Время жизни - Корнеев Роман (серии книг читать онлайн бесплатно полностью txt) 📗
Впрочем, несмотря на привычку не ждать от грядущего дня ничего хорошего, Миджер не сомневался в успешном прохождении курса пилотирования. Плевать на мысли и настроения. Там, внутри, было совсем иначе.
Когда наконец сигнал раздался, в пыльной прошлогодней трухе листьев под его ногами уже протопталась изрядная картинка – кругами, кругами. Что ты вот тут выхаживаешь, а?
Сделав два резких взмаха, под хруст сухожилий Миджер припустил вверх по холму, резко, в такт бегу, вдыхая и выдыхая. Кислород – лучший допинг, что бы там ни говорили любители химии.
– Курсант Миджер Энис!
– Да, сержант!
– Почему вы всегда являетесь на занятия впритык?
– Не хочу тратить на себя ваше внимание, сержант!
– Мое внимание – это мое дело, курсант. Возможно, я хочу с вами кое о чем поговорить, а вы мне не оставляете такого шанса.
– Виноват, сержант, завтра приду заранее!
– Будьте так любезны.
Сержант смотрелся жутко – с изукрашенной бесцветными разводами кожей на безволосом лице, без обеих рук, с безумным пластиковым манипулятором, спрятавшимся у него на груди. Нужно было видеть, с какой ловкостью он им при случае орудовал! От этого становилось еще жутче, но, как ни странно, даже мерцающие частотой сканирующего луча его зрительные имплантаты, заменявшие сержанту потерянные глаза, ничуть не смущали Миджера своей нарочитой нечеловекообразностью. Если увечья дяди Остина и казались ему чем-то ужасным, недостойным человека, уродующим его физическую красоту, то сержант казался частью этой машины, в которую его превратила судьба, он жил в ней, как моллюск живет в своей раковине. И был тем доволен, что есть еще в Галактике цель для приложения его могучей энергии – целью были такие, как Миджер, будущие жертвы неминуемой бойни.
Если другие вернувшиеся часто казались жертвами печальных обстоятельств, сержант был частью военной мясорубки, ее продолжением, смыслом и движущей силой. Он возглавлял местное отделение рекрутерской подготовки и гонял всех и каждого лично, не полагаясь на других отставных сержантов. К слову, он был единственным из них, кто официально ни в какую отставку и не уходил.
– Курсанты! Сегодня я хочу, чтобы вы показали, чему вас все это время учили. Это не финальный экзамен, но пора вам попробовать себя в том деле, к которому вас тут так долго готовили. Сегодня пройдет один из ключевых тестов, по результатам которых из вас выделят кандидатов на дополнительное обучение – которое вам придется проходить отнюдь не на Имайне… – Этот голос был не таким безжизненным, каким привыкло слышать ухо синтезированную речь. Он звучал ровно, обволакивая сознание. Миджер почувствовал, что ему даже интересно, что же это за тест. Прошел ли его сам сержант, все-таки его списали на планету, пилоту же не нужны ни руки, ни глаза, чтобы управлять боевым модулем. Значит, на пилота сержант не был годен.
– И теперь, если все всё поняли, прошу по кабинам. Если кто-то нервничает, можете не волноваться – тест пройдет в автоматическом режиме, все вы будете без сознания.
Миджер ничего такого не чувствовал. Боялся он смерти, падающей с небес. Бояться дурацкой машины, забирающейся тебе в мозг, было глупо.
Затылок обдало испариной холода, два коротких укола – имплантаты неприятно уперлись в кости черепа. Сколько раз Миджера убеждали инструкторы, объясняя, что имплантная сеть имеет ячейки в несколько микрон и никуда «упираться» ее элементы не могут физически, ему было все равно – субъективные ощущения оставались. С оглушительным хрустом инъектор пропорол кожу у основания шеи, на глаза надвинулся шлем проектора, и тут же все угасло, оставив его в одиночестве в мире пустоты и тишины. Как он ни силился, не смог заметить ничего значительного, только две или три ошалелые мысли метнулись под сводами его черепа.
Мир вернулся почти мгновенно.
В розовых и черных сполохах Миджер выбрался из кокона ложемента, голова гудела, затылок при каждом движении пронизывала тупая боль. Потрясающе. Только этого счастья не хватало.
– Курсант, ты в порядке?
