Артемида - Вейер Энди (читаем бесплатно книги полностью .txt) 📗
Он стоит на воротах № 14 и пропускает внутрь только тех людей, которым положено. Мы живем в доме компании на территории комплекса. Моя школа тоже находится здесь. Дети сотрудников компании получают бесплатное образование. ККК очень щедрая компания, и мы все очень ей благодарны.
Моя мама домохозяйка. Она ухаживает за всеми нами. Она хорошая мама.
Из еды я больше всего люблю хот–доги. А что такое «месиво»? Я никогда об этом не слышал.
Мне тоже нравятся американские сериалы, особенно мыльные оперы. Там все такое интересное, хотя мама не разрешает мне их смотреть. Но у нас хороший Интернет, так что мне удается посмотреть, когда она не обращает внимания. Пожалуйста, только не говори ей. А что твоя мама делает?
Кем ты хочешь стать, когда вырастешь? Я хочу строить ракеты. Сейчас я делаю модели ракет. Я только что закончил модель 209-В компании ККК. Она очень красивая.
Я хочу когда–нибудь делать настоящие ракеты. Другие ребята хотят быть пилотами космических кораблей, но мне это не хочется.
Ты белого цвета? Я слышал, что в Артемиде все белые. Здесь в Комплексе тоже много белых людей. Они приезжают со всего мира, чтобы работать здесь».
«Дорогой Кельвин,
Как жаль, что у тебя нет собаки. Я надеюсь, когда–нибудь ты на самом деле будешь делать ракеты. Настоящие, а не макеты.
«Месиво» — это еда для бедных. Это сушеные водоросли со всякими добавками. Их выращивают здесь в городе в чанах потому, что еда с Земли очень дорогая. «Месиво» очень противная штука. Вкусовые добавки туда кладут, чтобы оно было приятнее на вкус, но от них только противнее — просто по–другому. Мне приходится есть это каждый день. Я ненавижу эту еду.
Я не белая. Я из арабской семьи, так что я скорее светло–коричневая. Только половина людей в Артемиде белые. Моя мама живет где–то на Земле. Она уехала, когда я была совсем маленькая, и я ее не помню.
Мыльные оперы — отстой. Но если они тебе нравятся, это ничего. Мы все равно можем дружить.
А у вашего дома есть двор? Ты можешь выйти на улицу в любое время, если захочешь? Мне нельзя выходить наружу, пока мне не исполнится 16 лет, потому что такие правила установлены Гильдией РБП. Когда–нибудь я получу лицензию РБП и смогу выходить наружу сколько угодно и никто не сможет мне запретить.
Строить ракеты — крутая работа. Надеюсь, тебе удастся это сделать.
А я не хочу работать. Я хочу быть богатой, когда вырасту».
Глава вторая
Армстронг — паршивый район. Как не стыдно было назвать такую поганую часть города именем такого потрясающего человека.
Я осторожно вела «Триггер» по узким старым коридорам и чувствовала, как стены дрожат от скрежета и гула огромных механизмов. Индустриальные цеха находились на пятнадцать уровней ниже, но звук передавался даже сюда. Я подъехала ко входу в Центр жизнеобеспечения и припарковала карт у массивной двери.
Центр жизнеобеспечения — одно из немногих мест в городе, где строго соблюдаются инструкции по доступу на объект. Не пускать же туда каждого встречного. Авторизованный персонал может пройти, приложив свой Гизмо к специальной панели на двери, но меня, разумеется, в этом списке не было. Так что пришлось ждать у двери.
В заказе было указано «около ста килограммов». Мне это не сложно, я могу поднять в два раза больше без особых усилий. Сколько девушек на Земле могут сказать про себя такое? Ах да, конечно, у них там сила тяжести в шесть раз больше, но это уже их проблема.
Кроме массы груза, больше никаких сведений не было: ни что в посылке, ни адреса доставки. Придется уточнить у клиента.
Система жизнеобеспечения Артемиды уникальна во всей истории космических путешествий. Здесь не перерабатывают углекислый газ обратно в кислород. У них есть для этого оборудование и аккумуляторы, запаса энергии которых при необходимости хватит на месяцы. Но зачем, если имеется куда более дешевый и практически неисчерпаемый источник кислорода: алюминиевая промышленность.
