Ковчег Спасения - Рейнольдс Аластер (книги бесплатно полные версии txt) 📗

Ремонтуа сел.

«Я отдохну, если никто не возражает».

— Я тоже, — сказала Фелка, усевшись рядом. — Меня тошнит, и голова тяжелая.

Робот резко развернулся. Наверно, именно так двигались рыцари в старинных доспехах.

(На вас сказывается действие поля. Собственная масса ваших тел уменьшилась примерно наполовину. Ваше внутреннее ухо сбито с толку, потому что инерция жидкости в сообщающихся каналах снизилась. Ваше сердце бьется чаще: оно приспособлено к перекачке крови с собственной инерционной массой порядка пяти процентов от массы тела, а сейчас работает с половинной нагрузкой, а заодно более активно реагирует на электрические импульсы. Если мы пойдем глубже, у вас начнется тахикардия. Она будет усиливаться, и без медицинского вмешательства вы умрете.)

Ремонтуа усмехнулся, глядя на металлическую фигуру.

«И ты будешь счастлива».

(Уверяю вас, особого удовлетворения я не испытаю.)

«Так что делает это устройство? Полностью лишает инерции материю внутри некоторого объема?»

(В нынешнем режиме работы — нет. Радиальная эффективность глушения зависит от режима, в котором работает прибор. В данный момент зависимость обратна квадрату переменной поля. Это означает следующее: приближаясь к машине на метр, мы увеличиваем коэффициент затухания инерции в четыре раза. По мере приближения к работающей установке он возрастает почти до бесконечности, но инерционная масса никогда не уменьшается до нуля. Повторяю, в этом режиме.)

«Значит, есть другие?»

(Скажем так, другие состояния. Мы можем их вызвать, но они менее стабильны, чем это.)

Скейд сделала паузу и поглядела на Ремонтуа.

(Выглядишь неважно. Может, вернемся?)

«Сейчас приду в себя. Расскажи побольше о своей волшебной шкатулке».

Она улыбнулась, по обыкновению натянуто, и, как показалось Ремонтуа, с гордостью.

(Мы смогли вызвать противоположное состояние материи — это был наш первый прорыв. Мы создали область сверхплотного квантового вакуума и, как следствие, возрастания потока энергии-импульса. Мы назвали это «состояние один». Эффект заключался в возникновении зоны гиперинерции — пузыря, в котором все движения затухали. Но это состояние оказалось нестабильным, и нам ни разу не удалось увеличить поле до макроскопических масштабов. Зато какой простор для дальнейших исследований! Если заморозить движение путем увеличения количества инерции на несколько порядков, то получается поле стазиса — барьер, который может быть непроницаем. Но «состояние два» оказалось технически более достижимым. Кусочки мозаики почти встали на места.)

«Могу поспорить, что встали».

— А есть третье состояние? — спросила Фелка.

(«Состояние три» выявило особенность, о которой мы не подозревали. По нашим подсчетам получалось, что оно будет физически неосуществимо. Вся инерционная масса исчезает. Вся материя в пузыре третьего состояния становится фотонной, то есть чистым светом. Мы не рассчитывали, что это произойдет. По меньшей мере, оно бы вызвало массовое нарушение закона сохранения спинового числа [32] в данном объеме пространства.)

— А еще глубже? Есть «состояние четыре»?

(Я думаю, мы и так превзошли сами себя. Мы изучаем, как ведут себя эти устройства в пространстве с хорошо изученными параметрами. И я не вижу смысла предаваться необузданному рассуждательству.)

«И много было испытаний?»

( «Ночная Тень» — действительно прототип. Первый корабль, который оборудован устройством контроля инерции. Во время первых полетов я провела некоторое количество тестов. Немного уменьшала инерцию — этого было достаточно, чтобы повлиять на расход топлива и подтвердить наличие поля, не привлекая внимания)

«А сейчас?»

(Сейчас поле намного сильнее. Эффективная масса корабля составляет всего двадцать процентов от той, с которой мы покидали Материнское Гнездо. Небольшая часть корабля оказалась за границами поля, но мы можем это компенсировать. Достаточно просто увеличив его напряженность поля.)

Скейд сомкнула ладони с металлическим лязгом.

