Галактики, как песчинки - Авраменко Олег Евгеньевич (книги серии онлайн TXT) 📗

— Он сильно болел?

— Совсем не болел. Господин Шанкар умер во сне — просто заснул и больше не проснулся. Врачи уверяют, что он ничего не почувствовал. Остановилось сердце, и всё. Ему давно хотели поставить кардиодатчик, но он наотрез отказывался. Говорил, что в таком случае не сможет работать — при каждом нарушении сердечного ритма в его кабинет будет врываться целая бригада медиков.

Губы Падмы слегка изогнулись в горьком подобии улыбки:

— Узнаю Шанкар. Старик всегда был таким… Он много работал в последнее время?

— Говорят, как обычно — с раннего утра до поздней ночи. Вечером накануне своей смерти он как раз проводил заседание правительства.

Мы ещё немного помолчали. Корабль между тем неумолимо приближался к планете, и вскоре нужно было начинать предпосадочные манёвры.

— Где его похоронили? — спросил император.

— Ещё нигде. Урна с его пеплом находится у нас на борту. Господин Шанкар завещал похоронить его на Махаварше, рядом с могилами его расстрелянных соратников.

Падма кивнул:

— Да, так я и думал… А вам, стало быть, поручили проводить его в последний путь?

— Я сам вызвался, сэр. А вместе со мной и другие члены нашей тогдашней команды. Все, за исключением господина Агаттияра.

— От него по-прежнему никаких вестей?

Я покачал головой:

— Ничего конкретного, кроме ежегодных поздравительных открыток, которые нам с Рашелью передают через главное командование. Возможно, с Ритой он общается чаще — но сама она в этом не признаётся.

Император вновь кивнул:

— Понимаю.

Профессор Агаттияр исчез шесть лет назад, оставив для дочери письмо, в котором просил прощения, что покидает её и больше никогда не вернётся. И в правительстве, и в Объединённом комитете начальников штабов, куда обращалась Рита, ей подтвердили, что он добровольно пожелал участвовать в неком секретном научном проекте. О том, что это за проект, не было сказано ни слова, однако сомневаться не приходилось — речь шла о той самой глубоко законспирированной группе учёных и инженеров, которые занимались технологией управления каналами, а также создали глюонную бомбу. Из всего этого следовало, что Агаттияра мы не увидим до самого конца войны — что было равносильно «до смерти». Его или нашей, не суть важно…

— Кто-то ещё прилетел с вами? — поинтересовался император.

— Да, сэр. На борту корабля находится восемнадцать пассажиров. И среди них один… одна, которую вы особенно рады будете видеть.

На мгновение лицо Падмы просветлело:

— Сати!.. — Но в следующую секунду его мимолётная радость сменилась тревогой. — Но ведь это… это рискованно. Хотя в нашей системе чужаки ведут себя смирно, но всё же…

— Да, безусловно, — согласился я. — Вашу дочь пытались отговорить, но она ничего не хотела слышать. Она заявила, что… гм… что на корабле под моим командованием ей ничего не грозит.

Некоторое время мы смотрели друг другу в глаза. Наконец император произнёс:

— Пожалуй, Сати права. Такой капитан, как вы, выберется из любой передряги. — Затем он расправил плечи и принял деловой вид. — Вы будете сажать корабль на планету или оставите его на орбите?

— Садимся на планету, сэр, — ответил я. — «Заря Свободы» малогабаритный крейсер, он вполне может приземлиться и на неработающую полосу. Корабельные антигравы выдержат нагрузку.

— Посадочная полоса у нас функционирует нормально, — заверил меня император. — В меру своих сил мы поддерживаем её в рабочем состоянии. — Он покосился немного в сторону, скорее всего, на монитор, где выдавались сведения о нашем местоположении. — Ну всё, пора переключать вас на нашего диспетчера. А я больше не буду отвлекать вас, капитан. Поговорим уже после посадки… Хотя нет, всё же скажите мне вкратце: что важного произошло за последние три месяца? Какую-нибудь планету освободили?

— Землю Диксона. Хтоны уступили её практически без боя — в последнее время контроль над ней обходился им слишком дорого. На планете проживает менее пятидесяти миллионов человек, а хтонам приходилось держать там двадцатимиллионную армию. Для них это оказалось непосильным бременем. Сами по себе хтоны слабая раса; ну а их партнёры по Четверному Союзу — дварки, альвы и пятидесятники — отказались помогать им в охране Земли Диксона, которая из-за своей малочисленности не представляла для них никакой ценности. К тому же они не хотели брать на себя дополнительную ответственность, у них и так хватает забот.