– Да, да, все хорошо. Я что-то немного не в себе.
– Бывает, вас сегодня погоняло. Ты дольше всех продержался, молодец.
– Да? Это что-нибудь означает?
– Выносливость к нагрузкам хорошая. Впрочем, это может ничего не означать. Ступай, результаты тестов будут только завтра к вечеру. Тогда и поговорим.
Миджер не стал дерзить, хотя его тянуло сказать сержанту какую-нибудь грубость. Руки тряслись крупной дрожью, ноги были ватными. То ли от инъекций, то ли от тренажера этого. А может, вчерашний треклятый скорч сказался. Надо домой, отлежаться… вас бы так.
Выйдя на свежий воздух, Миджер попытался тряхнуть головой, но только взвыл от боли. Мир вокруг плыл и совершенно не собирался возвращаться к норме. Хотя зря он так с сержантом. Что-то ему подсказывало, что там, в высотах гравитационного колодца, пилоты переносили и не такое. Потому что терпению этому ценой была жизнь – их и их товарищей.
Посыпанные песком дорожки петляли в неверном свете звезд и далеких фонарей, уводя Миджера все дальше от дома. Сколько он просидел в этом треклятом коконе, что уже так темно? Перед глазами продолжали плясать зеленые светлячки, и это тоже не помогало. Миджер споткнулся о что-то неразличимое в темноте, с глухим криком повалившись на землю.
Кто тут камней набросал…
Ушибленное колено ныло, голова кружилась как и прежде. Безобразие, форменный кошмар. С трудом припоминая, не забыл ли он фонарик дома, Миджер полез в карман. Узкий луч света вонзился в сгустившуюся плотную темноту, выхватывая из ее глубин какое-то дерево, белое полотно дорожки, его собственные пыльные ботинки. Так. Надо домой, сейчас же.
Кое-как поднявшись, Миджер с сомнением огляделся. Так, где же это мы… ага. Шум в голове немного улегся, даже глаза понемногу приходили в себя. А он не так уж и далеко ушел, крюк выйдет, но ничего, до дома если быстрым шагом – минут пятнадцать.
Странно, но такая полутрусца-полушаг ему удавалась лучше. Чем же это его накачали. С вояк станется. Миджер размеренно задышал, выгоняя из легких этот кислый привкус, вон, смотри, звезды – не мерцают, не мельтешат перед глазами, смотрят на тебя холодно и безучастно. Так и нужно звездам.
Вон, даже деревья поприжались, прячутся. Наступит ли когда-нибудь новый день? Или теперь всегда будут царить ночь и холодные звезды? Деревья об этом не знают. А ты сам?
Миджер разглядел свой дом задолго до того, как смог различить слабый фонарь над дверью – поверх крон обрисовывался скат крыши. Говорят, именно так – темным пятном на фоне звездного моря – выглядят конструкции космических баз, не подсвеченные навигационными прожекторами. Холодный ребристый осколок пустоты и мрака.
Для пилотов штурмовиков этот металлический лед был домом. Миджер иногда почти понимал, что они должны при этом чувствовать. Но сейчас его бросило в дрожь при этой мысли. Надо сказать матери, пусть включит свет, эта темнота его пугает.
С тоскливым, протяжным скрипом дверь открылась, пропуская Миджера внутрь. Прихожая встретила его теплым запахом старой пыли, а еще едва уловимым ароматом свежей выпечки – мать редко баловала сына подобными излишествами, мука была большой редкостью, промышленности было невыгодно производить такой непрактичный продукт, проще забросить на орбиту неприхотливый штамм дрожжевой культуры, способной производить биомассу, похожую после термообработки на обычный хлеб грубого помола.
Мать где-то все же умудрялась раздобыть все необходимое, какой смысл в жизни, если не можешь себе позволить даже такую малость. Миджер заглянул на кухню, где в электропечи уже подходили яично-желтые сдобные полусферы. На столе располагалась извлеченная на свет ручная мельница. Да уж, раритет неизвестного возраста и туманного происхождения. На ней у них в семье было принято изредка молоть кофейные зерна. Хм, мы что-то празднуем?
– Мам, ты где?
– Тут.
В соседней комнате завозились, прошелестел клапан воздушной подушки, на пороге показалась мама. В руке она сжимала пластинку книги, отсюда не разобрать название, что-то, кажется, знакомое…
