Делай что должен - Казьмин Михаил Иванович (книги бесплатно без регистрации TXT) 📗
Когда все три чашки опустели, Корнев даже не сразу решился вернуться к своему рассказу.
— Здесь у него тоже ничего не получилось. Даже не знаю почему. По идее, если Штрикку была нужна смерть Хайди, пираты могли ее просто застрелить прямо на Альфии. Может быть, Штрикк именно на это и рассчитывал, а пираты решили заработать лишние деньги на продаже голубоглазой золотоволосой девушки маньяку с Газлиха. Тут, я думаю, нужно опять выяснять у Штрикка, что он планировал на самом деле.
— Кстати, вы правы, господин Корнев, — доктор Шрайер задумчиво кивнул. — И мы, разумеется, это выясним. Но продолжайте.
— А что продолжать? — Корнев развел руками. — Уже и так все ясно. Очередная неудача — и новая попытка.
— Только не через несколько лет, как раньше, а почти что сразу, — вставил Сергеев. — Не укладывается в схему прежних попыток Штрикка. Почему?
Корнев так и не решил, то ли Сергеев и правда не понял, то ли его вопрос был наводящим, чтобы прояснить все окончательно.
— Потому что у него уже не было времени, — в любом случае вопрос Сергеева оказался кстати, чем Корнев и воспользовался. — По своей степени родства с Хайди Штрикк имел право на наследство только, если был единственным наследником. После нашей свадьбы он этого права лишается и единственным наследником становлюсь я.
— Да, вполне логично, — Шрайер снова кивнул. — И вы вот сразу обо всем догадались, встретившись с ефрейтором Мюнцем?
Корнев в очередной раз усмехнулся про себя над тем, настолько все-таки интересно устроены у немцев мозги. Все надо обязательно разложить по полочкам, независимо от того, имеет это значение или нет, а о незнакомом человеке говорить с обязательным добавлением его звания. Нет слов, во многих случаях такой подход очень даже успешно работает, но как же они не понимают, что думать так всегда просто невыносимо скучно!
— В общих чертах, — Корневу все это уже надоело, и он решил, что пора заканчивать. — А потом я спросил у Хайди, насколько велико ее наследство, есть ли у нее родственники кроме Штрикка, и сама ли она придумала отсидеться на Александрии. Вот уже после ее ответов мне стало понятно все. Семьсот тысяч рейхсмарок и единственный родственник, подкинувший ей идею с бегством на Александрию.
— Семьсот тысяч рейхсмарок, — мрачно повторил Шрайер и вдруг неожиданно рассмеялся. — Хорошая цена за веревку для Штрикка! Тем более, что он эти деньги так и не получит.
Смеялись все. Смеялся Шрайер, уже совершенно не похожий на полицейскую ищейку. Смеялся Сергеев, отбросивший дипломатическую маску. Смеялся Корнев, смеялся радостно и счастливо. Смеялись трое молодых и крепких мужчин, радуясь тому, что человеческая жизнь их усилиями оказалась дороже и выше любых денег.
— Расскажите все сами своей невесте, — махнул рукой Шрайер. — я сейчас прикажу проводить ее в мой кабинет и вызову машину, чтобы отвезти вас с ней домой.
Глава 21
Роман Корнев с интересом прислушивался к своим ощущениям. Подобрать этим ощущениям подходящее название у него никак не получалось, но сами они ему очень даже нравились. А что не мог назвать их правильно — оно и понятно, не приходилось ему раньше отправляться за женой. Именно за женой — все уже обговорили, решили до сентября не ждать. Вот привезет он Хайди в Тюленев, тут они и поженятся. С настоятелем Михайло-Архангельского собора отцом Николаем Корнев договорился и о крещении Хайди, и о венчании, так что оставалось только слетать на Райнланд и вернуться вдвоем.
Сама Хайди успешно поступила в университет, с осени Корневу надо будет периодически возить ее на Райнланд и обратно. Да и ладно, дело нужное. К новой жизни невеста Романа, надо отдать должное ее немецкой практичности, подготовилась основательно. Часть своих денег она перевела в райхсталеры [30] для выгодного перемещения их в Россию, где русские банки покупали их по более высокой цене, чем безналичные рейхсмарки, часть оставила в Райхе, пока будет жить то на Райнланде, то на Александрии. Квартиру в Ариенбурге Хайди снимать прекращала, чтобы половина арендной платы не уходила за простой пустого жилья. Тем более, место в благоустроенном общежитии на период очных занятий входило в стоимость обучения. А если они с Романом будут на Райнланде вдвоем, так жить можно и на «Чеглоке».