— Понятно. А… пострадавшие планеты есть?

Падма, конечно, имел в виду «уничтоженные», но из суеверия не произнёс этого слова. Вопреки оптимистическим расчётам наших военных стратегов, за семь лет, прошедших с момента бомбардировки Страны Хань, габбарам удалось уничтожить ещё пять человеческих планет — Лахор, Малайю, Новую Калифорнию, Сан-Клементе и Бахмани. Как раз после гибели второй из них ранее нейтральные пятидесятники были вынуждены присоединиться к антигаббарской коалиции альвов, дварков и хтонов. Малайя находилась под их контролем, и они, боясь мести со стороны людей, буквально выжгли огнём две габбарские планеты. Мы поверили в искренность пятидесятников и не стали применять против них глюонные бомбы, зато габбары и их союзники иру’улы ответили сполна. В общей сложности, с этими пятью планетами погибло более полутора миллиарда человек; за их жизни габбары с иру’улами заплатили семьюдесятью миллиардами своих — но для людей это было слабым утешением…

— К счастью, нет, — ответил я. — Командование уверяет, что такого больше не повторится. Земля Диксона была последней в «группе риска», но теперь она в наших руках. А другие ещё не освобождённые человеческие планеты — их осталось одиннадцать — Четверной Союз бережёт от габбаров как зеницу ока. По последним разведданным, которые мне известны, альвы вообще решили перестраховаться и сейчас интенсивно переселяют жителей Эсперансы, Земли Вершинина и Аррана на Новороссию, где у них сконцентрированы огромные силы.

— Вот это скверно, — сказал император. — Если альвы сосредоточатся на охране одной планеты, то её освобождение будет весьма и весьма проблематичным… Ну, ладно, поговорим об этом позже. А то мне уже сигнализируют, что пора отключать визуальную связь, чтобы не мешать вам при посадки. Передаю вас в руки нашего диспетчера. Счастливой посадки, «Заря Свободы».

— Спасибо, сэр, — отсалютовал я уже гаснущему экрану.

3

Почти на самой окраине городского кладбища Паталипутры есть небольшая аллея, вдоль которой расположены в ряд сорок три скромных надгробия, похожих друг на друга, как близнецы. Имена на них были высечены разные, даты рождения — также, зато день смерти везде был указан один и тот же. Здесь нашли своё последнее пристанище учёные и инженеры Ранжпурского Института Физики, которые треть века назад предприняли отчаянную и безнадёжную попытку поднять на Махаварше всеобщее восстание против чужаков.

Собственно, мятежников было больше, чем сорок три, но некоторые из них, в том числе профессор Агаттияр, избежали участи своих товарищей, потому как следствию не удалось доказать их вину, а глава и идейный вдохновитель заговора, Раджив Шанкар, сумел бежать из тюрьмы в ночь накануне казни. Вернее сказать, его похитили из камеры смертников — вопреки его же собственному желанию. И только сейчас, спустя тридцать четыре года, он воссоединился в Вечности со своими друзьями и соратниками…

Под оружейный салют строя убелённых сединой ветеранов Сопротивления урну с пеплом Шанкара опустили в свежевырытую могилу, после чего присутствующие горсть за горстью засыпали её землёй. Затем рыхлый холмик тщательно утрамбовали, а поверх него установили такое же скромное надгробие. Как и на всех остальных, на нём было высечено только имя с днями рождения и смерти. Две эти даты разделяло без малого сто лет.

Первым цветы на могилу возложил император Махаварши, Падма XIV. Преклонив колено, он тихо промолвил:

— Я знаю, старик, при жизни ты так и не смог простить нас — всех тех, кто был причастен к твоему освобождению, кто не позволил тебе умереть вместе с остальными. Ты понимал, что это было необходимо; понимал, что ты был нужен нам живым; понимал, что мы могли спасти только одного из вас — и сделали этот трудный выбор в твою пользу. Всё это ты прекрасно понимал, однако простить нас было выше твоих сил. — Император сделал короткую паузу. — Говорят, что мёртвые прощают всё. Надеюсь, это так. Надеюсь, что теперь твоя мятущаяся душа обрела покой, а мы дождались от тебя прощения.