Делай что должен - Казьмин Михаил Иванович (книги бесплатно без регистрации TXT) 📗
— Ну, Роман Михайлович, — усмехнулся Лозинцев, открывая упаковку с настоящим покровским пряником, большим, килограмма на два, — вы же знаете этих… западников. — Чувствовалось, что в уме Лозинцев произнес совсем другое слово. — Вы вот если на Фронтире или в Райхе что-то увидите, чего у нас нет, о чем думаете, а?
Разливая свежезаваренный крепкий чай, Корнев задумчиво выровнял чайник в руке, чтобы ненароком не пролить.
— О чем? Не знаю даже… Сравниваю, наверное, с тем, что у нас.
— Вот именно! — Лозинцев походил на учителя все больше и больше. Роман вспомнил историка из гимназии, Валерия Филипповича. Тот тоже все время задавал такие вопросы, чтобы ученик как следует подумал и ответил правильно. — Вы сравниваете! И если видите, что что-то здесь лучше, чем у нас… — тут Лозинцев осекся. Видимо, понял, что сказал что-то не то. — Ну не тут, конечно, а в том же Райхе… — да уж, чтобы на Фронтире где-то что-то было лучше, чем в России (ну кроме деловых возможностей разве что). — Вы думаете: а хорошо бы, так и в России было, так ведь?
— Так, — не стал спорить Корнев.
— Это для вас так. И для меня так. И для любого нормального русского человека так. А для западника не так. Для него, если у русских что-то лучше, значит, русские — жулики, каким-то заведомо нечестным путем получившие это преимущество. Потому что всем известно, что русские все и всегда делают неправильно.
Да уж, умел Лозинцев заставить собеседника задуматься, умел… Самое смешное — и здесь он оказался прав. Сколько ни вспоминал Корнев свои разговоры с местными, это у них всегда сквозило, как только доходило дело до сравнений. Ну или почти всегда. Хотя не так уж много этих разговоров и было, с этими-то и поговорить нормально нельзя, если не о деле… Немцы, те еще на людей похожи, на отвлеченные темы с ними побеседовать интересно бывает. Особенно за пивом. А остальные… Ну и ладно, пошли бы они все, мать их с низкого старта!..
Тринидад встретил хмурым и пасмурным, совершенно неприветливым небом. Садиться пришлось вслепую по наведению диспетчера. Гигантские мохнатые черно-синие тучи висели над космопортом так низко, что хотелось идти под ними, пригнувшись, и не идти даже, а перебегать, чтобы они не придавили. Правда, до портовой конторы удалось добежать раньше, чем эти тучи ударили по космопорту и окрестностям миллиардами тяжелых капель, почти сразу же сомкнувшихся в цельную, на вид совершенно непроницаемую стену.
Оказалось, кстати, что не только для маскировки истинного пункта назначения понадобился Тринидад Лозинцеву. Какие-то дела у него здесь все-таки были. Дмитрий Николаевич сразу же заказал такси, предварительно договорившись с Корневым о времени своего возвращения, и Роману пришлось в одиночку выполнять все предусмотренные формальности, благо, на Тринидаде таковым особого значения не придавали. Поэтому все было сделано быстро, и до возвращения своего пассажира Корнев успел пообедать. Тоже пришлось вызывать такси, чтобы не выходить под ливень, хотя ехать до известного Роману заведения было всего минут пять. Хозяин ресторанчика, колоритный пожилой толстяк с огромными усищами, нашел простейший, зато до крайности эффективный способ завоевать популярность среди пилотов и коммерсантов, прибывавших на Тринидад. Способ этот заключался в том, что всем, кто не был родом с Тринидада, клали специй вдвое, а то и втрое меньше, чем местным. Слава «доброго Лучо», как скромно именовал себя предприимчивый ресторатор, прямо-таки гремела среди непривычных к местным специям гостей планеты, так что экономия на жгучих ингредиентах была явно не самым главным источником его доходов.
Дальше все было просто прекрасно, как будто по заказу. К тому времени, как Роман закончил обедать, кончился и ливень, поэтому Корнев решил прогуляться до космопорта пешком. И стоило ему только подойти к портовой конторе, как буквально через пару минут появился и Лозинцев. Диспетчер и стартовые службы тоже были свободны, так что уже очень скоро «Чеглок» снова был в космосе.
