Из другого теста (СИ) - Сергеева Александра (читаем книги бесплатно txt) 📗
— Да уж, — задумчиво сощурилась Бинка. — Сто потов сойдёт, покуда их оттуда натаскаешь, — кивнула она на болото.
— Ты думаешь о том же, о чём и мы? — хитренько заблестели глазки Ракны.
— А чо я, дурней?
Тут на берег снова выбросились головы добытчиков. Выблевали грязь и смылись — на этот раз кроме неё им ничего не перепало.
— Дубль-Гет! — расплылась в фальшивой улыбке Наруга, подкрадываясь к медведю.
Тот понимающе фыркнул и запустил оба хвоста в воду. Поплескал ими, как дитя ручонками, но болото проигнорировало приманку. Видать, три деятельно снующих здесь ящеро-змея мешали прочим подхарчиться притащившейся едой. И мужики ещё трижды притаскивали грязь, прежде чем очередной ящеро-змей отважился высунуть глаза над водой. Сразу три хвоста ринулись в воду и заарканили обалдевшую тварь: для неё как-то чересчур резко всё переменилось.
— Чур, я первая! — завопила Бинка и ринулась к пойманной рыбке.
Наруга не успела выругаться, как ящеро-змея подтащили к берегу, и Бинка с разбега сиганула в него. Осторожная воровка не пустилась во все тяжкие — добросовестно дождалась мужиков, объезжая новую технику. И, наконец, ушла с ними на дно.
Глава 21
Шатхия оседлала кряжистое кресло без подлокотников. Уложила на спинку руки, на руки голову и неотрывно пялилась в окно на далёкий противоположный берег озера. Даже отсюда со второго этажа различить его можно лишь по развесистому кустарнику, что выползал перед высоченными соснами, как нетерпеливые охотничьи собаки рвутся поперед охотников. Любоваться там — да ещё три часа кряду — совершенно нечем. Из чего Гранка сделала единственно возможный вывод: суровая хутамка смотрит куда-то внутрь себя. А раз хмурится, стало быть, увиденное ей не нравится.
— Слышь, Шатхия, пожрать не хочешь, — осведомилась она, грохнув по столу грязной миской.
— Не хочу, — процедила Шатхия, не шевельнувшись.
— Раз уж так хреново, может, выпьешь?
Шатхия поморщилась. Гранка выпросталась из кресла, подплыла к окну и укоризненно заметила:
— Пар нужно стравливать. А то башка лопнет. Давай по граммульке? Юлька позавчера водочки притащила.
— Отравит. По привычке, — на свой лад отшутилась хутамка.
Грохнула дверь. Рыжая презрительно фыркнула, вплыла в комнату и демонстративно плюхнулась в кресло.
— Важно вошла, — покосившись, оценила Шатхия.
— И не говори, подруга, — придурковатым голоском подхватила Гранка, скрестив руки на груди. — Неспроста из неё гонор прёт. Тут что-то одно: либо вконец оборзела, либо какую-то новость притащила.
— Новость продавать станет, — насмешливо предсказала Шатхия. — Много попросит. Дадим?
— А то, как же, — солидно провозгласила Гранка. — Дадим и поддадим.
— Давайте-давайте, — ехидненько пропела Юлька, цапнула кусок хлеба, шматок ветчины и соорудила бутерброд, навалив сверху сметаны: — Повыкаблучивайтесь. А я вот возьму и не расскажу, что в лесу было.
— И без тебя знаем, — отмахнулась Гранка. — Риг вздыхает, Бробер матерится.
— А я вовсе и не про них, — с деланным равнодушием возвестила Рыжая и вгрызлась в ароматную трёхэтажную конструкцию.
Глазки горят, вся морда в сметане.
— Машка что-то почуяла, — первой догадалась Шатхия, разворачиваясь вместе с креслом.
Деревянные ножки противно заскребли по каменному полу. Юлька не выдержала: торопливо нажёвывая, часто закивала.
— Не тряси башкой. Подавишься, — проворчала Гранка, усаживаясь за стол напротив. — Язык не поворачивается обрадоваться: нашей лягухи там нет.
— Ага! — счастливо захлопала ресницами Юлька и снова залезла зубками в бутерброд.
— Дерево пустое, — задумчиво пробормотала Шатхия, пялясь в потолок. — Акери до него добежала ногами. Следы оставила. А после упорхнула птицей. Куда? Акери умная.
— Умная, — согласилась Гранка. — А главное, честная. Потому и сбежала тишком, как воровка.
— Она не рабыня. Ходит, где хочет, — одобрила выходку желтоглазой тихушницы степнячка.
