Реквием по завоевателю - Гир Уильям Майкл (онлайн книга без .txt) 📗
— Я его не воспринимаю. Ему не удастся влезть мне в душу.
— Зачем? — слабо прошептал Пибал, про которого почти забыли. Стаффа опустился на корточки и поднес к его сухим губам кружку с водой. — Зачем тратить свое время на мертвеца?
Слабая улыбка, больше похожая на гримасу боли, тронула его потрескавшиеся, окровавленные губы.
— Потому что ты показал нам красоту в этом диком мире. Пусть на одну минуту, но ты осветил наше существование чистым светом.
Пибал мотнул головой, и в следующее мгновение его в третий раз вырвало кровью.
— Тафф, пей! — прошипел вновь оказавшийся поблизости Англо. — Залей в себя немного воды или ты будешь следующим после этого коротышки!
Кайлла кивнула.
— Пей, Тафф.
— Идите, — прохрипел Пибал.
Стаффа поднялся на ноги и отправился к чану с водой. Он успел сделать три больших глотка, прежде чем за его спиной раздался голос Англо:
— За работу! Тафф и Кайлла, задержитесь!
Пока Англо подходил к ним, Стаффа, закрыв глаза, наслаждался ощущением прилива сил от воды, впитанной его иссушенным на солнце организмом.
Надзиратель остановился над Пибалом и напряженно уставился на него. В его свинячьих глазках застыло выражение нетерпеливого ожидания.
Стаффа потрясено смотрел на то, как тело умирающего начинает мелко содрогаться, руки тянутся к ошейнику, охватившему гибельным обручем худую шею, глаза закатываются, голова елозит по песку… Мучения длились недолго, около минуты. Затем испуганное лицо Пибала навечно застыло и засыпанные песчаной крошкой зрачки глаз остановились.
— Вот так, — удовлетворенно промычал Англо. — Работник из него уже был никакой. А зачем напрасно страдать?
Не обращая внимания на потрясенного Стаффу, он повернулся к Кайлле и запустил свои загребущие руки ей под одежду. Некоторое время он, тихо постанывая от наслаждения, лапал ее. Потом впился в полураскрытые равнодушные губы жарким поцелуем и проговорил:
— До вечера, крошка.
Не в силах скрыть стыд, Стаффа отвернулся и посмотрел невидящим взором на труп ювелира. Мелкие черты лица Пибала застыли в выражении предельного, смертного ужаса. Все же остальные избитые, окровавленные и уставшие части тела наконец-то получили покой и расслабились. Только на лице была неестественная, искаженная маска страдания.
Англо снял с пояса бластер. С натренированной ловкостью он быстро отделил лучом голову Пибала от тела и снял ошейник. Глянув на замершего в оцепенении Стаффу, Англо скомандовал:
— Ты принес сюда эту развалину, ты и унесешь его обратно. Во рву есть рытвина. Можешь швырнуть его туда. Мы не будем устраивать званый ужин для местных шакалов, но если они потрудятся раскопать его, — их дело. — С этими словами Англо молча развернулся и ушел в свою палатку с воздушным кондиционером.
— Я убью его, — пообещал Стаффа, перекинув изуродованное тело Пибала через плечо и подняв его голову за волосы. — Я у него у живого вырву глаза, отрежу член и заставлю сожрать его. Он у меня подавится им!
— Нет, — возразила устало Кайлла, когда они шли по барханам хоронить ювелира. — Он умрет, и все мы покинем это место. Не только ты.
Он присвистнул — этот звук дался ему с большим трудом. И спросил с грустной усмешкой:
— Каким же образом, милая Скайла, ты это всем нам обеспечишь?
— Опять воспоминания замучили, Тафф? Ты снова видишь во мне свою Скайлу.
Он покачал головой и невесело рассмеялся, отчего тело бедняги Пибала едва не упало.
— Да, она помогает мне выжить. С ее помощью я еще и держусь, — сказал он, а про себя добавил: «И с твоей».
Она кивнула.
— Поэтому-то ты до сих пор не давал себе воли?
Он искоса глянул на нее.
— В каком смысле?
— Я несколько раз замечала желание в твоих взглядах. Оно было по моему адресу? Или по адресу твоей Скайлы? Впрочем, неважно. Я все думаю, когда же ты возьмешь меня?
— Зачем?!
Она пожала плечами.
