Кольцо Событий. Книга 4. Истинный дракон (СИ) - Миленина Лидия (читать книги без .TXT) 📗
Не чувствовала, как Рональд поймал ее на руки, извивающуюся, пытающуюся ускользнуть в смерть от того, что невозможно, немыслимо терпеть…
***
Аргоах усмехнулся, когда сотни уалеолеа встали вкруг и приготовились развоплощать его. Их руки простерлись в его сторону, от них протянулись невидимые нити, закрутились и начали одна за другой проникать в его тело. Естество дракона отреагировало само — он принял драконью ипостась, как будто хотел защититься от невероятной магии уалеолеа.
У каждой расы уникальные свойства, подумал черный дракон, прежде чем ощущения, равных которым нет во Вселенной, скрутили его душу. Истинные драконы — несравненные менталисты. К тому же они способны видеть Кольцо Событий. Уалеолеа — видят будущее, и еще... еще они владеют особой магией развоплощения. Как Наблюдатели, в отдельных случаях они могут не убивать тело. Могут просто развоплотить материю — перевести ее в энергетическую форму, а энергию распылить по Вселенной...
Это сложно, это требует усилий многих магов, но они, единственные во Вселенной, могут это.
Развоплощение... То, чем пугают детей знающие расы. Ведь постепенно ощущать, как твоя оболочка растворяется, сходит на нет — особенно мучительно. Сложно сказать почему, но душа невероятно мучается при этом. А тело... тело словно разъедает кислотой. Или сжигает на углях — медленно, плавно, неотвратимо...
...Он и сейчас мог убежать в другой мир, скрыться от уалеолеа, позвать на помощь других Истинных драконов...
Но решение было принято — он пройдет этот путь до конца. Как задумал, как это необходимо. Да и нельзя не признать, что он заслужил эти мучения, сжигая людей миллионами на той проклятой планете!
Аргоах знал, что примет эту смерть и уйдет вслед за ней, в надежде на встречу.
А еще, прежде чем нити, как червяки, проползли в огромное тело дракона, и оно задергалось на земле, словно его били током, он подумал, что по-своему уалеолеа оказывают ему услугу. Тот, кто был развоплощен, сохраняет отпечаток расы, к которой принадлежал, дольше и сильнее. В его душе надолго сохранится естество Истинного дракона. Сложно сказать, почему так, но легенды говорили именно об этом...
Впрочем, за многие десятки тысяч лет уалеолеа ни разу не прибегали к развоплощению. И никогда до этого не казнили Истинного дракона...
А потом Аргоах старался смотреть со стороны, как его оболочка — надо же, и не знал, что так к ней привязан — постепенно сходит на нет. Старался не вживаться полностью в происходящее. Но немыслимые, невероятные ощущения тела, поджариваемого на углях и одновременно съедаемого червями, заставляли и сознание корчиться от боли. А он думал только одно — то, что с трудом пробивалось через боль: «Асториан, я иду к тебе!».
Тот, кого казнили — умирающий огромный дракон — не знал, сколько прошло времени. А вот уалеолеа знали. Они развоплощали его три дня. И сами потеряли почти все силы... Свести на нет огромное, сильное, магическое тело дракона было нелегко.
Но к концу третьего дня на лугу, как угли, догорали остатки физической оболочки Аргоаха. А уалеолеа обессиленно опускали руки. Некоторые даже падали без чувств.
Глава 16. Правосудие высших
Cпустя десять дней после казни дракона Майрион стоял у окна и смотрел в ту сторону, где простирался луг Правосудия. Из окна кабинета его было не видно. Чтобы попасть туда, нужно было пройти по несравненным садам бессмертных, окунуться в теннисную сень ближайшей рощи, перейти речку, радующую глаз веселыми перекатами.
Но теперь Правитель бессмертных каждую секунду ощущал это место душой.
Там совсем недавно он свершил свое... правосудие? Или месть? Майрион — холодный, сдержанный властитель бессмертных Наблюдателей — задумчиво смотрел туда, где погиб его враг. Погиб самой страшной унизительной смертью из всех, что существует для магических рас. И не чувствовал удовлетворения. Он ощущал одно — сомнение.