…Навигация в Райхе сильно отличалась от того, к чему Корнев привык на Фронтире. Даже вводить координаты выхода из гиперпространства не пришлось — достаточно было просто обозначить в качестве таковых навигационную станцию «Райнланд-8». Все было рассчитано заранее и внесено в память главного компьютера «Чеглока». За пятнадцать минут до прекращения работы гиперпривода и выхода в реальный космос корабельный компьютер услужливо предупредил Корнева о необходимости соответствующих приготовлений. Компьютер, естественно, не обманул — ровно через девятьсот секунд после сигнала Корнев с Лозинцевым увидели на обзорном экране не поднадоевшее мельтешение молочно-белых искр на темно-сером фоне, а строгие очертания навигационной станции «Райнланд-8», висящей на границе планетной системы. Корневу этого времени тоже хватило, так что к моменту выхода из гиперпространства корабль был приведен в режим ручного управления при полной готовности программы автопилотирования. Получив со станции координаты входа в свой коридор, Корнев в ручном режиме вышел к указанной точке, где и переключил управление на автопилот, уже получивший со станции соответствующую программу.
Все, в общем, логично и разумно. Простая и действенная схема обеспечения безопасности на довольно оживленном пути. Сама схема никакого удивления не вызывала — она была стандартной и в России, и в Райхе, и на Западе. Вот только почему-то в исполнении немцев (ну да, немцев; если в России все русские, то в Райхе — все немцы) все это выглядело как-то особенно четко, организованно и эффективно. Иной раз казалось даже, что такого больше нет нигде и во всех планетарных системах за пределами Райха навигация отдана на откуп случайности, анархии и хаосу.
Впрочем, порядок и организованность вовсе не означали того, что работает автоматика, а господин капитан-пилот может заняться какими-то другими своими делами и не участвовать в процессе. Корневу приходилось постоянно быть на связи сначала с диспетчером станции, а потом и с диспетчером космопорта — подтверждая, что все идет штатно, что автопилот действует в полном соответствии с полученными указаниями, что сам Роман готов в любой момент взять управление кораблем на себя, если вдруг что пойдет не так. В том же духе «Чеглок» совершил и посадку в двенадцатом секторе космопорта «Зигмунд-Йен-Раумфлюгхафен»: хотя антиграв подцепил корабль еще до входа в атмосферу, Корнев до самого конца напряженно следил за действиями автопилота.
Таможенник ждать себя не заставил и времени много не отнял. Господин старший таможенный инспектор аккуратно и быстро оформил все необходимые документы, чем и утвердил законность пребывания граждан Российской Империи господ Романа Корнева и Дмитрия Лозинцева на территории Арийского Райха.
Собрался Лозинцев быстро. Оно и не удивительно — ему и пришлось-то только переодеться с поправкой на местную погоду, в меру прохладную, зато сухую и солнечную. И уже на выходе задержался, постоял пару секунд и вдруг обернулся.
— А ведь сегодня Прощеное Воскресенье. Вы уж меня простите, Роман Михайлович, если чем обидел…
— Бог простит, — ответил Корнев. — И вы, Дмитрий Николаевич, меня простите…
— Бог простит, — как-то не сильно уверенно и очень тихо сказал Лозинцев, подавая Корневу руку.
Проводив своего пассажира, Корнев еще какое-то время пребывал в задумчивости. Вот ведь человек, Прощеное Воскресенье вспомнил… Не то чтобы Роман был сильно религиозен, но вот же ведь попросил у него Лозинцев прощения, сам у Лозинцева прощения попросил — и, честное слово, на душе полегчало… Полегчало? Почему полегчало? Разве была какая-то тяжесть? Мысли Корнева резко развернулись. А ведь и правда, что-то не так было, не так и не то… Или не было? Но откуда тогда это ощущение? Как будто что-то неправильное было сказано или сделано?
Корнев попытался вспомнить, что же могло быть причиной таких сомнений, но совершенно безуспешно. Ну да и ладно… Имелись куда более важные в данное время дела, они-то и вытеснили из головы Корнева эти тягостные раздумья.
