Звёздная тень - Лукьяненко Сергей Васильевич (бесплатные версии книг txt) 📗
— Ты не нашёл? — спросил я.
— Нет. Потом, когда мальчик вырос и стал умнее, когда перестал в забытьи звать подруг именем девочки, он понял, в чём было дело. Просто он любил… он пылал ослепительным светом… а девочка светила отражённым. И не за что её винить. Она сама верила, что им предстоят вечная жизнь и вечная любовь. Но Тень… Тень знала правду. И подарила ей свободу.
— Ты не можешь её забыть? Не можешь простить Тень?
— Забыть… я давно её забыл, Пётр. Я почти не помню лица. Меня и Раду соединяет в сотню раз больше воспоминаний, больше радости и грусти, чем того мальчика с той девочкой. Я не могу простить другое, Пётр. Тот миг… когда впервые прошёл Вратами. Запах моря, плеск волн, багровое небо — был закат… Миг восторга — краткий миг, когда всё ещё впереди и мы были вдвоём. А потом я посмотрел на свою руку — пустую, сжатую в кулак. Закат погас, море умерло, а мальчик закричал от боли. Вот этого — этого я не простил, Пётр.
— Тень не приносит счастья.
— Тень даёт свободу. А как ею распорядиться — личное дело каждого. Если твоё счастье вылеплено из чьей-то несвободы — тебе не повезло.
— Значит, счастья нет.
— Значит — нет. Пётр, если ты искал идеальный мир, который поможет вам, принесёт процветание, безопасность и счастье, — ты ошибся. По крайней мере в одном пункте.
— Я искал лишь свободу, Кэлос.
— Ну? Ты её нашёл. И много ли тебе от этого радости?
— Не много. И теперь я не знаю, что мне искать.
Мы замолчали. Флаер нёсся над планетой, вокруг сверкали звезды. Далёкие, красивые, свободные, скованные единой цепью звёзды.
Из чего выбирать, если ни одно решение не даст правильного ответа?
Суровая мечта Геометров?
Злая практичность Конклава?
Равнодушная вседозволенность Тени?
Когда есть лишь две альтернативы — всегда можно надеяться на третью.
Но лишь в сказках третий сын побеждает дракона, а третье желание оказывается верным.
В мирах несвободы, в мирах жёстко ограниченных прав, в мирах вольной анархии — всегда и всюду люди обречены страдать. Терять, искать, ошибаться. Причинять боль и терпеть муки. Мне нужно то, чего никто не в силах дать. Мне нужен рай, а рая просто нет.
— Тебе тяжело, — сказал Кэлос. — Я понимаю. И всё же мой совет… мой единственный совет — прими Тень. Она не станет мешать. Если вы захотите стать счастливыми — вы ими станете. Это лучше, это неизмеримо лучше, чем умереть навсегда.
— Так говорил мой дед… когда оказался в теле рептилоида. Мне бы сейчас его совет.
— Ты можешь рискнуть. Войти во Врата. Если ты и впрямь хочешь найти своего деда…
— Откуда мне знать, чего я хочу?
— О. Ты взрослеешь, парень. Кстати, приглядись к зелёной звезде впереди…
Я кивнул. Если Кэлос думает, что я не привык отличать звёзды от космических станций…
— До неё около ста километров, — сказал я.
— Около десяти тысяч.
Надо же. Ошибиться на два порядка.
— Около четырёх километров в диаметре?
— Ну, если слово диаметр тут применимо…
Судить о диаметре станции и впрямь было нелепо. Она напоминала не то фигуру из учебника стереометрии, не то скелет морского ежа. Иглы, толщиной в сотню метров у основания, торчали из многогранного центра станции. Обшивка — бугристая, неровная, тускло-зелёного цвета.
— Немного напоминает живое существо, — сказал я.
— Дань традиции. Лига давно отказалась от выращивания биологических кораблей.
Я поперхнулся. Могу я придумать хоть что-то, чего ещё не было в Тени?
А может ли Тень показать мне что-нибудь, чего я не смог бы придумать?
Флаер медленно скользил между расходящимися лучами. Ничего похожего на шлюз не было — наоборот, навстречу нам выпячивался широкий отросток.
— Они неплохие люди, — сказал Кэлос. — Пусть даже и не все среди них — люди…
— Почему такая большая станция? — не в силах оторвать взгляда от приближающейся поверхности, спросил я. Сейчас как врежемся… — Вы ведёте с ними крупную торговлю?