«Чеглок», кстати, отремонтировали быстро, даже успели, пока Корнев был на Райнланде, провести испытательный полет. Романа протокол полета, подписанный представителями «Александрийских верфей» и гильдии, полностью устроил, и сам он решил испытания не повторять. И вылета ждал с двойным нетерпением — хотелось поскорее и привезти Хайди в свой дом, и вновь сесть в кабину родного уже кораблика. А то летать пассажиром уже надоело — то со Скраггенхольда на Райнланд на «Брейвике», то с Райнланда на Александрию на «Николае Угоднике», пакетботе, приписанном к русскому посольству. Можно, конечно, было подождать и отправиться на роскошном пассажирском лайнере «Альберт Шпеер», но вот как раз ждать Корнев был совершенно не настроен. Особенно, если учесть, что ожидать отправления «Шпеера» пришлось бы почти три недели — пассажирские рейсы между мирами Райха и России были хоть и регулярными, но особой частотой из-за сравнительно небольшого количества пассажиров похвастаться не могли.
Повинуясь желанию поскорее увидеть свой корабль, Корнев, не заходя в портовую контору, вышел на стоянку и, остановился на расстоянии, позволявшем целиком окинуть «Чеглок» взглядом. Хорош, что и говорить! Изящные скругленные обводы, благородные пропорции и при всем этом некая даже на стоянке бросающаяся в глаза устремленность вперед — меньше всего «Чеглок» был похож на обычный грузопассажирский корабль, напоминая очень большую яхту. Роман усмехнулся, вспомнив свое впечатление от впервые увиденного корабля, еще безымянного, только с номером. Тогда шестой «север» показался ему неуклюжим гигантом по сравнению с «филиппком». А с чем еще Корневу было сравнивать, кроме как с истребителем, на котором отлетал почти два года? Да уж, отлетал… Отлетался, если уж говорить прямо.
Та вторая ракета, от которой он так и не смог отцепиться на орбите Муллафара, взорвалась настолько близко от его «филиппка», что взрыва поручик Корнев не увидел и не услышал. Ну или потом не помнил. Толчок сзади — и в себя Роман пришел только в госпитале спустя почти две недели. Первоначальная радость от того, что увидел на своих местах руки и ноги, прошла, когда врачи познакомили его со списком имплантов. Все кости правой руки вместе с плечевым суставом и все правые ребра были установлены искусственные. Наращенные на руку мышцы, нервы, кровеносные сосуды и что там полагается еще, как и новое правое легкое, новая печень и пара метров замененных на новые кишок имплантами не считались, проходя как «выращенные ткани и органы», однако и того, что считалось, более чем хватало для запрета на пилотирование истребителей.
Сейчас Корнев вспоминал то время спокойно и даже как-то отстраненно. Но тогда… Тогда это был конец. Именно так Корнев это воспринимал. Им овладело тупое безразличие и ко всему вокруг, и к себе самому. Госпиталь, конечно, военный, дисциплину, пусть и с некоторыми поправками на состояние пациентов, там никто не отменял, так что отлынивать от занятий по восстановлению функций руки и дыхательной гимнастики не удавалось. Вот только все предписанные упражнения Корнев выполнял исключительно для галочки — настолько лениво, что прогресса в реабилитации не было никакого. Ни врачи, ни психологи сделать ничего не могли. Неудача постигла даже обалденную красавицу-медсестричку, специально обученную возрождать у пациентов интерес к жизни весьма, как бы это помягче выразиться, специфическими методами, основанными на использовании одного из сильнейших человеческих инстинктов — полового.
А командующий корпусом смог. Великий князь Андрей Константинович лично вручал Корневу орден Святого Георгия четвертой степени и погоны штабс-ротмистра. Видимо, перед посещением Корнева великий князь поговорил с врачами, так что когда новоиспеченный штабс-ротмистр и кавалер, кое-как шевеля новой рукой, едва не выронил из непослушных пальцев награду, великий князь приказал всем присутствующим выйти и устроил Корневу такой сеанс психотерапии, который Роман запомнил навсегда. И о котором никогда никому не рассказывал и не расскажет. Никогда. Никому. Даже Хайди. Скажи Роману такое кто угодно, он бы, наверное, попытался кинуться с кулаками. А тут… Великий князь и генерал-лейтенант все-таки. Это во-первых. А, во-вторых, с такой рукой Корнев и ничего бы не сделал даже какому-нибудь совершенно постороннему человеку. Но Корнева пробрало. До самых до печенок. Злость на великого князя почти тут же сменилась злостью на самого себя, и едва Андрей Константинович покинул госпиталь, Роман сам, добровольно, отправился в реабилитационный зал.
