Вторжение в Империю - Вестерфельд Скотт (читать книги полностью без сокращений .TXT) 📗

– Если мы ничего не предпримем, риксы получат возможность войти в контакт со своим гигантским разумом, – объявил Император. – Притом, что на стороне этого разума ресурсы всей планеты, а у крейсера такая мощная антенна, они могут получить колоссальный объем информации. За сеанс связи продолжительностью в несколько часов можно, пожалуй, перекачать всю базу данных планеты. Всю информацию, хранящуюся на Легисе-XV.

– Почему бы не отключить на несколько дней все энергетические установки на планете? – предложил Хендерс. – В то самое время, когда корабль достигнет апогея. [4]

– Это можно было бы сделать. По предварительной оценке, отключение энергии на три дня, если к этому заранее хорошо подготовиться, приведет к гибели всего лишь нескольких тысяч гражданских лиц, – ответил сенатору генерал. Оксам, слушая его, видела, что для этого человека не существует ничего, кроме холодных уравнений. – Увы, к несчастью, большинство центров связи устроено так, что они способны пережить отключение энергии. Центры связи оборудованы аварийными аккумуляторами, солнечными батареями и автономными генераторами – все перечисленное является частью базового дизайна. Таков гигантский сетевой разум: под удар поставлена вся планета. Отключение энергии не помешает связи между гигантским разумом и риксским кораблем.

При последних словах генерала Оксам ощутила, как Император содрогнулся, разволновался. Она была свидетельницей того, что его сознание склонно к фиксации. Его кошки. Его ненависть к риксам.

Теперь что-то новое было на уме у властелина и меняло его настроение.

И вот оно наступило, мгновение ясности. Нара прочла эмоцию Императора. Она увидела ее четко.

Это был страх.

Воскрешенный Император боялся того, о чем могли проведать риксы.

– Мы не знаем, почему риксы желают связаться со своим гигантским разумом, – сказал Император. – Быть может, они просто-напросто хотят присягнуть ему на верность, быть может, как-то поддержать. Но они посвятили не один год подготовке этой диверсии, рисковали оказаться быть втянутыми в войну. Мы должны предполагать, что у попытки контакта есть какая-то стратегическая причина.

– Гигантский сетевой разум мог завладеть какими-то военными тайнами, которые мы не можем позволить себе потерять, – сказал генерал. – Просто невозможно предположить, что конкретно риксы могли обнаружить на целой планете, напичканной данными. Но теперь мы понимаем, что именно таков был их план изначально: первым делом – посеять на планете гигантский разум, а потом послать крейсер, чтобы он вошел с этим разумом в контакт.

В палате заседаний снова воцарились замешательство, отчаяние и гнев. Советники чувствовали себя угодившими в ловушку, бессильными перед блистательно продуманными замыслами риксов.

– Но вероятно, мы могли бы решить обе наши проблемы одним ударом, – заявил Император и указал на воздушный экран.

На модели звездной системы время стремительно побежало вперед. Стрелочка-вектор, обозначавшая движение риксского крейсера, двинулась к Легису-XV, а навстречу ей потянулась стрелка имперского голубого цвета.

– «Рысь», – тихо проговорила Нара.

– Верно, сенатор, – произнес Император.

– Используя агрессивную тактику, даже фрегат способен нанести повреждения риксскому крейсеру. В особенности – его приемной антенне, – заметила мертвая женщина-адмирал. – Она слишком велика для того, чтобы ее можно было соответствующим образом экранировать, слишком уязвима для кинетического оружия. А в промежутке между боевым контактом и тщательным, систематическим повреждением коммуникационной инфоструктуры Легиса мы смогли бы отрезать для гигантского разума пути к связи с риксами.

– У вас есть оценка возможных жертв для этого варианта, адмирал? – осведомилась Оксам.

– Есть, сенатор. На планете мы разбомбим центры связи и заполним инфоструктуру, образно выражаясь, всяким мусором. Шунтируем основные каналы связи на несколько дней, дабы снизить ширину информационных потоков. Смертность среди гражданского населения будет укладываться в рамки обычной статистики для сильной солнечной магнитной бури. Срочность оказания медицинской помощи снизится, поэтому следует ожидать несколько десятков инфарктов со смертельным исходом и примерно столько же несчастных случаев. В условиях плохой работы диспетчерских служб можно ожидать некоторого числа авиакатастроф.

