Редкий гость (СИ) - Дерягин Анатолий (читать лучшие читаемые книги TXT) 📗
На пульте заморгал сигнал связи. Вторая линия, видео, аудио. Прошин ткнул кнопочку и увидел Надежду. В одном комбинезоне с выдранной контрольной панелью девушка стояла прикованная к штырю, отломанному от гидропонной штанги. Руки Наденьки притянули к штырю пластиковыми наручниками. Под глазом на чумазом лице девушки наливался синяк, распущенные волосы вились в невесомости.
— Надя… — сказал Прошин.
— Наденька… — сказал Петровчин.
Надежда посмотрела в камеру затуманившимся взглядом. Нога сломана, вспомнил Прошин, и обезболивающее, скорее всего, уже прекратило действие.
В кадре появился человек. Седовласый мужчина в серебристом комбинезоне улыбнулся в объектив — сеточкой собрались морщинки вокруг глаз, белые зубы рассыпали зайчики по комнате.
— Здравствуй, Ваня.
— Юджин Дадли, — загремел Сергей Иванович Павлов, — немедленно отпустите заложницу и освободите собственность Международного космического агентства! В противном случае ваши действия будут квалифицированы как пиратство!
— Я космический пират! — возликовал Дадли и подмигнул в объектив.
— Я вас видел на Холте, — сказал Прошин. — На суде… то есть, на комиссии.
— Точно, — кивнул Дадли. — Любишь ты задавать мне задачки…
— Так получилось, — Прошин пожал плечами.
— Ты опять нарушил мои планы, — сказал Дадли. — И теперь ты придёшь ко мне.
В руке «космического пирата» появился большой блестящий пистолет. Дадли медленно взвёл затвор и приставил ствол оружия ко лбу Наденьки.
— Иди ко мне, Ваня. Или я убью её.
— Не смей!.. — крикнул Сергей Иванович. — Я тебе голову оторву!..
В ответ Дадли только улыбнулся.
— Я приду, — сказал Прошин. — Приду…
— Прошин, оставайтесь на «Аэлите», — рявкнул Павлов.
— Я тебя убью, — сказал Иван улыбающемуся Дадли и выключил связь.
Всю.
Сначала Прошин загрузил в компьютер корабля задачу на движение небесных тел. Затем разделся, принял душ, сменил нательное бельё и комбинезон, отчистил самые грязные места на скафандре. Поменял батареи, поставил скафандр на зарядку в скаф-захват — кашу маслом не испортишь. Плотно поел. Запил съеденное витаминным коктейлем и коктейлем же запил горсть капсул аэроспирика, препарата, позволявшего до тридцати минут обходиться без дыхания. Порылся в аптечке и извлёк на свет божий упаковку рипоцерината, мощнейшего нейростимулятора, обещавшего превратить потребителя в суперэкзота на ближайшие двадцать четыре часа. Полкубика сладковатого дерьма уложили Прошина в спальник на час, зато по пробуждению мир окрасился бодреньким золотистым цветом, сердце гнало кровь по жилам, аж руки-ноги дёргались — о расплате за такое издевательство лучше и не думать, но Прошин решил, что всё кончится в ближайшие двадцать четыре часа и надежды на хэппи энд не испытывал.
Иван облачился в скафандр. Выдал компьютеру «Аэлиты» команду и запеленался в ложемент.
…Космос — это относительно стабильная среда. Здесь нет воздушного потока, а, следовательно, сюрпризов вроде турбулентностей и внезапных порывов ветра, здесь не перемещаются огромные массы воды лёгкой рябью или волнами-цунами и если придать космическому кораблю ускорение, отправив в полёт, он так и будет лететь в одном направлении с одной скоростью до скончания времён. Мельчайшие частицы пыли налипнут на обшивке. Микрометеориты подправят курс корабля столкнувшись с ним или, сопровождая вечный полёт, увеличат массу нарождающегося небесного тела. На Земле кончится время, погаснет Солнце, а рукотворная комета так и будет лететь в пространстве, пока не попадёт на орбиту достаточно крупного объекта или не разобьётся, столкнувшись с астероидом или планетой, словом, если корабль не получит новый импульс, изменяющий его курс.
