Реальная угроза - Авраменко Олег Евгеньевич (читать хорошую книгу полностью txt) 📗
— А чем это плохо? — спросил я. — По мне, так пусть вторгаются по-новому.
— От добра добра не ищут, капитан. Я уже говорил, что тяньгонские адмиралы использовали неудачное построение. Кроме того, узнав о нашей непроходимой аномалии, они разделили свой флот на шесть группировок, механически применив военную практику четырёхсотлетней давности. С их стороны это было ошибкой — ведь наши корабли, в отличие от древних, способны перемещаться на сверхсвете в пределах системы, и этот манёвр никоим образом не усложнил нам жизнь, зато распылил вражеские силы. А вот если бы они пошли одной плотной группировкой, нам было бы труднее. Тем более это нежелательно сейчас, когда у нас появились «звапы». Вне всяких сомнений, мы разобьём тяньгонцев, но для меня, как императора и верховного главнокомандующего, очень важно, чтобы победа досталась нам ценой наименьших потерь.
Отец умолк, обвёл всех нас взглядом и добавил:
— Леди и джентльмены. Всё, что говорилось в этой рубке с момента моего появления, вряд ли можно назвать государственной тайной. Но я просил бы вас не распространяться об этом. Время ещё не настало. — Он слегка поправил мундир, и без того идеально сидящий на нём. — Всего вам хорошего, господа. Капитан Шнайдер, следуйте за мной.
Когда мы выходили из рубки, боцман торжественно провозгласил:
— Верховный главнокомандующий мостик покинул! Капитан мостик покинул!
Шагая рядом со мной по коридору, отец заметил:
— Когда создавался ютландский флот, я был решительно против дежурного боцмана в рубке. Мне больше по душе практика в Астроэкспедиции и на гражданских судах — симпатичные длинноногие стюардессы и никаких выкриков о капитане или адмирале на мостике. Но мои подчинённые, в особенности адмирал Биргофф, оказались более консервативными, чем я, и эту традицию пришлось сохранить.
Мы вошли в мою капитанскую каюту. Первая комната представляла собой кабинет со столом, компьютерным терминалом и мягким вращающимся креслом. Отец скользнул взглядом по моему рабочему месту, затем подступил к встроенным в стену полкам, где ровными рядами стояли книги и лазерные диски.
— Здесь у тебя, как и дома, идеальный порядок, — произнёс он. — А вот я всегда был немного расхлябанным. Твоя аккуратность, несомненно, от матери.
Потом отец заглянул во вторую комнату — спальню. Огромный матрас, укрытый шёлковыми простынями, он комментировать не стал, а лишь заметил:
— А здесь очень уютно. Чувствуется женская рука. Лина, конечно?
— Да. В основном она.
— Славная девочка. Ты ещё не говорил с ней о ребёнке? Так хочется покачать на руках внука.
— Уже решено, — ответил я. — Как только уладится кризис. Ну, в смысле, через девять месяцев после того, как всё уладится. Лина и Элис хотят родить в одно время. Элис — мальчика, Лина — девочку.
— Это будет замечательно, — согласился отец. — Сразу сын и дочка, внук и внучка… А как твоя третья? Прайс.
Я вздохнул.
— Прайс не моя третья. Она вообще не моя. Она просто… ну, просто так. Временно.
Отец хмыкнул.
— Я мог бы сказать, что нет ничего более постоянного, чем временное. Но ограничусь другой поговоркой, чисто ютландской: твои женщины — твоё личное горе. — Он присел на одно из откидных стульев у стены. — Ладно, у меня мало времени. Давай к делу, Алекс. Как ты относишься к предложению принца Горана?
— Думаю, это разумно. Зарконские катера не слишком хороши в бою, их единственное достоинство — «звапы». А они будут действовать куда эффективнее на корветах или высококлассных боевых катерах. Шок шоком, но Горан поступил действительно мудро, согласившись расформировать свой дивизион.
— Целиком согласен с тобой. Однако я спрашивал о другом. Как ты относишься к идее принца установить «звап» на твой корабль?