Может быть, дракон был прав... Может быть, все это время он был ослеплен гневом и жаждой наказать того, кто увел у него дочь. Ведь если посмотреть правде в глаза, то... получалось, что... Асториан убило зелье, лишившее ее возможности перемещаться по мирам. А зелье ей дал он. Дал, потому что хотел вернуть свою дочь! Вернуть во что бы то ни стало! И сделать-таки из нее принцессу уалеалеа, а не любовницу проклятого дракона! И это... это его решение погубило ее.
Майрион вспомнил, как весть о ее смерти настигла его в саду. Как несколько мгновений он не верил, а потом сам душой ощутил, что это правда... Он ведь чувствует всех своих Наблюдателей. А с Асториан его связывают еще и невидимые нити родства... Вспомнил, как упал на одно колено не в силах терпеть горе. И как плакал в высокой траве. Плакал, как юнец, потерявший возлюбленную. Плакал от потери, боли и бессилия...
Её больше не будет — его Асториан. И не будет у него наследника... Он уйдет в другую Вселенную — пустой, бесплодный. Или останется здесь — и медленно, безболезненно развоплотится, перейдет в духовную форму существования напрямую, как это происходит с уставшими жить бессмертными... И всегда он будет знать, что напоил зельем свою дочь!
А её уже не будет! Не будет! Не будет рядом... Её смех и решительный голос не зазвенят во дворце Те’Вайано, её плавная, но твердая походка не покроет следами дорожку возле реки, её любящие руки не обнимут его за плечи и не скажут «отец...».
Майрион смотрел в сад и в то, что было за ним. И вновь ощущал эти слезы, эту невозможную, всепоглощающую потерю.
Он, Майрион, убил ее. И убил того, кого она любила. «Лучше бы она была с драконом, вдали от нас! Но была бы жива! — пронеслось в его голове. — Я смог бы привыкнуть видеть ее лишь изредка... И она не лишила бы меня своей дочерней ласки. Она приходила бы... она была бы рядом иногда! И все было бы...» Где-то в глубине души даже родилось что-то вроде теплой жалости к Аргоаху. Вот и он любил ее, а потеряв, не вынес и спалил всю эту планету! Проклятого дракона можно было понять!
Майрион горько усмехнулся самому себе. Ему захотелось пойти туда, где три дня под его руководством медленно разбиралось на части огромное тело дракона. А тот терпел, так и не сбежал, когда еще было можно. С достоинством принял ту унизительную смерть, что Майрион ему приготовил. Захотелось пойти, опуститься на траву и... Попросить прощения? Нет, не это. Сказать, что понимает. Что тоже потерял ее. Что...
И тут воздух в кабинете сгустился.
Высокий, крепкий черноволосый мужчина, сложив руки на груди, появился в центре кабинета. И если бы не тысячелетия холодной выдержки и королевского достоинства, Майрион бы вздрогнул.
Это был Анбейр, Правитель Истинных драконов. Тот, кто почти не вмешивался в дела Хранителей, но его слово было решающим, почти непререкаемым.
Майрион узнал его сразу, хоть до этого они виделись лишь однажды — где-то десять тысяч лет назад. Тогда интересы Хранителей и Наблюдателей сошлись в одном мире, и Майрион с Анбейром случайно встретились.
Черноволосый, со строгими чертами лица, смуглый, но крепче, как будто основательнее других Истинных драконов в человеческой ипостаси. У Майриона в голове пронеслась мысль, как же они все похожи… Если не знать, как на самом деле, этот дракон, что они казнили, и Правитель Анбейр могли показаться родственниками. Выглядел Анбейр лет на сорок пять по меркам стандартной человеческой расы. А на самом деле его возраст достигал пятидесяти тысяч коралийских лет — старше самого Майриона. И со смуглого лица на Правителя бессмертных смотрели мудрые, спокойные и строгие янтарные глаза.
Два Правителя молча кивнули друг другу — формальные торжественные приветствия были им ни к чему. И повисло молчание.
— Хочешь войны, дракон? — с горечью спросил Майрион наконец, когда тишина стала гнетущей. Увиливать, делать вид, что не понимает, почему пришел Правитель Истинных, было глупо, бесполезно… Вступи они в ментальный поединок сознания и воли — и Майрион проиграет, он понимал это.