Алюминиевый завод «Санчез», который находится рядом с городом, производит кислород при выплавке алюминия. Собственно, процесс плавки в этом и состоит: нужно удалить кислород, чтобы получить чистый металл. Мало кто знает, но на Луне до фига кислорода, просто, чтобы добыть его, нужна чертова уйма энергии. Плавильни «Санчез» производят кислород как побочный продукт, причем столько, что хватает и на создание ракетного топлива, и на снабжение города воздухом, и еще остается, так что приходится выпускать излишки на поверхность.
В результате у нас кислорода столько, что мы не знаем, что с ним делать. Отдел жизнеобеспечения регулирует поступление кислорода в город, следит, чтобы не было опасных примесей, и отделяет углекислый газ от использованного воздуха. Они также следят за температурой, давлением и прочим в том же роде. Углекислый газ они продают на фермы, производящие «месиво», он нужен для выращивания водорослей, которые потом едят бедняки. Все всегда упирается в экономику, что, разве я не права?
— Привет, Башара, — послышался сзади знакомый голос.
Вот черт.
Я нацепила фальшивую улыбочку и обернулась:
— Руди! А мне и не сказали, что заказ от тебя. Если бы я знала, я бы не приехала!
Врать не буду: Руди Дюбуа исключительно хорош собой. Двухметровый блондин, таких, наверное, Гитлер видел в сладких снах. Десять лет назад Руди уволился из Королевской конной полиции Канады, чтобы стать начальником службы безопасности Артемиды, но он по–прежнему носит полицейскую форму. Которая смотрится на нем очень хорошо. Просто шикарно смотрится. Не то чтобы он мне нравился… но сами понимаете… если бы выдался удачный момент и без последствий…
На территории Артемиды Руди представляет закон. Понятно, каждому обществу нужны законы и кто–то, кто обеспечивает их выполнение. Но Руди имеет тенденцию перебарщивать с этим.
— Не пугайся так, — Руди вытащил свой Гизмо. — У меня нет доказательств, что ты занимаешься контрабандой. Пока нет.
— Контрабандой? Я? Обалдеть, какие странные идеи приходят вам в голову, мистер Как–Надо.
Этот Руди просто заноза в заднице. Он ко мне прицепился еще со времен одного неприятного случая, когда мне было семнадцать. К счастью, у него нет права выслать кого–либо из города. Только у Главного Администратора Артемиды есть такие полномочия, а она этого не сделает, если Руди не предоставит убедительные доказательства. Кое–какие элементы системы сдержек и противовесов у нас здесь существуют, хоть их и немного.
Я оглянулась вокруг:
— А где груз?
Руди провел своим Гизмо над считывателем, и огнестойкая дверь откатилась в сторону. Его Гизмо вроде волшебной палочки, открывает практически любые двери в Артемиде.
— Иди за мной.
Мы вошли в производственный цех. Технический персонал работал с различным оборудованием, а у одной стены инженеры следили за показаниями на огромном табло.
Кроме меня и Руди, в помещении были одни вьетнамцы. В Артемиде все потихоньку складывается само собой: несколько знакомых эмигрируют, приезжают сюда, открывают какой–нибудь сервисный бизнес, нанимают своих друзей и знакомых. Которые, в свою очередь, нанимают своих знакомых. История старая, как мир.
Рабочие не обращали на нас никакого внимания, пока мы шли по лабиринту механизмов и труб под высоким давлением. Мистер Доань следил за нами из своего рабочего кресла в центре под табло. Они с Руди переглянулись, и Доань медленно кивнул.
Руди подошел к рабочему, чистившему кислородный баллон, и постучал его по плечу:
— Фам Бин?
Бин обернулся и утвердительно хмыкнул. Лицо у него было обветренное и хмурое.
— Мистер Бин, сегодня утром ваша жена Там была у доктора Рассел.
— Ну да, — ответил тот. — Она такая неловкая.
Руди повернул к нему экран своего Гизмо. Лицо женщины на экране было покрыто синяками.
— Но словам доктора, у нее подбит глаз, гематома от удара на щеке, синяки на двух ребрах и сотрясение мозга.