Прошин потратил все ускорители, улепётывая с Платформы. Раскалённые газы, выброшенные через сопла твердотопливных ускорителей, образовали облако и «Аэлита», сорвавшись с причала, увеличивала скорость до тех пор, пока всё новые и новые молекулы вылетали из ускорителей и, сталкиваясь с уже выброшенными частицами, разгоняли корабль. Закончилось топливо, погасла струя пламени и «Аэлита» полетела в сторону облака Оорта со скоростью больше сотни метров в секунду. Теперь чтобы вернуться к Платформе, нужен такой же импульс, корректируемый вектором тяги ускорителей и соплами двигателей ориентации или серия гравитационных манёвров вокруг небесных тел системы Сатурна с точно рассчитанными залпами ускорителей (которых не было), торможением в атмосфере планет, проходом между неразлучной парочкой, Мимасом и Япетом и так далее и так далее.
Прошин торопился.
Повинуясь импульсам двигателей ориентации, «Аэлита» начала вращение вокруг собственной оси. Перегрузка прижала Прошина к ложементу. Компьютер довёл скорость вращения до расчётной, стабилизировал гигантскую пращу, после чего жилой отсек «Аэлиты» отделился от балки корпуса и понёсся обратно, к Гипериону и Платформе.
Просмотрев запись, Прошин решил, что Дадли, и вся его шайка сидели в рубке управления энергоконтуром. Может быть, пытались оживить реактор, а, может, просто решили, что искать там будут в последнюю очередь — да так оно и случилось. В любом случае Дадли сильно рисковал, поскольку реактор таких размеров, оставшийся без обслуживания, мог стать источником радиации вдобавок к жёсткому космическому излучению, радиационному фону Сатурна и солнечным протонным событиям. Ориентируясь по схеме Платформы, Прошин нацелил шарик жилого отсека «Аэлиты» в завод газовых смесей, чей упитанный животик отвис прямо возле рубашки охлаждения реактора, подальше от рубки управления, рассчитывая, что после удара оживить энергоконтур у злодеев точно не получится, а поднявшаяся суматоха позволит ему умыкнуть Надежду и отсидеться в укромном уголке.
Дурацкий план. Но пока соберут спасательную команду на «Циолковском» — не с Земли же спецов волочь, — пока долетят до Гипериона, Дадли убьёт Наденьку. В этом Прошин ни капельки не сомневался.
Он включил связь и на экране сразу же возникло разъярённое лицо Дадли.
— Ты заставляешь меня ждать! — выкрикнул он, только увидев Прошина.
Наденька всё так же стояла у штыря. Тело девушки обмякло, голова упала на грудь — похоже, обморок. У Прошина сжалось сердце.
— А ты в окошко выгляни, — посоветовал он оппоненту.
Не подавай виду. Ты с ним посчитаешься — потом. Сейчас важно выиграть время.
Дадли посмотрел куда-то в сторону, а потом широко ухмыльнулся в объектив:
— Здорово придумал. А как тормозить будешь?
— А зачем мне тормозить? — Прошин как мог широко улыбнулся в ответ и, выплыв из ложемента, отправился готовиться.
Скафандр. Запасной для Наденьки в кофр. Аппарат искусственной вентиляции лёгких. Аптечка. Вода, питательные пилюли. Оружие бы, но чего нет, того нет. Ладно, как там говорил господин Адзума? Воин сам себе оружие — и куча громких фраз в этом духе.
Прошин забрался в шлюз. Не так и далеко он улетел от Гипериона, меньше часа потребовалось жилому отсеку, чтобы вернуться к спутнику. Иван открыл внутренний люк шлюза и, тратя остатки запаса дыхательной смеси жилого отсека, включил подачу воздуха, поднимая давление внутри шарика.
…Светило Солнце. Лучи звезды, казавшейся отсюда ярчайшей точкой, падали на губчатые всхолмья спутника Сатурна, отражались от округлого бока газового гиганта и любое возвышение породы на Гиперионе отбрасывало две тени. Балки, цилиндры и многоугольники конструкции, залёгшей в большой ложбине, казались сборищем теней, то стелящихся понизу, то тянущихся в пространство к рукотворному мирку в точке солярного равновесия, старшего брата исполинского сооружения, мало-помалу превращавшегося в беспорядочное нагромождение металлокерамики. А, может быть, они тянулись дальше, к маленькой голубой точке над экватором Сатурна, старой Земле, родине людей, в чьей воле вдохнуть жизнь в бессильно обвисшие балки, расцветить огнями цилиндры жилого отсека, превратить рукотворный хаос в единое целое, в гигантский межзвёздный транспорт, готовый унести тысячи людей, дерзнувших встать вровень со звёздами…
