Язва - Хеннеберг Натали (книги бесплатно без регистрации полные txt) 📗
— Подумайте, свободная дама, что нам выпало нечто единственное и невероятное: в течение этих смутных минут мы можем выбирать свою судьбу. Мы совсем не знаем друг друга, вы можете быть космической принцессой, а я — корсаром или завоевателем. Во всяком случае, мы можем разработать абсолютно новую пространственно-временную плоскость, о которой никто никогда ничего не узнает. Как будто бы мы запустили в космос новую звезду. Как будто мы боги! Вы откажетесь?!
«Это не Валеран, — подумала она с ужасающей ясностью, — но у него восхитительно очерченная линия рта, и он говорит именно то, что я всегда хотела слышать! Но до чего же мы так дойдем, если статуи станут говорить о музыке сфер?..» Ей захотелось крикнуть: «Оставьте меня, убирайтесь! Ведь меня сейчас узнают, нас разлучат охранники, а вас примут за шпиона или террориста, откуда я знаю?!..» Но волнующий танец продолжал держать ее в плену невидимых нитей, и неожиданно они оказались на какой-то террасе, под небольшой аркой, где солнечные розы были пурпурно-черными, с сердцевиной, пахнущей медом, а розы арктурианские — едва уловимого желтого цвета с карминовой сердцевиной. Озера Самарры искрились среди густых и мрачных садов, и поток тусклых песчинок-светлячков как будто опускался на город с разноцветных лун. Кавалер в маске сказал Астрид, то, что она никогда не слышала и всегда хотела услышать. Что эта лунная Сигма так подходит к ее фиолетовым глазам. Что каждый мужчина там, в звездной бездне, мечтает о существе, которое было бы для него камнем преткновения и самой нежностью, победой и пристанищем. Он же больше не мечтал… он нашел!
— Мы не знаем друг друга, свободная дама, — продолжал он, — но одна земная легенда утверждает, что у каждого из нас есть свой вечный двойник. Предположим, что сегодня вечером мы встретили наших. Пространство, время… все стремится разделить нас. Но… вы не звали меня, а я вас услышал. Обычно я не умею складно разговаривать, особенно с такими, как вы, нежными и красивыми девушками, но вот сейчас я легко нахожу все слова… Может быть, мы и есть те самые существа, которые ищут друг друга, не подозревая об этом… Посмотрите же на это небо, где сверкают Персей и Андромеда, Беллатрикс и Орион. Это всего лишь имена, но, кто знает, не мы ли сами были когда-то…
— Вы сами не знаете, что говорите, не так ли?
— Да, не знаю. Но мне кажется, что я никогда не был таким умным!
Смех его был настолько заразительным, а губы такими свежими, что он не мог быть роботом. А именно это беспокоило ее: не автомат ли это, который просто повторяет ее скрытые мысли? Уж в роботах она понимала толк!
— Только благодаря вам у меня появляются мысли, одновременно простые и чудесные! — объявил он. — И в конце концов, почему бы вам не быть волшебницей, которая оживляет и превращает, или принцессой, которую я должен освободить от чудовищ? Помечтаем…
— И о чем же?
— О! Это будут безумные мечты: что я вас люблю, а вы — меня. Что вы со мной и ведете меня сквозь черные солнца и разоренные планеты к судьбе, достойной нас. И что между нами невероятная общность душ, и что меня влечет к вам, и я падаю в костер моих чувств и люблю вас вечно — Извините, на этот раз я, кажется, говорю глупости!..
Но именно эти слова она сама ему продиктовала, теперь она точно это знала.
Ей хотелось плакать. У нее хватило силы пробормотать:
— У легенд почти всегда фатальный конец. Откуда-то вторгается неистовая амазонка, и глупая мечта не сбывается — она очень соблазнительна, глупая мечта…
— Но не так, как соблазнительны живые жительницы Земли. А вы… вы такая живая, любовь моя…
Желтые розы сгибались под тяжестью ароматов амбры и меда. Под аркой юноша в маске наклонился к ней. Никогда Астрид Еврафриканская не могла подумать, что человеческие губы могут быть такими нежными. Вселенная исчезла в этом поцелуе. Однако, она с яростью вырвалась из пылких объятий и убежала от этих губ. Последняя фраза билась в ее висках вместе с кровью, которую электрическая система подавала в коллоидное устройство, соединенное с гипнотизатором, действующим на близком расстоянии:
«А вы такая живая, любовь моя…»
И едва зажженная звезда потухла, и никто не заметил…
Но кое-кто…
Свет пляшущих лун смешивался с искусственными огнями. В порфировом вестибюле принц Валеран, вернувшийся из очередной экспедиции, рассеянно натягивал белые перчатки.