— Сейчас такое поганое время. Все противно. От всего тошнит. Мужчины погибают в жестоких войнах и драках. А женщины? Женщины становятся чьей-то собственностью. В них видят только привлекательную оболочку и не замечают души, чувств и переживаний. Их можно без конца насиловать, бить, унижать. Я к этому не привыкла. Ты никогда не пробовал поставить себя на наше место? По-моему, женщинам приходится в нынешние времена куда хуже, чем мужчинам.
Она покачала головой.
— Я единственная женщина, у которой хватило силы воли внешней и внутренней, чтобы выдержать. Другие рано или поздно срывались и предпочитали смерть от ошейника, избавляющую от невыносимых длительных страданий среди песчаных дюн. Их насиловали каждую ночь. Никто не выдержал, кроме меня. — Она сплюнула себе под ноги. — Мужчины желают меня. Даже ты. Но ты не лез еще ни разу ко мне. Почему?
Из его горла вырвался раздраженный смешок.
— Может, честь не позволяет.
— Да, понимаю… Держись и дальше в том же духе. Не передумай. Мне сейчас все мужчины противны.
Чтобы успокоиться, Стаффе пришлось несколько раз глубоко вздохнуть. Несмотря на то что он недавно пил воду, во рту пересохло.
— Почему ты не сдаешься? — спросил он. — Почему продолжаешь борьбу?
— Месть, Тафф. — Она окинула рукой ослепительно белые просторы, которые окружали их. — Господь допустил, чтоб мы, человечество, создали сами себе эту вонючую погибель. Бесконечное, адское страдание. Мы это создали для себе подобных. Я никогда… Впрочем, тебе это можно знать, ничего от этого не изменится. Ты даже не представляешь себе, сколько в моей голове было всего самого злого и плохого. Но я никогда ничего не претворяла на практике. Не знаю, сразу ли после смерти наши души устремляются к богу или нет, но я тебе вот что скажу! Я очень хочу, чтобы этот ублюдок полной чашей испил страдания, унижения и боль перед тем, как я умру!
— О чем ты говоришь? Кому мстить?
— Богу, — прошептала она, уронив голову и сосредоточившись на своих мозолистых ногах, которые с каждым новым шагом погружались больше чем по щиколотку в обжигающую песчаную топь.
— Ты с Этарии? Жрица?
— Седди, — спокойно ответила она. — Только между нами.
Он подумал с минуту, потом согласно кивнул.
«Кто я такой, чтобы осуждать ее за суеверия и язычество? Кто я такой, чтобы упрекать ее хоть в чем-нибудь, после всего того, что я сделал? Каждый платит за свои грехи по-своему».
Они спустили останки Пибала на дно рва. С минуту Стаффа молча стоял над покойным, потом нагнулся и перевернул его на спину, скрестил ему руки на груди и приставил голову. Сдул песчинки с широко раскрытых, остекленевших глаз и закрыл их. Затем они вместе засыпали его песком.
Кайлла внимательно посмотрела на Стаффу и спросила:
— Прости, конечно, но зачем нам было так возиться с трупом?
— Выражение уважения. Это был хороший человек, не потерявший чувства собственного достоинства.
— А ты не похож на обычного раба, Тафф, — сказала она и пошла вдоль по рву к выходу из него. — Кто ты?
— Никто.
Чтобы предотвратить дальнейшее развитие темы, он догнал ее и вручил медальон.
— Вот, возьми. Пибал хотел, чтобы я подарил тебе его.
Она опустила глаза на медальон, лежавший у нее на раскрытой ладони. Затем сжала кулак с такой силой, что у нее побелели суставы на пальцах. Одна-единственная слеза пробежала по ее щеке, оставляя грязный след. Подбородок чуть дрожал, и Стаффа заметил это.
— Пойдем, мы и так опоздали, — сказал он, чтобы дальше не смущать ее. — Мне его тоже не хватает. Он научил меня… Черт возьми, ладно, оставим…
Он взял ее за руку и подтолкнул вперед. Когда они показались из рва, их бригада уже подсовывала канаты под очередной отрезок трубы.
Она взглянула на него, наконец уняв дрожь подбородка.
— Ты сделан из другого теста, чем все остальные. Ты другой. В тебе чувствуется сила, власть. Ты держишься слишком гордо для раба, затерянного в этих богом забытых песках.
Он изумленно уставился на нее.
Поняв, что она застала его врасплох, Кайлла подняла его руку и вложила в ладонь медальон.
