"ТРОЙНОЕ СОЛНЦЕ": история времен Золотого Века (СИ) - Ваджра Раджнар (книги бесплатно без .txt) 📗
— Чтобы проверить мою теорию, мне также понадобится кое-что, хранящееся в лагере экспедиции.
— Да? И что же? Пойдемте со мной и расскажете мне по дороге.
Натаскивали нас сурово: по двенадцать стандартных часов в сутки, состоявших из лекций и физических тренировок, проводившихся в чем-то типа огороженного детского садика. Там нам по очереди подсовывали все опасности Эбретона, которых оказалось больше, чем упоминалось в отчетах. Местная живность в основном была безвредна, хотя парочка видов и могла случайно прикончить человека, угодившего в неудачное время в неудачное место. Но растения — совсем другая история. Те «листья», что показались мне столь красивыми в записи, никак нельзя было назвать мягкими и безопасными. Некоторые деревья были вооружены естественными кинжалами, острыми, как новенькие лезвия, и твердыми, как кварц. И обнаружить растения с такими листьями-лезвиями было нелегко даже в саду, потому что они не выделялись среди остальных. А заметить их вовремя в дикой природе — дело одновременно и жизненно важное, и почти невозможное для неопытного путешественника. Ах да, некоторые из этих деревьев еще умели неожиданно размахивать ветвями. Полагаю, из погибших животных получалось отличное удобрение.
Втайне я порадовалась тому, что Приам единственный не справился с садом. Уворачиваясь от одною машущего листьями-бритвами растения, он угодил прямиком в объятия второго. Его гордость при этом, правда, ничуть не пострадала. Марсианин отделался парой царапин, а удар по большей части принял на себя его ЭР-комбинезон. Эго тоже не взволновало Приама, но лишь до того момента, когда выяснилось, что у станции не хватает ресурсов на ремонт современной техники и даже на детальную диагностику неполадок. Тот факт, что комбез показывал приемлемую работоспособность, не стер хмурую гримасу с лица нашего гения.
После детсадовской тренировки нас обучили «мягкой походке», чтобы безопасней перемещаться по изрытой вентиляционными ходами поверхности Эбретона. Фокус заключался в том, чтобы ковылять на полусогнутых ногах. Мы тренировали походку как со снегоступами, так и без них. Идея состояла в том, чтобы как можно слабей отталкиваться от земли. Приам заметил, что они с Микой уже освоили эту технику в качестве «профилактики против перенапряжения спины и связок» в условиях большего земного притяжения, так что дальнейшее обучение было лишь пустой тратой времени. Инструктор согласно кивнул, но продолжил натаскивать всех троих. Мика в свою очередь заявил, что его ноги и так размером почти со снегоступы. Это замечание инструктор просто пропустил мимо ушей.
В академии нас неплохо обучили обращаться с ультраволновым оружием, но здешние УВ-пушки смахивали на антиквариат, так что нас заставили снова пройти подготовку. Правда, лишь для того, чтобы инструктор — неохотно признавший, что мы готовы совершить прогулку в лес в сопровождении гида, — сообщил нам, что никакого оружия нам не дадут. Вооруженный проводник защитит нас там и тогда, когда сочтет это необходимым. Вдобавок только этому гению доверят такой ценный артефакт, как рацию, настроенную на пробивающую помехи частоту. Итак, благословясь, мы отправились в путь.
Одно дело — смотреть видеозаписи природы незнакомой планеты, хотя качество последних записей было отличное. И совсем другое — оказаться на этой самой природе. Немного помощи от целого набора нашлепок, которые пришпандорили к нашей коже, и местным воздухом стало возможно дышать. Кстати, нас радостно предупредили, что снимать нашлепки будет чертовски больно. Гравитация тут была чуть выше земной, но в полете благодаря замечательной кухне я сбросила вес, так что лишней тяжести не чувствовала. Да и местность вокруг совсем уж чуждой не казалась. Но после того как мы покинули песчаный пляж, где базировался скрытый за светопреломляющими экранами лагерь, и вошли в лес, я настолько потеряла чувство направления, что едва не падала с краулера.
