. Я потом спросил ее, почему она осталась с ним. Она сказала, что хотела перед смертью почувствовать себя женщиной, которую любят, а не которую насилуют. Страшно жалко было ее. Так и пошла на костер, не раскаявшись.
– Ужас. Когда ты рассказываешь о своем прошлом, у меня волосы дыбом встают.
– Так ведь было, никуда от этого не деться, – Строггорн пожал плечами, допивая остывший чай.
– А с Аоллой?
– Я же толком даже не запомнил ее тогда. Естественно, женщина-телепат – это большая редкость, по канонам того времени – настоящая колдунья, еще ребенка родила, но тогда все это не произвело на меня большого впечатления. Конечно, если бы не ее беременность, я бы с ней неплохо развлекся. У меня сразу возникло такое желание, но я не любил это делать после того, как женщину уже пытали. Маленькое удовольствие. В первые несколько дней еще можно, а потом на них страшно смотреть становилось.
– И много их у тебя было?
– Много. Но Франсуазу я хорошо запомнил, ее бы не забыл. Тем более она девственницей ко мне попала, невероятно сексуальная оказалась.
– И все равно ты ее отправил на костер?
– Не понимаешь ты меня, Диг. Иначе, меня бы отправили на костер вместе с ней, и сейчас я бы тебе все это не рассказывал.
Через полчаса Строггорну пришлось разбудить Тину. И помимо этого у них с Диггирреном была работа. Она молча посмотрела на него. Ей снилось, что все уже кончилось, и сейчас, поняв, что это совсем не так, стало больно. Пошевелиться Тина не могла: ни руки, ни ноги ее не слушались и казались чужими.
– Сейчас мы займемся зонами памяти, Тина, – предупредил Строггорн. – У вас много было плохого в жизни?
– Да нет вроде, – она старалась припомнить. – Только гибель родителей меня очень потрясла. Это больно?
– Зависит только от воспоминания. Если во время него было больно, сейчас все повторится, но быстрее.
Это походило на плавание. Тина то видела себя в прошлом, вспоминая события своей жизни, то снова оказывалась в операционном зале. Диггиррен прошел все воспоминания, тщательно обходя сексуальную сферу и гибель родителей. Он решил оставить это на самый конец, но, подойдя к этому, ощутил такой страх, что больше продолжать не смог.
Строггорн рассердился, но сменил его. Диггиррен оказался прав. Присутствие постороннего при весьма интимных моментах жизни произвело на Тину совершенно жуткое впечатление, причинив сильную боль. Она не могла кричать, а просто периодически проваливалась в шок, и требовалось немало времени, чтобы привести ее в чувство. Сейчас ее губила слишком большая чувствительность психики, которая и позволяла проведение операции по превращению ее в эспера, но причиняла при зондаже чудовищную боль. Когда дошли до родителей, понадобилось почти полчаса, чтобы привести ее в чувство.
– Осталась одна зона, – предупредил Строггорн. – Мы не знаем, возбудится она или нет, лучше бы Тина ничего не вспомнила.
Строггорн потихоньку увеличил поток энергии, возбуждая участок коридора памяти, который послушно засветился, а ему от этого стало страшно, хотя очень редко в своей жизни он испытывал страх. Воспоминания восстанавливались, и Строггорн увидел тихий вечер.
Солнце висело совсем низко, его лучи попадали Тине в глаза, проходя сквозь листву. Она была в парке, на скамейке и, улыбаясь, наблюдала за детьми, а потом вспомнила про Алана, своего партнера, с которым прожила два года и так и не поняла, почему он так резко оборвал отношения. Тина задумалась и не заметила, как какой-то мужчина сел рядом.
– Ваш? – спросил мужчина, имея в виду мальчика, споткнувшегося о его ногу. У мужчины был мягкий, бархатный голос, но она все равно вздрогнула от неожиданности.
– Спасибо, что поймали его, – подошла мать ребенка и взяла мальчика за руку. – Такой непослушный, – сказала она вслух, нечетко выговаривая слова.
Мужчина проводил женщину взглядом.
– Хороший мальчик, – улыбнувшись, сказал он. – А почему такая красивая женщина грустит? Поругались с кем-нибудь?
– Вы телепат? – резко спросила Тина, не смотря на него. Всю свою жизнь она старательно избегала знакомств с телепатами.
– Разве я похож на телепата? Просто вы так печальны, задумчивы. А вы не любите телепатов?
Тина подняла глаза на мужчину. Он был невероятно привлекателен: темные волосы локонами спадали до плеч, мягкий бархатный взгляд почти черных глаз странно завораживал. Мужчина был в тонкой светлой рубашке с длинными рукавами, и это немного удивило ее: в этот день было очень жарко.
– Вы мне не ответили, – улыбнувшись, напомнил он. – Жарко сегодня, правда?
– Правда, – она еще раз вгляделась в его мягкие глаза. Нет, мужчина никак не походил на телепата. – Не люблю. Разве это удовольствие, когда кто-то читает твои мысли?