(Подумать только, Ремонтуа! Мы можем уменьшить нашу массу до одного процента, а то и меньше, и поднять ускорение до ста «g». Если люди окажутся внутри «пузыря», мы сможем перенести такое ускорение и достичь субсветовой скорости за пару дней. Это означает, что путешествие между ближайшими звездами займет пару недель корабельного времени. И зачем нам тогда криосаркофаги? Представляешь, какие возможности? Как будто Галактика вдруг стала намного меньше.)

«Но вы создавали ее вовсе не для этого».

Ремонтуа поднялся на ноги, борясь с головокружением, и облокотился о переборку. Уже давно его организм не был так близок к состоянию тотальной интоксикации. Экскурсия оказалась весьма познавательной, но Ремонтуа был более чем готов вернуться наверх, где его кровь снова обретет естественные свойства.

(Я не уверена, что поняла тебя, Ремонтуа.)

«Вы сделали ее на тот случай, если сюда явятся Волки, верно? И для того же вы построили эвакуационный флот».

(Что?!)

«Даже если мы не сможем сразиться с ними, вы, по крайней мере, предоставите нам возможность убежать далеко и очень, очень быстро».

Клавейн открыл глаза, просыпаясь после очередного сеанса принудительного сна. Мирные сны о прогулках по лесам Шотландии во время дождя все еще манили, обещая несколько рискованных приключений. Соблазн вернуться в бессознательное состояние был велик, но старые солдатские инстинкты заставили Клавейна подняться, как по команде. Его ждали дела. Корвет получил инструкцию — будить пилота только в случае опасности или попытки установить связь. Беглая оценка ситуации указывала, что вызов был очень настойчивым.

Его кто-то преследовал. Подробности прилагались к отчету.

Клавейн зевнул и почесал буйно разросшуюся бороду, за которой уже давно перестал следить. Потом бросил взгляд на свое отражение в иллюминаторе. Зрелище внушало некоторые опасения. Воспаленные глаза, густая поросль на лице… ни дать ни взять спелеолог, который только что выбрался на поверхность после многонедельного блуждания по пещерам. Приказав корвету на несколько минут стабилизировать скорость, Клавейн набрал из крана воды — казалось, у него в ладонях дрожит гигантская амеба — и сполоснул лицо, а затем пригладил бороду и волосы. Новый взгляд на отражение не показал изменений к лучшему. Но теперь он, по крайней мере, больше походил на спелеолога, чем на кроманьонца.

Отстегнув ремни безопасности, Клавейн снова сел в кресло. Теперь можно было приготовить кофе и что-нибудь вроде легкого завтрака. Опыт показывал: все кризисные ситуации в космосе можно разделить на две категории. Первая — когда тебя пытаются уничтожить немедленно, атакуя без предупреждения или почти без предупреждения. Вторая — когда у тебя в запасе достаточно времени, чтобы поразмышлять над проблемой в поисках оптимального решения. Впрочем, обдумывать эту проблему — как и на любую другую — на голодный желудок не следовало.

Из динамиков лилась музыка — звучала одна из незаконченных симфоний Квирренбаха. Попивая кофе, Клавейн просматривал отчеты о состоянии систем корвета. Корабль безупречно функционировал с момента побега с кометы Скейд — отрадно, но не удивительно. Остатков топлива было вполне достаточно, чтобы добраться до окрестностей Йеллоустоуна, включая соответствующие процедуры выхода на орбиту по прибытию. Со стороны корвета осложнений не предвиделось.

Сообщения из Материнского Гнезда начали приходить, как только стало известно его побеге. Их передавали по «плотному лучу» с грифом высокой секретности. Корвет распаковал все записи и сохранил их в нужной последовательности.

Клавейн откусил кусок тоста.

— Проиграй все. Начиная с первого, по прослушивании сотри.

Он уже догадывался о характере первых посланий. Это будут отчаянные призывы вернуться в Материнское Гнездо. Первое дало повод для серьезных размышлений. В нем выражалась уверенность — или претензия на уверенность — что его поступку, который выглядел как попытка измены, можно будет найти превосходное оправдание. Но особого энтузиазма или уверенности Клавейн не заметил. Затем послания стали выглядеть иначе и превратились в банальные угрозы.