Корабль для уничтожения миров - Вестерфельд Скотт (читать книги онлайн бесплатно без сокращение бесплатно .TXT) 📗
Но в данный момент еда была довольно вкусной.
Энман протянул руку и вынул миску-менажницу из стопки, закрепленной посередине столика. К миске были примагничены металлические палочки и ложка с двумя зубьями, сильно смахивающими на собачьи клыки. Контейнеры, естественно, были плотно закрыты крышками. В столовой все предметы находились в полной готовности к состоянию невесомости. Даже на мисках с едой захлопывались крышки, если вмонтированные в них датчики регистрировали силу притяжения ниже одного g. Энману говорили, что если миску подбросить, то прежде чем упасть и стукнуться об пол, она тоже накрепко запечатывалась крышкой. Правда, самому Энману показалось, что это шутка из разряда тех, какими любят попотчевать новичков. Наверняка те, кто решился проверить, так это или нет, потом ползали по полу на коленях и соскребали расплескавшуюся еду.
Энман по очереди нажал на кнопки нескольких «носиков», торчавших из контейнера, и блямкнул (это слово во флоте изобрели специально) по порции похлебки в каждое из углублений в своей миске. Он заметил нечто новенькое в пряной зеленоватой жиже похлебки, а именно – маленькие красноватые кружочки с твердой корочкой. Видимо, их обжаривали в масле при низком давлении.
Не любитель кушать палочками, Энман принялся накалывать красноватые «гренки» зубьями, торчащими из ложки. Попав в рот, каждый «гренок» приобретал особый вкус. Долька чеснока в кусочке мягкого картофеля, потом – хрустящий красный перец-паприка, потом – маленький ломтик сухого пористого хлеба. За несколько столетий флотские повара научились, похоже, запихивать в похлебку все на свете, что только можно.
Рядовой-контрактник ел с большим аппетитом, и казалось, ему нет никакого дела до остальных. Он всегда приходил в столовую в одно и то же время – безмолвный и точный, как монах, являющийся к мессе. С каждым днем посетители столовой все меньше обращали на него внимание. Несколько минут тишины – и Энман почувствовал, как он словно бы отходит на задний план, превращается в некий фон. До его прихода артиллеристы разговаривали весьма оживленно, и им явно очень хотелось вернуться к прерванной беседе. Энман не отрывал глаз от миски с похлебкой.
– Ты сегодня КШ видел, а? – спросил ушастый малый, судя по знакам отличия – третий стрелок.
Так сокращенно называли Кэтри Хоббс – потрясающую красотку, старшего помощника. Несколько недель ушло у Энмана на то, чтобы понять, к кому это прозвище относится, но что оно означало, он пока так и не понял. Артиллеристы скрытничали.
– Это где же? Тут, где простые смертные живут? – поинтересовался специалист по материальной части.
Ушастый кивнул.
– Ходила, осматривала броню на огневой точке. «Прочность сварки проверяю» – так она сама сказала. А приволокла с собой чертову уйму разных сканеров.
Одни стали понимающе кивать, другие неодобрительно заворчали. Ушастый жестом показал слово «груз» – вернее сказать, намекнул на это слово, чтобы на его жест не среагировал бортовой интерфейс. Энман упрямо смотрел в миску. Стрелок предполагал – и делал это так, чтобы его высказывание невозможно было записать, – что Хоббс проверяла, не спрятаны ли за заново приваренными плитами бронированной обшивки какие-нибудь контрабандные грузы. Ручное оружие и что угодно, могущее быть превращено в оружие, до сих пор находилось на борту «Рыси» под строжайшим запретом.
– Но вроде довольна осталась.
– И чего приперлась, спрашивается?
– Не доверяет она нам.
– Ну, надо же ей чем-то заняться.
– Ага, когда она старика не обслуживает.
Столовая огласилась недобрым смехом. Энман стал жевать медленнее и слушать более внимательно. Разговор артиллеристов приобрел новый поворот. По крайней мере, при нем еще ни о чем подобном раньше не говорили. Подумав, Энман решил проявить осторожный интерес.