— Что ты. Наш мир почти ничего интересного не производит. Станции Лиги одинаковы, независимо от важности планеты. Это оказалось выгоднее, чем перестраивать станции у миров, внезапно оказавшихся важными для Лиги.
Мы вплыли в протянутое станцией щупальце. Только что впереди была твердь — и вот мы уже внутри цилиндрического, ярко освещённого шлюза.
— Теперь предстоит самое интересное, — заметил Кэлос. — Старайся не удивляться их виду, поведению, вопросам. Тебя ничем не удивила наша планета, но на неё ты попал через Врата. А это мир, который для тебя не предназначен.
Он ловко потянулся вверх, выныривая из защитной среды флаера. Я последовал за Кэлосом. Верх корабля уже раскрылся. Мы стояли в шлюзе — самом обыкновенном шлюзе, которые никак не придумать по-иному.
Чему мне удивляться?
Если Кэлос считает, что я ещё на это способен, — то он ошибается. Пусть в шлюз чинно войдут Люк Скайуокер с Дартом Вейдером, вбежит, приплясывая и держась за руки, парочка весёлых чертей, вползёт обвешанный оружием металлический паук — я не удивлюсь. Это ведь Тень.
Стена качнулась, изгибаясь. Сквозь неё проступила человеческая фигура. Уже приятно.
Молодая несимпатичная девушка в белом чешуйчатом комбинезоне, рука сжимает оружие, похожее на короткоствольный автомат.
— Приветствую на станции Лиги, — сухо сказала она. — Назовитесь.
Я не удивился. Я ведь обещал себе не удивляться.
— Может, тебе ещё паспорт показать, Маша?
Взгляд девушки остановился на моём лице.
— Ну? — поинтересовался я. — По новой станем знакомиться?
— Пётр… Петя…
У неё губы затряслись. Автомат выпал, глухо стукнувшись о пол.
Кэлос застыл, когда мы обнялись. Похоже, он готовился к объяснениям…
Маша рыдала, цепляясь за меня. Поверить не могу! Маша Клименко, майор госбезопасности, мой недавний тюремщик — ревёт, повиснув на мне. Эй, Маша, а как же воротничок со взрывчаткой?..
Я не помню, как разревелся сам.
Это было чудом — наша встреча в мирах, где обитают миллиарды миллиардов живых существ. А случайных чудес не бывает.
Кто-то из нас очень хотел найти другого. И, наверное, не я. Мне было просто всё равно — найдётся Маша или навсегда затеряется в Тени. Неужели для неё это оказалось так важно? Важнее, чем для Кэлоса, искавшего свою юную подругу среди тысяч миров?
— Я… я никогда бы себе не простила… — прошептала Маша.
— Пётр, вы знакомы? — спросил Кэлос. — Это… твоя спутница?
— Чему ты удивляешься, мы ведь в Тени… — буркнул я, поглаживая Машу по спине. — Ну… успокойся, девочка. Всё хорошо. Видишь, мы встретились…
— Я думала, что всё… что ты здесь исчезнешь… а я обещала, я должна была тебя найти…
Боже!
Тень, тебе не стыдно?
Да что такое любовь двух детей, удравших со своей планеты, что такое эти планеты — в количестве тысяч и десятков тысяч штук! Что всё это значит — перед трудовым героизмом сотрудника российской госбезопасности!
Тень, ты смешна. Девочка Маша, которой недодали тепла и любви, сделала своей любовью служение родине. Девочка Маша попала в тот мир, куда должен был прийти я.
Я не оттолкнул девушку и ничего не сказал.
Может, это и смешно — но даже такая любовь заслуживает уважения.
— Всё нормально, — повторил я.
— Пётр… — Маша оторвалась от меня. Глянула на Кэлоса — мельком, он не удостоился внимания. — Я так рада. Андрей Валентинович говорит, что только я могу тебя найти… что ты его разлюбил, ты никогда не придёшь в тот же мир, что и он… а я не хочу в эти Врата, я их боюсь!
— Говорит? Дед здесь?
— Да. — Маша засмеялась. — Конечно… ты же не знаешь… Петя, если бы ты знал… мы были в таком мире… это такой ужас… зато теперь…
Вот к кому я шёл.
Не сразу, конечно. Понадобился мир, где я убил Галиса — того, кто самой судьбой (или Вратами?) предназначался мне в суровые и ласковые командиры, мир, где я потерял Снега, с которым мы могли, должны были стать друзьями. Понадобился Кэлос с его иллюзорным сыном, старый и напуганный Кэлос, который боится любить. Всё это служило одному — чтобы я всё-таки вернулся к деду.
