Извне вселенной - Гамильтон Эдмонд Мур (читаем книги онлайн TXT) 📗

– Они разгадали нас! – закричал Жул Дин.

Но я уже прокричал в переговорное устройство приказ.

Звездолеты метнулись в сторону, уходя от красных лучей, излучатели которых были установлены на трофейном корабле во время стоянки на Канопусе.

Два корабля все же оказались поражены, и в черноте космоса, слегка запачканной пятнышками света, вспыхнули два ослепительных алых цветка.

Но смертоносные руки трех уцелевших звездолетов потянулись к нам через пустоту.

Я знал, что обратиться в бегство не удастся. Оставалось принять бой.

Я отдал команду.

Проскользнув под бледными лучами, мы бросились в лобовую атаку. В который уже раз смертоносные красные и белые лучи скрестились в пространстве.

Призрачный луч слегка задел корпус нашего звездолета и я услышал крики членов нашего экипажа, пораженных смертельным оружием. Но в то же мгновение два вражеских корабля вспыхнули алым светом.

Последний звездолет пришельцев замер, как живое существо, потрясенное гибелью своих близких.

– Четверо готовы! – закричал Жул Дин.

Корус Кан направил наш корабль к завоевателю.

Но он не принял боя и, погасив на мгновение скорость, развернулся, чтобы спастись бегством в направлении созвездия Рака.

Итог схватки вселял надежду – мы прорвались через патруль, почти уничтожив его, хотя и боролись в одиночку.

Корабль снова нацелился на Туманность Андромеды. Мы неслись к ней на скорости в десять миллионов световых, чтобы спасти нашу Вселенную от ужасной участи.

6. В бесконечной пустыне

Не знающее усталости металлическое тело Корус Кана бессменно стояло на вахте у приборов управления. Время от времени он оглядывался на меня.

Я мерял помещение шагами.

Прошло уже много времени после начала нашего полета. С сумасшедшей скоростью мы неслись через пустоту, наша вселенная все уменьшалась на экране, постепенно превращаясь в ряд неясных световых пятен, а галактики впереди становились все ярче.

Мучительные раздумья не покидали меня.

Сумеем ли мы достигнуть Туманности Андромеды?

Сможем ли найти общий язык с ее обитателями?

Жизнь в этой галактике была для нас тайной.

Даже если мы сумеем убедить ее хозяев помочь нам, пройдет очень много времени. Ослабленные силы объединенных флотов нашей Галактики вряд ли сумеют так долго продержаться.

Я отбросил свои мрачные размышления, услышав крик Корус Кана.

– Впереди мерцающий свет! Вы видите?

Я присмотрелся. В пространстве, неподалеку от Туманности Андромеды, тускло мерцало пятно света, а дальше – еще такое же пятно, но бледнее. Оно было едва заметно на видеоэкране.

Я понял.

– Галактика змеиного народа! Умирающий мир, который они решили покинуть!

Он кивнул.

– Да. И она ближе к Туманности Андромеды, чем наша.

Он был прав.

Туманность Андромеды и эта тусклая, умирающая галактика были близкими соседями. С нашей Вселенной они образовывали длинный равнобедренный треугольник. Наша Галактика являлась его вершиной.

Мы молча смотрели, как вражеский мир увеличивается в размерах. И тут я постепенно начал осознавать, что воздух в помещении заметно потеплел.

Приборы управления генераторами показывали полный порядок, но температура воздуха медленно увеличивалась.

– Что с кораблем? – закричал Жул Дин. – Внутренние переборки такие горячие, что к ним невозможно прикоснуться!

Мы в удивлении смотрели друг на друга. Приборы звездолета не были рассчитаны на такую температуру, а она все нарастала.

И мы не имели ни малейшего понятия, по какой причине.

Впрочем, причина вскоре стала ясна.

– Смотрите! – сказал Жул Дин. – Смотрите сюда!

Мы уставились на прибор, фиксирующий температуру внешнего пространства, которая всегда была близка к абсолютному нулю.

Теперь индикаторы дрожали на делении в тысячи градусов.

– Тепло! – закричал я. – Тепло в абсолютном вакууме! Это немыслимо!

