Ковчег Спасения - Рейнольдс Аластер (книги бесплатно полные версии txt) 📗
— Полная мощность, — громко произнес Клавейн. Рывок на полной мощности позволит ему улететь, разорвав тросы или выдрав якоря вместе с кусками кометы.
— Клавейн, — произнес мужской голос, — мне кажется, тебе стоит подумать.
Никто из них не мог дотянуться до его сознания! Корпус корвета полностью блокировал сигналы.
— Спасибо, Рэми… но на самом деле, я уже все продумал. И вся эта затея с орудиями мне совершенно не нравится. Все дело в Волках — верно, Скейд? Вам нужно оружие, чтобы встретить Волков.
— Именно так, как я тебе растолковала, Клавейн. Да, орудия нужны нам, чтобы защититься от Волков. Хочешь сказать, что предосудительно? Что это позорно — стремиться выжить? Может быть, ты хочешь, чтобы… чтобы мы сдались? Чтобы принесли себя в жертву?
— Откуда ты знаешь, что они идут к нам?
— Мы не знаем. Мы просто предполагаем. Вероятность их появления очень велика, исходя из информации, имеющейся в нашем распоряжении…
— Есть нечто более важное
Пальцы Клавейна скользнули к пульту управления главными двигателями. Еще несколько секунд. Или он вырвется на полной мощности, или останется здесь.
— Это все, что мы знаем, Клавейн. Больше ничего. А теперь позволь нам войти в корвет. Уверяю тебя, я сделаю вид, будто ничего не было.
— Боюсь, этого будет недостаточно.
Он запустил главный двигатель и направил фиолетовые арки, истекающие из дюз, подальше от поверхности кометы. Ему не хотелось причинить вред этим двоим. Клавейн не любил Скейд, но не желал ей зла. Ремонтуа был его другом, но привлекать его к участию в задуманном не стоило.
Корвет продвинулся чуть дальше. Клавейн чувствовал, как вибрация силовых установок, толкающих корабль от поверхности кометы, отдается в каждой косточке. Индикаторы перегрузки мигали красным светом.
— Клавейн, послушай меня, — сказала Скейд. — Тебе не нужен этот корабль. Что ты собираешься с ним делать? Сдаться Демархистам?
— А что, мысль!
— Это самоубийство. Ты никогда не доберешься до Йеллоустоуна. Тебя прикончат — если не мы, то Демархисты.
Раздался громкий хлопок. Шаттл качнулся и задергался, натягивая оставшиеся тросы. Через нижний иллюминатор Клавейн видел, как трос с силой хлестнул поверхность кометы, рассекая защитную мембрану, как масло. На поверхности образовалась рана в метр толщиной, из которой тут же поднялось облако черной пыли — казалось, комета выпустила чернильное облако.
— Скейд права. Не делай этого, Клавейн — тебе некуда податься. Пожалуйста, я прошу тебя как друг… не надо!
— Разве ты не понял, Рэми? Ей недостаточно найти орудия. Те двенадцать кораблей — совсем для другого. Это часть какого-то большего плана. Это флот эвакуации.
Клавейн почувствовал толчок — это еще один трос оборвался и с яростью вонзился в комету.
— Допустим, — отозвалась Скейд. — И что дальше?
— А как насчет оставшегося человечества? Что делать этим одураченным бедолагам, когда придут Волки? Справляться собственными силами?
— Вселенная живет по законам Дарвина.
— Ты неправа, Скейд.
И тут лопнул последний трос. Неожиданно корвет рванул вперед на предельной скорости, и Клавейна вдавило в сиденье. Он орал от боли в переломанных ребрах. Потом стрелки контрольных индикаторов двигателей вернулись в нормальное положение и стали зелеными и белыми. Скорость снизилась, непрерывный гул стих, прекратилась вибрация, сотрясавшая корпус. Комета Скейд быстро уменьшалась.
Клавейн прикинул направление и повел корвет к яркой светящейся точке — Эпсилону Эридана.
Глава 11
Илиа Вольева стояла в самом сердце «Ностальгии по Бесконечности», в эпицентре того, что когда-то было ее Капитаном, того, кто в прежней жизни называл себя Джон Армстронг Бренниген. Илиа пыталась сдерживать дрожь, но получалось неважно. Визиты к Капитану всегда сопровождались крайним физическим дискомфортом, превращая их в подобие покаянного паломничества. В случаях, когда к Капитану приходили не с целью оценить степень его разрастания — которое замедлилось, но не прекратилось, — к нему приходили за советом. Таким образом, неудобства, которые приходилось испытывать посетителям, выступали как бы частью сделки. И это считалось правильным и справедливым, хотя советы Капитана не всегда можно было назвать разумными.