— Что ж, я опоздал, — сказал он сам себе. — Праздник в Самарре, еще один праздник. Все, конечно, танцуют. А у меня болит голова… смотри-ка, еще со старта в Солнечной системе. А вот эта походка мне знакома!.. Да это же Айрт Рег! Добрый вечер, молодой человек. А вы повзрослели…
— Добрый вечер, командир.
Айрт сорвал с себя маску. Он был очень привлекателен и, казалось, вибрировал, как натянутый лук. Но глаза его были пусты: может быть, он даже не узнал Валерана. Он с лихорадочным вниманием всматривался в толпу, где только что исчезла девушка, гибкая, как сирена. И принц-космонавт неожиданно для себя позавидовал этой юности, этой дрожащей руке на перилах, этому пылкому взгляду. Он похолодел. Никогда не приходилось ему смотреть на этот мир такими глазами. Будучи потомком древней расы, он никогда не чувствовал себя таким молодым.
— Что с вами, Айрт? Вы потеряли партнершу?
— Командир… Ваше Сиятельство…
— Меня зовут Валеран. Ну, и?
— Это была… я не знаю, как сказать… самая красивая…
— Все это не может быть отличительным признаком. Вы не знаете ее имени? А как она одета?
— Это что-то блестящее…
— Вы напоминаете мне, — сказал Ральф, — моего августейшего дядю, Христиана VII. Когда на каком-нибудь официальном приеме ему приходилось сделать несколько танцевальных па с одной из всемирно известных красавиц, императрица, которая избегала появляться на этих торжествах, иногда спрашивала у него, как была одета эта дама. И этот тонкий аналитик, этот великий государственный деятель, мог только сказать: «Что ж, на ней была юбка…»
— О, я знаю, что сам я не смогу описать!
— Сам? Вы сказали нечто странное. Но можете быть довольны: и так существует слишком много людей, которые много говорят — и только сами! Нет, я не насмехаюсь над вами! В конце концов, было ли у нее нечто отличительное, у вашей Цирцеи?.
— Фиолетовые глаза, невероятные…
— Это мода: большинство арктурианок пудрят веки аметистовой пылью. Так что же вы ей сделали? Вы что, не умеете целоваться?
— Я… я не знаю. Мы говорили о звездах, об амазонках и о напрасных иллюзиях, и вдруг, только не смейтесь, я почувствовал себя очень умным. Я так быстро находил нужные слова, будто она мне их подсказывала. Что-то похожее на телепатию, я думаю.
— Вот это уже опасно? А потом?
— Дальше не помню. Как будто что-то выключилось. Я только сказал ей, что земные девушки красивее, чем сто тысяч легенд, или что-то в этом духе. Я сказал еще, что она такая живая… и она убежала.
— Да? — сказал Валеран. — Мы, наверное, еще обнаружим эту вашу жемчужину. А пока пошли, выпьем чего-нибудь. Такая жажда!
Они вошли в Бирюзовый зал, где горы фруктов-цветов с Дифды, Зосмы, Менкара, орхидеи телесного цвета, полные опьяняющей росы, и венерианские манго, сочащиеся медом, отражались в стрельчатых кристаллических окнах. Прямо за этими пирамидами начиналась парадная лестница, по которой поднимались и спускались ангелы. Валеран подумал: «Прямо-таки настоящий рай. Но почему у меня такая боль в висках? А эти красные фонари ослепляют меня. Надо выпить!» Он протянул руку, взял, не глядя, первый попавшийся бокал, наполненный золотистой жидкостью, и выпил залпом, как стакан жидкого сегхира в какой-нибудь портовой таверне.
— За ваши звезды, Айрт! — сказал он.
— Вы издалека, командир? Полярная звезда?
— Даже немного подальше.
Он закрыл глаза, потом открыл их, задумчиво посмотрел на идеального бойца… который, к счастью, еще ничего не знал. Именно такие и умирают еще до того, как ступят на землю первой своей планеты, как проиграют свою первую битву…