«Прежде всего, — подумал я, — это отличная страховка. Почти стопроцентная гарантия, что я закончу войну целым и невредимым. Мой корвет будет сопровождать в бою группа кораблей с чётко поставленной задачей — беречь и защищать. Не сына императора, нет; а драгоценный „звап“. Оружие, которое свалилось на нас, как манна небесная; залог нашей быстрой победы…»
А вслух я сказал:
— Это очень ответственное задание, сэр. Сомневаюсь, что я заслужил его. Да, «Орион» — один из лучших корветов ютландского флота. И лётная команда у меня талантливая, но большей частью молодая и неопытная. Это если не считать Вебера и отчасти — Купера с Дэвис. А опытных и знающих своё дело командиров и пилотов во флоте достаточно. Взять тех же эриданцев — одних только капитанов было уволено свыше тысячи. А теперь их стало ещё больше — ведь при поступлении в наши ВКС капитанские чины и должности получили почти все старшие эриданские офицеры-лётчики. И я уверен, что среди них найдётся семь сотен настоящих асов, более умелых, более достойных, чем я.
Отец удовлетворённо кивнул:
— Как раз это я хотел от тебя услышать, сын. Я знаю: ты говоришь, что думаешь, не хитришь и не кокетничаешь. Но коль скоро речь зашла об асах, то ты — один из них. Что называется, молодой да ранний. Так считают Павлов и Томассон — а их-то никак не заподозришь в стремлении польстить мне. И твои бывшие сослуживцы с «Марианны» придерживаются того же мнения. А Вебер даже пошёл служить под твоим началом. Так что тут ты скромничаешь. Ты — ас. Не слишком опытный, ещё молодой — но ас. И «звап» ты получишь. Хотя бы потому, что об этом попросил принц Горан. А я не могу не прислушаться к его мнению, ведь мы многим обязаны ему. Да, конечно, он парень не промах, за своё оружие содрал с нас ни много ни мало почти полугодичную выручку с продажи эндокринина. Но разве имеют значение деньги, когда речь идёт о человеческих жизнях? Поэтому «Орион» будет оснащён «звапом» и станет ядром мобильной ударной группы под командованием принца Зарконского. Так я решил.
«Ну и хитрющий же ты сукин сын! — восхитился я в мыслях. — Всё сказал правильно. Всё логично. Лишь об одном умолчал, о главном — что хочешь уберечь меня…»
Отец поднялся.
— Что ж, мне пора. Нужно отдать распоряжение о монтаже «звапов», а потом, когда Павлов проснётся — ты только представь: мне пришлось чуть ли не силой уложить его в постель и напоить снотворным! — мы займёмся пересмотром тактики сражения с учётом нашего нового оружия… — Он покачал головой. — Просто невероятно! Кто бы мог подумать, что всё так удачно обернётся. С этими «звапами» нам сказочно повезло.
— Уже второй раз повезло, — заметил я. — Сначала с эриданцами — и теперь у нас мощный, боеспособный Звёздный Флот. А потом повезло со «звапами» — и к высокому профессионализму лётного и командного состава флота добавилось чертовски эффективное оружие.
Отец остановился у двери. Посмотрев на меня долгим взглядом, он сказал:
— С эриданцами нам не повезло, Алекс.
— Как это? — удивился я.
— В том смысле, что не было никакого везения, никакой случайности. Как мой сын, ты должен это знать. Я никогда не планировал нового переворота на Октавии. Да, я финансировал заговор, поддерживал его — но не для того, чтобы осуществить честолюбивые мечты нескольких адмиралов и генералов. Из года в год я готовил пополнение для Вооружённых Сил Ютланда.
Перед глазами у меня всё поплыло.
— Значит… ты…
— Совершенно верно, Алекс. Разоблачение заговора произошло как раз в тот момент, когда это понадобилось. И подельники Гарсии тут ни при чём. Это устроил Фаулер — единственный, кто был в курсе моих планов. Получив от меня условный сигнал, он позаботился о том, чтобы эриданское правительство заполучило списки всех заговорщиков. Причём слово «заговорщики» можно наполовину заключить в кавычки, так как почти каждый второй из тех списков не имел к заговору никакого отношения. Зато это были блестящие офицеры, высококлассные профессионалы, элита флота. А что касается эффекта «раздачи», то я предвидел массовую чистку рядов, но её масштабы поразили даже меня. Я не ожидал, что правительство так испугается.
— Ох, чёрт! — потрясённо произнёс я, прижав ладони к вискам. — Ты… ты обманывал людей. Ты подставлял их! Ты манипулировал их судьбами… судьбами десятков тысяч…
