Конкистадор (СИ) - Кисличкин Михаил (книги без регистрации txt) 📗
Сам бой в моей голове отложился плохо. Слишком насыщенным он был, и слишком много нам с БИНом пришлось считать, чтобы я успел испугаться или задуматься. Нейка говорила, что мне не дадут пострелять? Неправда. Стреляли «мы» с бортовым интеллектом вместе, потому что отделить его команды от моих в условиях боевого слияния было бы затруднительно. Как и пилотирование Нейки от наших действий. Полное «три в одном».
Беззвучно стартовали отделившиеся от «кистеня» ракеты, заработала, запитанная от реактора гауссовка, посылая в цель капсулы с антиматерией. Затем был резкий маневр, потом нам в подарок прилетели две «иглы» от ближайшего «шокера». Они почти пробили наше защитное поле, но «почти» не считается. Впрочем, приласкав ящера лазером и влепив в ответ две капсулы, мы тоже добились лишь ослепительно-белой вспышки аннигиляции из которой враг вылетел неповрежденным. Один-один, ничья по очкам и новый боевой заход, на пределе возможностей реактора и двигателя квантового импульса Блайна. Интересно, как все это сейчас смотрелось с Земли…
С борта «палача» стартовали сразу четыре торпеды и, оставив временно «шокеры» в покое, наши штурмовики и батареи авианосца занялись ими. Разойдясь после пуска веером, все до единой торпеды начали маневр облета «Лани», устремившись к транспорту, но до цели не долетела ни одна из них. Слишком близко от нас произошел пуск, чтобы эффективно уклоняться. Слишком много на них сконцентрировано огня. Правда, этим мы дали свободу маневра «шокерам» и поплатились гибелью одного из штурмовиков фиолетовой эскадрильи. Но остальные «кистени», включая мой с Нейкой, разделавшись с торпедами, взяли в оборот «Палача», сблизившись с ним до предела. Мы вовсю жалили его лазерами и антиматерией, но он, не обращая на нас внимания, как медведка на садовых муравьев, упорно завершал маневр, выходя на позицию для выстрела из деструктора. И почти успел зараза, счет шел на десятки секунд… Если бы не ракета с «Вепря», которую он ухитрился пропустить, точно бы успел. Но не судьба. Главный звездолет креонов взорвался разом, даже не успев выпустить последнюю торпеду. Только искореженные щупальца в разные стороны полетели…
Ситуация сразу изменилась. Сами по себе «шокеры» могли добить разве что поврежденный авианосец и то, при известной удаче. Штурмовики рисковать в ближнем бою не стали, постаравшись тут же разорвать дистанцию и дать простор для ПКО тяжелых кораблей. А вот креонам ловить было в общем-то нечего. Но они отыгрались напоследок, переключившись на самые слабые наши корабли – рейдеры. Один разделали подчистую фотонными резаками, второй повредили, но добить не успели. Сначала мы с Нейкой в паре с еще одним «фиолетовым» штурмовиком удачно накрыли антиматерией первый «шокер», а затем и второй попал, наконец, под импульс рентгеновского лазера с авианосца, оказавшимся фатальным для его силового поля. Корпус последнего космолета ящеров сдулся и поплыл как свечка, продолжая лететь по инерции уже безжизненным снарядом. Вся активная часть боя заняла от силы минут пятнадцать. А еще говорят, космические бои долгие… Ничего подобного, все зависит от тех дистанций, на которых начата схватка. Вообще-то нам сильно повезло – начни креоны играть с нами по правилам, мы бы так дешево не отделались. Но маниакальное желание непременно уничтожить транспорт их сгубило – нельзя быть такими предсказуемыми.
Из боевого режима обратно в свою тушку меня выбросило одним рывком. Еще секунду назад я был в космосе, слитый в одно целое со штурмовиком и вдруг все разом исчезло, остались лишь темнота и боль. Если бы не боль, я бы решил, что меня вместе с кораблем все же уничтожили. Впрочем, в первое мгновение я так и подумал. Нет осязания, нет ощущения тепла или холода, нет слуха, полная темнота… Вот только вряд ли у покойников может так сильно болеть голова. Ощущения – как после дичайшей пьянки. Соображать не получается, трудно довести до конца даже простейшую мысль. В гудящей как колокол голове носятся обрывки цифр и расчетов, некие смутные образы и ускользающие видения. И на все это накладывается усиливающаяся тошнота, по мере того как в башке начинает потихоньку проясняется… Только вот тошнить нечем и невозможно в принципе – легкие не работают.
«Леша как ты там? В сознании? Самого себя как личность ощущаешь? – прорвался вдруг сквозь вязкий кисель в моих мозгах взволнованный голос Нейки. „Я вижу что ты жив, ответь мне, пожалуйста“!»