– А что будет с «Рысью»?

– Фрегат, конечно же, погибнет, и капитан вместе с ним. Величайшая жертва.

Хендерс кивнул.

– Как это поэтично. Получить помилование от Императора – и стать мучеником.

– В честь Лаурента Зая мы будем несколько дней подряд жечь церемониальные костры, – торжественно провозгласил Император.

Двое воскрешенных стояли перед грудой обломков сейфа и искореженными блоками данных, разбросанными по полу библиотеки.

– Он был здесь?

– Да, адепт.

– Риксская тварь нашла его?

– Мы не знаем, адепт.

– Нам ли не знать? – тихо отозвалась адепт Тревим.

Посвященный неловко переступил с ноги на ногу, нервным взглядом обвел стены, хотя все звуковоспринимающие устройства в библиотеке были отключены – и не просто отключены, а физически дезактивированы.

– Тварь не может услышать нас.

Посвященный кашлянул.

– Портативный одноразовый компьютер был спрятан среди списанного оборудования. Лишь несколько Почетных Матерей, изучавших… состояние Дитя-императрицы, имели представление о том, как работает это устройство. Тварь никак не могла вызнать способ, каким можно компилировать данные и задействовать этот компьютер.

Адепт Тревим прищурилась.

– А она не могла пойти путем проб и ошибок?

– Адепт, тут миллионы файлов. Число комбинаций…

– Не безгранично. Не безгранично, если все данные были здесь.

– Но на это могли уйти века, адепт.

– Для одного обычного компьютера – тысячелетия. Но для такого, к чьим услугам процессоры всей планеты? Представьте, что все свободные резервы каждого устройства на Легисе посвящены решению единственной задачи, что эти резервы безгранично широки и что вся аппаратура работает неустанно?

Посвященный закрыл глаза, ушел из мелкого мира чувств. Адепт Тревим наблюдала за тем, как молодой мертвый отдал себя во власть Другого. Казалось, действие симбианта было написано у него на лице, пока он переводил поспешные допущения в жесткие математические выкладки.

Быстрее было бы воспользоваться услугами машины, но в Аппарате было принято даже в более благоприятных обстоятельствах по возможности не прибегать к помощи техники. При том, что риксская тварь беспрепятственно разгуливала по инфоструктуре Легиса, аппаратчики ограничились той техникой, какую им предоставлял симбиант. При нынешнем положении дел было бы немыслимо довериться любому процессору.

Больше часа Тревим стояла неподвижно и ждала.

Наконец посвященный открыл глаза.

– В то время, когда в библиотеку кто-то проник со взломом, чрезвычайное положение еще отчасти действовало, – сказал он.

Адепт кивнула. Биржи и магазины были закрыты, выпуски новостей приостановлены, люди сидели по домам. Следовательно, в инфоструктуре планеты в это время, по большому счету, было темно. В распоряжении твари оказалось сколько угодно процессорных мощностей.

– Потребовалось бы всего несколько минут для того, чтобы проверить любые перестановки в сравнении с данными, выкачанными из «поверенного». И как только правильный порядок случайно был бы обнаружен, данные приняли бы узнаваемую форму, – заключил посвященный.

– Значит, тварь знает.

Посвященный кивнул. Видно было, как ему нестерпима мысль о том, что Тайна – в грязных лапах риксской твари.

– Мы должны предполагать, что это так, адепт.

Тревим отвернулась от груды обломков на полу.

А ведь казалось, что это настолько хитро и надежно – упрятать сведения о «поверенном» Императрицы здесь, посреди отработавших свой срок, выброшенных одноразовых компьютерных блокнотов. Вместо того чтобы хранить блокноты в каком-нибудь военизированном учреждении, под замком, где их наличие скорее могли бы заподозрить и разведать, где вероятнее были бы измена и подкуп, данные спрятали здесь, в захламленном отделе библиотеки, в малопосещаемой директуре на задворках планетной инфоструктуры. Блокноты хранились здесь на самый крайний случай – если бы хрупкость Императрицы привела к закономерному итогу.