— А может, она вовсе и не сбежала, — заступилась за зеленушку и Юлька. — Пошла погулять. Сначала ногами, а потом вздумала полетать над лесом. А мужики решили, будто она нарочно их морочит. И чего прицепились? — недовольно фыркнула Рыжая и оглядела стол: — Чаю-то не заварили? Мне чего, всухомятку трескать?
— Путь на кухню свободен, — ласково напомнила Гранка.
Юлька вздохнула, отложила недоеденный бутерброд, нехотя поднялась и потащилась к двери, облизывая пальцы. Вниз по лестнице она проволочилась, а обратно уже через минуту вознеслась, повизгивая. Ворвалась в комнату, вытаращила глазюки и выпалила:
— Они мёртвые!
Гранка не сразу уразумела, а потому и не двинулась с места. А вот Шатхия мигом подорвалась и унеслась.
— Чего расселась?! — возмущённо заверещала Рыжая, подскочив к столу. — Они там все мёртвые!
— Кто? — подчёркнуто спокойно переспросила Гранка, нахмурившись.
— Да бабы же! На кухне! — гневно выдохнула девчонка, сжав кулачки.
И вылетела прочь, гневно топоча ножонками. Тут уж и Гранку проняло. Она поспешила вниз по лестнице, на ходу пытаясь вникнуть, что там вопит Рыжая. Впрочем та резко умолкла — видать, Шатхия её выключила оплеухой. Когда Гранка переступила порог кухни, хутамка почти улеглась пузом на скрюченное тело, лежащее у плиты. Она обнюхивала губы Любаши — молодой женщины, что заведовала в Танолевом доме хозяйством. Поскольку беррихи числились защитницами колонии и добытчицами «панацеи», общество решило взять над ними опеку, как и над их мужиками. Поэтому хозяйскую домину содержали три женщины: прибирались, затаривали продуктами и при нужде готовили. Сейчас две из них лежали на кухне беррих в мучительных позах, что указывали на быструю и зверскую смерть. А третья — совсем молодая девица — забилась в дальний угол и тихо выла. Распахнутые в ужасе глаза неотрывно пялились на возвышающуюся над ней Юльку. Та, по всей видимости, едва сдерживалась, чтобы не запинать девицу насмерть.
— Яд, — разогнувшись, выдала экспертное заключение Шатхия.
— И так понятно, — сухо ответила Гранка, наблюдая за событиями в углу кухни. — Что по цвету кожи, что по гримасам. Юлька, чего ты на неё вызверилась?
— Эта сука их и отравила! Хотела слинять, да я вовремя успела, — прошипела та, подавшись к своей добыче.
Девка взвизгнула и прикрыла голову руками. На её лице начинали проступать признаки физического воздействия чужих кулаков.
— Почему так решила? — спросила Шатхия, осматривая труп второй женщины.
— Знаешь, что она заорала, когда я её застукала уже на пороге? — успокаиваясь, пропыхтела Юлька. — Я не хотела! Я не хотела! — пискляво передразнила она. — Пыталась меня оттолкнуть и смыться. Ну, я её и успокоила по роже пару раз. И знаете, что она вопила? Он меня заставил, — обличающе закончила она.
Гранка подошла ближе и задумчиво повторила:
— Он заставил. И кто у нас такой этот «он»? — вопрошающе уставилась она в мокрые глаза подозреваемой.
Девка надрывно всхлипнула, но промолчала.
— Юль, сбегай за Джаредом, — попросила Гранка, дождалась, когда ту сдует, и преспокойно предложила хутамке: — Не станем миндальничать. Сразу жёстко порасспросим паскуду.
— Давай, — невозмутимо согласилась Шатхия свистящим шёпотом.
— Тогда не сочти за труд, кликни сюда свою Шах. И мою Грашу прихвати. Пусть ей для начала ноги откусят…
Девка забилась и завизжала так, словно пасть чудища уже облизывается на её конечности. Гранка хладнокровно саданула ей пару раз ногой под рёбра. Девка захлебнулась визгом и скрючилась, содрогаясь всем телом. Дублей звать не пришлось. Через минуту они уже знали, кто сунул дуре яд, дабы отравить беррих. О том, что это невозможно, знали все поселенцы — проверял кое-кто неугомонный. Но человек такая тварь, что вечно сомневается в чужой способности отдаваться делу с огоньком, добиваясь нужного результата. Нет, своих подруг дебилка травить не собиралась — просто так вышло за неимением соответствующего опыта. Её, понятно, жутко запугали неисчислимыми смертями в новой семье, куда бедняжку приняли со всей душой. Вот её и понесло встать на защиту, будто больше некому. Кто запугал? Гранка не сумела удивиться, услыхав знакомое имя: Вастер.