Капитана заморозили, чтобы остановить распространение Комбинированной Эпидемии. Какое-то время криогенный саркофаг, в котором хранилось тело, успешно выполнял эту функцию. Но в конечном итоге неумолимое разрастание Капитана передалось и саркофагу, подчинив его системы и видоизменив их тем же кошмарным образом. Криогенная установка продолжала кое-как работать, но этого было достаточно, чтобы в камере царил смертельный холод. В то время перед визитом к Капитану требовалось в обязательном порядке натянуть на себя несколько комплектов теплой одежды. Дышать промороженным воздухом было нелегко: при каждом вдохе легкие грозили превратиться в миллион хрупких пленочек, похожих на надкрылья насекомых. Во время визитов к Капитану Вольева курила без перерыва, хотя для нее эти встречи проходили легче, чем для других. У нее не было имплантантов, ничего такого, за что Чума могла ухватиться. Другие — ныне все они мертвы — страдали чрезмерной щепетильностью и не могли отказаться от имплантантов. Возможно, это была просто слабость. Вынуждая этих людей находиться рядом с Капитаном, Илиа видела в их глазах ненависть. В такие моменты они хотели стать такими, как она — хотя бы на несколько минут. Хотели отчаянно.
Саджаки, Хегази, Суджика… Имена с трудом всплывали в памяти. Прошло слишком много лет.
Сейчас в камере было ненамного холоднее, чем где бы то ни было на корабле, а по сравнению с некоторыми секторами — даже теплее. Воздух казался влажным и неподвижным. Все поверхности покрывала блестящая пленка. По стенам, огибая шишковидные наросты, бежали ручейки конденсата. То и дело раздавался омерзительный звук, и масса ядовитых корабельных отходов вырывалась из щели и стекала на пол. Система переработки биомеханических отходов давно работала сама по себе. Однако вместо того, чтобы выйти из строя, она начала каким-то безумным образом эволюционировать, разрастаясь и образуя петли обратной связи. Эта непрерывная и изнурительная борьба с выделениями, грозившими затопить корабль, длилась уже давно. Вольева установила повсюду тысячи трюмных насосов, направляя слизь обратно, в главную перерабатывающую цистерну, где жесткие химические агенты могли ее нейтрализовать. Навязчивое гудение насосов раздавалось непрерывно, точно бэк-вокал запавшей клавиши на органе. Этот звук наполнял все помещения, и Илиа просто не обращала на него внимания.
Человек, который знал, куда смотреть, и обладающий определенными навыками по выделению конкретных образов из хаоса красок и линий, мог разглядеть в камере криогенный саркофаг. Когда Вольева позволила ему «разогреться» — а попросту выстрелила флекеттой в систему контроля температуры — он начал с возрастающей скоростью пожирать пространство корабля, отрывая атом за атомом и смешивая их с собственными. Жара стояла как в печке. Вольева не собиралась дожидаться завершения трансформации, но уже тогда стало ясно: Капитан будет разрастаться, пока не уподобит себе весь корабль. Мрачная перспектива… впрочем, столь же приятная, как оставить корабль под контролем другого монстра — Похитителя Солнц. Вольевой оставалось надеяться, что Капитан преуспеет в борьбе с разумом-паразитом, который оккупировал «Ностальгию по Бесконечности».
Удивительно, но она оказалась права. Вскоре Капитан подчинил себе весь корабль, деформируя его в соответствии со своей нездоровой фантазией. Это представляло собой уникальный случай проявления Комбинированной Эпидемии, который наглядно подтверждал догадку: знаменитая вспышка Комбинированной Эпидемии на Йеллоустоуне и заражение, охватившее корабль, были вызваны одним и тем же вирусом. Вольевой довелось видеть изображения Города Бездны после Эпидемии — гротескно перекрученные строения, похожие на дурной сон самого города. Порой казалось, что эти трансформации производились с какой-то целью — по крайней мере, с художественной. Но они не были порождением разума. Все разнообразие форм определялось основными принципами биодизайна. Однако с «Ностальгией по Бесконечности» происходило нечто принципиально иное. Эпидемия поселилась в теле Капитана за много лет до того, как начала изменять его. Возможно, это привело к некоему подобию симбиоза. И когда под конец чума разбушевалась и начала поглощать корабль — может быть, ее трансформации в каком-то смысле отражали образы из подсознания Капитана?