Но прибор не мог ошибаться. Он показывал, что температура корпуса продолжает расти.

И тут на экранах посветлело.

Пространство, через которое мчался наш звездолет, залил тусклый красный свет. Впереди был виден район интенсивного алого свечения.

Внутри корабля раздались крики страха. Команда в ужасе ждала дальнейшего развертывания событий.

А жара все нарастала.

Я понимал, что долго этой ужасающей температуры не выдержит ни корабль, ни экипаж. Даже Корус Кан был на грани потери сознания.

Из последних сил я прокричал ему, чтобы он не сворачивал с курса.

Снаружи корабля не было ни пламени, ни пыли, ни какого-либо твердого вещества, ни газа. Только яркий красный свет.

Жара становилась все более невыносимой по мере увеличения свечения. Жул Дин открыл дверь в коридор, чтобы впустить более прохладный воздух, но это практически не сказалось на атмосфере внутри рубки управления.

Впереди, в глубине ужасающего района тепла я увидел яркую точку света, к которой мы приближались с огромной скоростью.

Температура все возрастала.

– Это центр ада! – прохрипел Жул Дин. – Уводите корабль в сторону!

Но сам был даже не в состоянии сдвинуться с места.

Корус Кан к тому времени уже потерял сознание. Его мозг, заключенный в металлическую коробку, не выдержал перегрева и отключился.

Напрягая все свои силы, я пробрался к пульту управления. Задыхаясь от невероятной жары, опаляющей легкие, я отвернул в сторону, чуть левее от эпицентра этого пекла.

Температура начала падать.

Силы, капля по капле, возвращались ко мне. Я пытался найти объяснение этому явлению. Почему обшивка звездолета, рассчитанная на колоссальные тепловые нагрузки вблизи звезд, не смогла справиться с резким повышением температуры.

Позже мы еще несколько раз попадали в подобные светящиеся области, но гораздо меньшей интенсивности.

Когда звездолет вырвался в чистое пространство, система кондиционирования понизила температуру до обычной величины. Прохладный воздух привел в чувство моих офицеров. Потрясенные пережитым, мы не могли оторваться от задних видеоэкранов.

– Тепло и свет в пустоте космоса… – бормотал я. – Это невозможно…

Корус Кан задумчиво покачал головой.

– Это не обычные тепло и свет, как в горящих звездах. Они сами генерировали себя в пространстве… Тепло и свет могут появляться под воздействием различных колебаний, радиоактивности или химических течений, электромагнитных волн, которые мы используем для сигнализации и передачи информации. Максимальная частота – у электромагнитных волн. Затем следуют тепловые, за ними – световые, радиоактивные и прочие колебания. Нашим ученым все это известно. Они считают, что в космосе множество различных течений с разными скоростями может создать черт знает что… Я кивнул.

– Правдоподобно.

– Это кажется достаточно странным, но не менее странными являются районы полного спокойствия…

Резкий возглас Жул Дина прервал нашу беседу.

– Стены! Они горят!

Я замер.

Занятые беседой, мы не заметили, что стены, пол и механизмы вокруг нас засветились загадочным люминесцентным светом, хотя вокруг корпуса звездолета простиралась сплошная тьма космоса.

Возникшее в рубке молчание нарушалось только потрескиванием прибора регистрации уровня радиации.

Этот звук все усиливался.

– Меняйте курс! – закричал опять Жул Дин. – Мы несемся в очередной район колебаний! Корабль развалится на части за считанные минуты!

Он ничего не сказал о наших жизнях – это и так было ясно.

Мы заметались у приборов. Жул Дин, который никогда не вмешивался в управление кораблем, когда у пульта стояли я или Корус Кан, сейчас изо всех сил старался нам помочь, но только увеличивал сумятицу. Мне пришлось его одернуть.

Ряд маневров вывел нас из опасного района. Оставалось лишь гадать, какую дозу радиации заработал экипаж. Впрочем, мы могли бы, прибегнув к помощи приборов, выяснить это. Но никто не решался…

Тишину, воцарившуюся в рубке, нарушил Жул Дин: