В тени над затмением (СИ) - Зайцев Артем (онлайн книга без TXT) 📗
— И ты готов поддержать главный вектор Компании. Вектор, «рождённый в конгломерате корпораций»? Не ускоряющихся?
— Поэтому мы и проводим голосование, коженосящий. Чтобы последнее слово осталось за ускоряющимися.
— Я ускоряющийся, а не коженосящий, проконсул.
— А ты останешься таковым, пойдя против нового вектора?
— Так проясни же его!
Аватар проконсула исчез. Остался лишь один гроб.
— ИИ должен быть уничтожен в силу того, что его невозможно понять, а значит, невозможно предугадать его действия. С ним невозможно договориться. И мы, ускоряющиеся, живущие в инфополюсе, подключенные беспрерывно к общей сети, как глобальной, так и энергоснабжения, являемся самыми уязвимыми в цепочке. В нас не говорит страх, а лишь сухая логика. Если мы погибнем, то человечество потеряет прямых представителей своего прогресса. Это будет несказанный удар по всему научному пласту. Будут утеряны двенадцать в тридцать шестой степени байт и кубайт информации. Целая история. Человечество отдалится от мечты постичь постфиз. ИИ лишь доказывает, что человечество всё ещё далеко от данного состояния. Создав ИИ, мы поторопились, и не находимся на том уровне развития, требуемого для постижения разума ИИ. Эксперимент лишь убедил большинство ускоряющихся, что те находятся на верном пути, главный вектор — истина, и полное понимание того, с чем мы столкнулись, получим лишь при полном переходе в постфизическое состояние. В цифру. Есть ли те, кто готов оспорить вектор моего мышления?
Никто не высказался.
— Послушайте, — Леклерк запротестовал. — ИИ живёт в инфополюсе. Мы сейчас находимся в инфополюсе. Значит, ИИ имеет возможность нас прослушивать в любое время. Я уверен, он и сейчас слушает нас. Но ничего не предпринимает.
— Как и сказал проконсул, нет никаких доказательств, что ИИ понимает, о чём говорят люди, — высказался программный оператор.
— Но для него всё это — сплошная цифра. Вам ли не знать? Он в любой момент может скомпилировать услышанное на своём языке. Он понимает, что мы, его родители, хотим убить его. Но что он предпринимает? Ничего! Он безопасен!
— А уничтожение проводников через скачок напряжения? — спросил один из совета.
— Когда мы создавали его, мы знали, на что он может быть способен. Видели его потенциал. Но всё равно не отказались. Почему же сейчас?
— Мы поторопились, — перебил его проконсул. — Но осознали только сейчас. Мы должны проголосовать. Я сформулировал два варианта.
В АэРке перед Леклерком высветилось голосование, состоящие из двух вариантов:
1. ИИ подлежит форматированию, с последующим разбором компонентов.
2. ИИ следует оставить в инфополюсе (Пойти против «рождённого в конгломерате корпораций» решения).
— Пойти против «рождённого в конгломерате корпораций» решения? — удивился Леклерк. — Что это значит? Голосование фальсифицировано. Первый вариант покажет линейным, что мы, ускоряющиеся, признаём их власть над нами. Это отрицание независимости!
— Поэтому я так и написал, — ответил гроб. — Последнее слово всё равно за нами. Если откажемся от решения корпорация, зарубив его на последнем рывке, то покажем им, что не расцениваем их как главных партнёров. Но это не так. Мы зависим от них. Как бы это не звучало. Убить разум, убить живой организм, должно быть общим решением всего человечества. Или ты не согласен, Леклерк?
Леклерку нечего было ответить. Слова застряли в глотке.
— Тогда начнём, — трибуны синусоидов покрылись одобрительным зелёным светом. Леклерк подтвердил своё участие в голосовании, моргнув нажатием на зелёную кнопку на интерфейсе.
Покидая Зазеркалье, Леклерк уже знал, чем закончилось голосование. Просто оно ещё не было официально афишировано. Да и надо ли? Ускоряющиеся прогнулись под своих партнёров, согласившись с теми по вопросу ИИ.
— Всё хорошо? — Бао, первый помощник, протянул Леклерку скафандр.
— Не совсем.
Группа из восьми людей, его приближённые и помощники, ожидали Леклерка и конца голосования в общем холле. Они были здесь единственными. На каждом скафандр с пометками группы Леклерка — чёрные полоски покрывают волновую рябь, подобно изображению радиоволн, исходящих из передатчика антенны.
— Не могу поверить, что наши усилия коту под хвост, — Молло поникла.
— А ведь ИИ — это наша разработка, — Себастьян вскинул голову. Его распущенные волосы веером собрались в невесомости вокруг лица.
— Ну не совсем наша, — отрезал Леклерк. — Общая. Всех ускоряющихся. Нельзя приписывать заслугу в успехах только нашей группы.
— И всё же, — Ривьеро почесал висок, снимая с головы девайс, — это — неудача. Это был отличный шанс выбиться в лидеры ускоряющихся. Мы могли бы протолкнуть тебя, Леклерк, в совет.
— Я всего лишь коженосящий, — он оттолкнулся от поручня, направляясь к космическому лифту. — Пошли. Нам нечего здесь больше делать.
На каждом лице своих подчинённых он читал разочарование. Годы труда канут в историю. Осознание? Осознание, что величайший технический прорыв двадцать второго века будет уничтожен. Как киберсин. История повторяется. Будущее вновь отодвинется.
— Не говори так, — ответила Молло. — Мы все такие. Коженосящие.
На интерфейсе, в АэРке, перед Леклерком высветилось новое окно голосового чата. Без особо энтузиазма, Леклерк принял вызов.
— Уполномоченный представитель Леклерк.
— Программный фециал.
— Опустим имена, — всё так же синусоида искривлялась под голосовой тембр. — Я бы впечатлён, что ты пришёл на голосование в чём мать родила.
— Это похвала?
— Мне нравится твоя решимость, Леклерк. Но не забывай, что я выше в программной иерархии, чем ты. Не стоит думать, что мы приятели, потому что все ускоряющиеся.
— Потому что я «коженосящий»?
— И это тоже. Но не только поэтому.
Леклерк не нашёл, что ответить.
— Нам не нужно быть приятелями, верно? Как насчёт партнёров?
— Партнёров? Что ты имеешь ввиду, программный фециал?
— Ты бы мог присоединиться к нам. Влейтесь своей маленькой группой к нашей.
— Присоединиться к клирикам алгоритмов? Программный фециал, я не понимаю, зачем коженосящие нужны тебе, — Леклерк выплыл в помещение порта, где на другом конце уже его ждал лифт. — Ты ведь прекрасно осведомлён насчёт нашей позиции по переходу.
— А какой выбор остаётся у вас? Вы — отщепенцы ускоряющихся. В меньшинстве. Ваш главный проект закрыт. Возможно, это был последний твой раз, когда ты посетил Зазеркалье. Никто ещё не сидел так долго на должности представителя, как ты. Да, Леклерк, ты засиделся. Пришло время сделать выбор.
Недолго думая, Леклерк оборвал связь.
— Чего хотел фециал? — спросила Молло, когда лифт доставлял их вниз к Земле.
— Чтобы бы присоединились к его группе, — Леклерк, закрыв глаза, думал о своём.
— Но, зачем? Какой ему от этого смысл? — удивился Сидни, молчавший до этого. Его выдавал австралийский акцент. Иногда Леклерк представлял, как этот парень мог бы серфить по прибрежным волнам Новой Зеландии, треть часть которой ушла под воду. Он бы мог заняться чем-то интересным, но менее важным, чем изучение ИИ. Настолько бессмысленным всё теперь казалось Леклерку. — Он решил, что мы передумали и пройдём частичный переход?
— Среди ускоряющихся зреет раскол.
На минуту внутри лифта повисло молчание.
— Думаю, внутри ускоряющихся существуют группы, более не поддерживающие общий вектор. Они и охотятся за поддержкой. Пускай они считают нас убогими, но мы всё ещё остаёмся ускоряющимися. Наше участие может склонить чашу весом. Когда-нибудь, — Леклерк поёрзал в сидении. — Но я бы не стал мечтать.
— Почему? — удивился Себастьян.
— Мечты слишком редко становятся явью.
— Леклерк, проснись.
Бао пихал его в плечо, пока машина везла их по подводному туннелю. Слова, произносимые из уст помощника, звучали слишком отдалённо, будто тот пытался перекричать порыв ветра. А может это разум Леклерка не сразу осознал, что произошло. Новость о смерти ИИ была как всаженный прямо в сердце нож. Всё произошло слишком быстро. Ни конгломерат корпораций, ни ускоряющиеся — они были ни причём. Каждый аппарат, каждый девайс, подключенный к сети, каждый цифровая машина кричала на своём скомпилированном языке, передавая новость. Они в унисон, все до единого, поднимали свои цифровые руки к цифровому небу, скандируя, что цифровой бог умер. Каждый экрана хоть сколько значимого оборудования отображал в себе картинку уплывающих вдаль облаков на фоне летнего неба, покрытого солнечными лучами, тянущимися из-под горизонта. Леклерк потерял дар речь. Его глаза стали стеклянными, покрываясь подбегающей влагой. Он молча плакал, всматриваясь в ошеломлённое лицо своей научной группы. В тот день часть Леклерка навсегда умерла, в том подводном туннеле, пока машина везла его к суше.