Все дело было в растениях, а точней, в плоских драгоценных кристаллах, игравших здесь роль листвы. Днем растительность высасывала так много влаги из воздуха, что нос у меня пересох, как Долина Смерти, несмотря на умеренно теплую погоду. Воздух был совершенно стерилен, а бесконечные ряды и спирали хрустальных гребней, видневшиеся повсюду, куда ни падал взгляд, вызывали у меня головокружение.
Многие «листья» оказались крупней и прозрачней, чем я представляла, сквозь них виднелись другие и так далее, и так далее. Цветовые комбинации были не просто невообразимо сложными, они менялись с каждым дюймом, который проползал мой верный, хотя и несуразный скакун.
Наши краулеры ничем не напоминали стандартные миниатюрные танки, весело катавшиеся с помощью гусениц, пока не врубали гравитационные заглушки и не взмывали вверх. Накося выкуси. Куда больше они смахивали на глубокие ведра с безумным движком. Инженеры ЭР — все как на подбор гении калибра Приама — создали сложную систему протекторов, имитирующую способ передвижения местных животных и щадящую глинистую поверхность планеты. А результат? Мы вкатились в лес примерно на той же скорости, на которой я могла бы передвигаться пешком. Поначалу я была даже рада тому, что мы едем так медленно, но потом, когда мозг приспособился к окружающей обстановке, эта радость угасла.
В какой-то момент наш проводник в неизведанное, угрюмолицый разведчик по имени Нил Кориака с УВ-пушкой в набедренной кобуре и аптечкой в заплечном мешке, немного опередил нас. Я воспользовалась этим, подогнав свой краулер ближе к Приаму. С того момента как мы покинули корабль, нам так и не представилось возможности поговорить наедине, потому что наедине нас не оставляли. В лагере мы тоже жили раздельно. И можете не сомневаться, у меня было что ему сказать.
— Хотелось бы мне верить, что ты знаешь, что делаешь, — как можно тише прошипела я.
Приаму хотя бы хватило такта на то, чтобы поежиться.
— Думаю, мы скоро это узнаем. Ты заметила кое-что странное в отчетах?
Я нахмурилась, пытаясь подстегнуть работу мозга и вспомнить «кое-что странное» в записях, где странным казалось все.
— Ничего специфического.
— Ай-яй-яй. Слушай, если наш Орлиный Коготь будет торчать поблизости, когда мы доберемся до эбретонцев, тебе придется его на минутку отвлечь.
Я вскинула голову, но по разведчику никак нельзя было сказать, что он нас услышал.
— Что значит «отвлечь»?
— Сделай так, чтобы он повернулся ко мне спиной или встал как-нибудь так, чтобы не видеть, что я делаю. Только на секунду.
Я хотела было высказать Приаму все, что думаю о его затее, но тут Кориака притормозил и махнул в сторону полянки примерно в десяти метрах впереди. Мы слезли с наших тормозных машинок, нацепили снегоступы и побрели к просвету следом за разведчиком. По дороге Кориака опустил мешок с аптечкой на землю. Мне внезапно стало крайне неуютно при мысли, что оружие есть только у него.
— Разве это не чудесно? — спросил меня Мика.
Его большие глаза восторженно блестели.
— Рада, что ты развлекаешься, — проворчала я в ответ.
С близкого расстояния и в жизни гексакоровы выглядели куда больше и внушительней, чем я ожидала. А также более странно и мерзко. Шестигранной была не только общая форма их тел, как я помнила из записей, но и все мельчайшие структуры, включая даже щели, куда втягивались шары на ножках. У каждого в верхней части туловища было по шесть разноцветных глаз, причем, если провести между ними линии, получался широкий шестиугольник, посреди которого торчал невысокий бугорок. Я бы сказала, что это седьмой глаз, но эти твари ни в чем не знали меры. На каждом из их щупалец, заканчивающихся двупалыми отростками, тоже были глаза. Хотя оттуда, где я стояла, подробностей было не разглядеть, я поставила бы на шесть на каждом щупальце. Странно, но единственным исключением из правила было количество этих самых щупалец. Наше маленькое стадо состояло из четырех особей, оснащенных местными радиобраслетами. У двух гексакоров было по пять щупалец, а у двух других семь. В этом мне почудилась какая-то непоследовательность.