«Ешкин хрен…твою… живой… кажется», – как-то ответил я, постаравшись не материться. Не знаю как ответил, то ли словами, то ли мысленно. «Как же мне хреново, блин. Лучше бы я в овраге сдох…»
«Все-таки живой! И даже не сошел с ума»! – радостно отозвалась моя валькирия. «Повезло мне с тобой, землянин, не зря подбирала… Прямо расцеловала бы своего героя! Подожди, я уколю обезболивающего, полегче станет».
«Отставить целовать и колоть! Нейка, дура, нельзя же так резко отключать коннект…млять. Ты же мне мозги чуть не расплавила», – напрягшись, сформулировал я свою главную претензию.
«Ты и так слишком долго был в слиянии с машиной. Особенно для первого раза» – ничуть не обидевшись на «дуру», пояснила инопланетянка. «Леша, я все понимаю – тебе сейчас плохо. Поэтому нужна реабилитация – тишина, темнота, отсутствие всяких впечатлений. Лучше всего попробуй заснуть. Давай-ка я к твоему обезболивающему добавлю еще успокоительного и снотворного. Я знаю, что ты сейчас чувствуешь – сама через все это проходила, помню, какая после первого подключения наваливается боль и депрессия. Бывает и хуже… Но ты парень крепкий, нормально держишься. Не волнуйся, раз уж пережил инициацию, потом будет легче, мозги сами адаптируются».
«Что значит „потом“»! – возмутился я. «Все, финиш! Креонов мы поубивали, нету больше гадов. Я тебе помог, считай, свой долг за мое спасение отдал. Вези меня на Землю в больничку, хватит, я уже налетался по самое не хочу. Хорошего понемножку».
«Зачем тебе на Землю, Алёшенька»? – вкрадчиво спросила Нейка.
«Домой пора»!
«Да разве же тебя дома как следует вылечат, напарник»? – добавила в голос искренности эта зараза. «Ты не только мне, всей эскадре помог. Если бы не твой план, мы бы „Вепрь“ точно потеряли», – продолжала она. «Давай-ка я лучше доставлю тебя в медотсек „Лани“. Мне сообщают, что он не поврежден и готов к приему раненых. Там тебя военврачи как следует подлатают, будешь как новенький. Заодно грамотно снимут последствия первого подключения, чтобы в будущем обошлось без нервозов и галлюцинаций. Пускать на самотек реабилитацию нельзя, могут быть осложнения».
«Спасибо, не надо, сам вылечусь. Нейка, давай домой, без шуток».
«Да как я тебя домой-то привезу? Посажу „кистень“ перед ближайшей городской больницей и потащу внутрь? Прямо в летном скафандре, поддерживая тебя левой рукой, а в правой держа тейтонг на боевом взводе, чтобы распугивать толпу и стражей порядка? Как ты это себе вообще представляешь? Или вывалить тебя на пустую дорогу, где ты помрешь без помощи?»
«Чего-нибудь придумаем…» – ответил я, всерьез обеспокоившись. Потому что даже в таком размазанном состоянии начал понимать, что обратно меня доставлять никто не торопится. Ибо я, похоже, первый землянин, которого альдеянам удалось сцапать. Да еще со способностями к подключению к их кибернетическим системам и узнавший массу интересной информации. Стоит ли отдавать «языка» обратно аборигенам, предварительно не изучив как следует у себя в лаборатории? В спокойной, так сказать, обстановке? Я бы такого кадра так просто не отпустил.
«Не надо ничего придумывать», – построжел голос Нейкарии у меня в голове. «Леша, ты серьезно ранен. У тебя стресс, ты пережил свое первое слияние с бортовым интеллектом и сразу же – серьезный бой. Ты просто не можешь быть сейчас адекватен, в таких-то условиях! На данный момент ты ограниченно дееспособен, и ответственность по Уставу ВКС за тебя несу я, как командир корабля. Возвращаемся на Лань. Попробуй поспать и отдохнуть несколько часов, я отключаюсь».
Я бы мог, конечно, покачать права и повозмущаться. Напомнить, что я гражданский и не при делах, что подам за насильственное удерживание на альдеян в суд по правам человека, или еще какую-нибудь чушь сморозить. Только без толку. Потому что Нейка и в самом деле отключилась. А затем я почувствовал, что головная боль отступает, но вместе с ней на меня наваливается непреодолимая сонливость, стало быть, обещанный коктейль из обезболивающего и снотворного уже в моей крови. Сил бороться со сном просто не было, я слишком устал и плохо себя чувствовал. Поэтому просто-напросто заснул крепким сном без сновидений и проснулся лишь тогда, когда почувствовал, что могу полноценно дышать на всю глубину легких.