– КШ? – невинно вопросил он. Артиллеристы отреагировали на его невинный вопрос мрачными ухмылками, многие отвели взгляды. Энман проглотил застрявший в глотке кусок, заставил себя покраснеть как мальчишка, которого не приняли в игру старшие, и снова уставился в миску. До самого конца обеда в столовой было тихо. Энман мысленно ругал себя на чем свет стоит. Слишком рано он подал голос. Артиллеристы – они же просто параноики какие-то, так не любят о чем-то говорить при посторонних. Еще несколько месяцев надо было помалкивать, а может – и несколько лет.
Но как только прозвучал сигнал, возвещавший о смене вахты, и рядовой-контрактник поднялся из-за стола, ушастый вдруг схватил его за плечо. Он сложил пальцы в условном знаке. Это была команда для столика вымыть посуду и полностью заменить плесневую культуру. Иногда (как бывает в аквариуме, где застоится вода) похлебки приобретали затхлый привкус, и тогда приходилось весь процесс их приготовления начинать «с нуля».
Раздалось громкое шипение пара, вырывавшегося из-под крышек контейнеров. Ушастый наклонился к самому уху Энмана.
– Капитанская шлюха, – прошептал он, и его слова были едва слышны на фоне шипения пара.
Энман едва заметно кивнул и столь же едва заметно усмехнулся.
Все разошлись из столовой. Рядовой-контрактник вернулся на свой пост в орудийный отсек на носу корабля, и все часы своей вахты провел, расстреливая из лазеров ближней обороны мелкие камни в тонком поясе астероидов звездной системы Легис. Он был так возбужден из-за своего успеха в столовой, что это очень помогло ему в прицеливании. За два часа Энман обогнал по числу попаданий всех артиллеристов-контрактников, набранных на Легисе.
К концу вахты он просто-таки излучал самодовольство. Путь от носового артиллерийского отсека к его каюте пролегал мимо той части корабля, которая была отведена для представителей имперского Политического Аппарата. Большинство членов экипажа предпочитало обходить этот отсек стороной и ходить любыми другими дорогами, лишь бы только не видеть коридоров с черными стенами и не ловить на себе холодные взгляды незваных гостей – мертвых. Но на этот раз Энман никуда сворачивать не стал.
Очень скоро он очутился в пустом коридоре. Воровато глянув в обе стороны, он остановился напротив небольшой двери и представился:
– Аспирант Энтон Энман, с докладом.
Дверь тут же открылась, и аспирант проворно скользнул в каюту.
Четверо узников были подвешены к потолку и связаны эластичной веревкой.
У «серых» по канону даже веревка во время ритуала казни должна была быть особенная. Веревка туго врезалась в красные арестантские робы и перекрещивала грудь пленников, словно те линии, которые рисуют мясники на тушах скота, предназначенных для разделки. Эта веревка была изготовлена из белков с длинными молекулярными цепочками, выделенными из паучьей слюны, а Арахной в данном случае стала она, Кэтри Хоббс.
– Желаете что-то сказать?
Молчание. Томпсон, Ху, Магус и Кинг уже были допрошены, но отказались говорить, невзирая на пытки, наркотики и угрозы в отношении членов их семей. Их верность соратникам по мятежу оказалась непоколебимой.
Хоббс прикоснулась по очереди к шеям узников, чтобы проверить, хорошо ли закреплены особые глоточные кляпы. Главный корабельный врач погиб, и имплантацией кляпов пришлось заняться медицинским техникам, которые этой процедуре никогда не обучались. Но выглядели глоточные кляпы неплохо. Видно было, как они пульсируют в такт с сердцебиением каждого из узников. Кэтри проверила крепость отрезков веревки, спускающихся к полу от лодыжек четверых мятежников. Веревки казались прочными и надежно крепились к кольцам из гиперуглерода.
И наконец Хоббс посмотрела на потолок, к которому были прикреплены четыре широкогорлые церемониальные чаши. Все чаши находились на положенных местах.
– Все готово, сэр.
Она ушла назад, за желто-красную полосу, обозначавшую границу гравитации. Эти цвета означали, что гравитация способна неожиданно измениться в обратную сторону.
Капитан Зай кивнул. Он начал произносить какую-то подобающую молитву, и в его голосе появились раскатистые гортанные фрикативные согласные ваданской речи. Некоторые из морских пехотинцев, стоявших на страже, забормотали молитвы на родном языке. А потом, без дальнейших церемоний, Зай дал знак.
