Зло (СИ) - Максимов Сергей Васильевич (книги бесплатно txt) 📗
Киллиан смотрел и не мог поверить, что женщина в таком возрасте может обладать настолько искрящимся и живым взглядом. Две бледно — малахитовые звёзды зрачков игриво блестели на бесстрастном лице, спокойствие которого нарушал лишь один уголок ненакрашенных губ, вздернутый вверх в лёгкой улыбке.
— Долго же ты добирался. Очень долго… — Женщина встала, обошла черный стол и взяла с полки архаичную металлическую зажигалку. Пара оборотов кремния, и робкий огонек поджёг поднесенную сигарету. Женщина затянулась и повернулась к продолжавшим хранить молчание визитерам. Киллиан не мог взять в толк, что происходит и вертел головой, переводя взгляд с Айзека на говорящую загадками особу. Мемор не мог поверить тому, что видел глядя на Эпоса. Айзек Райберг — палач пояса Дита, герой Содружества и человек, вернувшийся из самой дальней экспедиции в истории, боялся поднять глаза. Он, словно нашкодивший щенок, опустил взгляд в пол и не мог осмелиться поднять голову.
Женщина тем временем подошла, сделала глубокую затяжку и задрав подбородок вверх, выпустила в потолок огромное облако дыма. Когда она опустила голову, ее лицо уже изменилось. Холод усмешки сменился теплой улыбкой и воплотился в жесте. Женщина подняла руку и коснулась подбородка Айзека. Она провела рукой от аккуратной бородке Эпоса к щеке и заставила Райберга поднять глаза. Киллиан почувствовал — ощутил поток слов и волну чувств, которые готовы были хлынуть из Айзека наружу, но поднесенный к губам Райберга палец женщины остановил этот порыв в зародыше.
— Полноте… Столько лет прошло… Мы давно уже не дети. Мы давно уже не мечтаем о том, как вместе покорим вселенную. Ну, по крайней мере я не мечтаю. Все это где — то далеко позади, как и тот день, когда я провожала тебя на тот корабль, мой юный аргонавт.
Айзек не выдержал и бросился вперед, закутав ее своим объятьем.
— Прости… Прости, Либ… Я не мог, не мог…
Женщина продолжала улыбаться, положив голову на плечо Айзека. Она на секунду отвлеклась и глазами указала Киллиану на дверь. Уже выходя, Сивар услышал брошенную женщиной фразу:
— Я всегда знала, что у тебя в жизни будет лишь одна любовь. Ты был рождён для одной женщина — ты был создан для любви к родине.
Глава 4. Часть 4. Плач Пенелопы
Киллиан не находил себе места. Так резво изгнанный за дверь, он понятия не имел, чем себя занять. Почти два часа он, как верный пёс, сидел и ожидал разрешения войти в комнату. Все стеновые панели уже были пересчитаны и каталогизированы; ногти досконально изучены и рассмотрены; окружающий пейзаж до боли знаком и неизменен. Сивар, усевшись у входа в кабинет, из которого на счастье не разносились (как Киллиан опасался) разного рода междометья, начал стервенеть от свалившегося на него безделья, принимая редких прохожих за дар небес. После случая с Мозгуном он так и не решался войти в кибер, поэтому разглядывание спешащих по своим делам людей было для него единственным развлечением.
Группа низкорослых смуглолицых техников, обвешанных ремонтной аппаратурой, закатив глаза и изучая что — то в виртуальной реальности, прошмыгнула мимо мемора, не позволив голодному взгляду Сивара рассмотреть себя получше. Две дородные "барышни", закутанные в строгие брючные костюмы таможенной службы Нуллума, о чем — то тихо воркуя, прошелестели рядом с сидевшим Киллианом, обдав того доброй дозой феромонных духов. Воображение топазца, подстегнутое на гормональном уровне, тут же заретушировало все недостатки ускользавших от его взгляда "сударынь" и нарисовало пару непристойных картин. Участие в картинах помимо девушек, естественно, принимал и сам Сивар. Стоило особам скрыться из поля зрения, как Киллиан тут же зашёлся краской от своих срамных мыслей, которые извлекло из недр его подсознания парфюмом чиновниц.
Действие дурмана спало, когда к кабинету давней знакомой Айзека подошла внушительных габаритов тетка, ну никак не претендовавшая на титулы в диапазоне от "девушки" до " женщины". Самым верным было бы вообще не говорить с этой явно чем — то недовольной особой хабальной наружности, но особа обратилась к Киллиану сама. Невероятно низким для женщина голосом она осведомилась:
— У себя?
Киллиан, опешив от грубости голоса особы, не сразу смог заговорить, но недобрый блеск узко посаженных глаз заставил его взять себя в руки:
— Ага.
— Я только спрошу, — прогремела особа и, не дав Сивару запротестовать, вломилась в кабинет. Не успела дверь за ее спиной закрыться, как мощный порыв брани вышвырнул просительницу наружу. Мелкие глазки тетки увеличились. Волосы, забранные в куцый хвостик, норовили встать дыбом. Одна из бровей потихоньку начинала дёргаться.
— Старуха… с — с–с — с–меется… — особа начала пятиться, не осмеливаясь повернуться к двери спиной. Из кабинета тем временем, почуяв ускользающую добычу, выскочила всклокоченная женщина и начала сыпать в сторону "барышни" хамоватой наружности новые остроты:
— Тебе кто, мать твою корды задери, разрешал входить, брылорылая? Я тебя, паскуду, продам джанкерам в марионетки, будешь там права качать. Нашелся мне тут со святой — не буду говорить при детях с чего — клок!!! — После этих слов обладательница малахитовых глаз повернулась к Киллиану и приветливо улыбнулась, — что это я, старая, совсем про тебя забыла. На этого — то, — женщина махнула в сторону, где предположительно находился Айзек, — никакой надежды. Тысячу лет уже тут сидишь. Пойдем внутрь.
Женщина, пропустив Киллиана вперед, вошла в кабинет и закрыла дверь, отозвавшуюся на ее касание тонким писком подтверждения блокировки входа — больше их никто не должен был побеспокоить.
— Айзек, заболтал ты меня совсем, а там ребенок уже черт знает сколько времени сидит один! Да и к тому же, мог бы представить меня сыну.
Вольготно развалившийся в кресле рядом со столом Айзек потягивал из бокала темно — зеленый напиток. Услышав последнюю фразу он поперхнулся и стал судорожно вытирать с себя вылившуюся изо рта жидкость.
— Упаси бог…
Женщина осмотрела Сивара с головы до пят.
— Странно, он мне очень тебя в молодости напоминает, такой же скромный… Конечно, даже тогда ты не был такой душкой… Эта… Эта твоя непреклонность уже тогда чувствовалась. А уж потом ты упорхнул от меня и окончательно изменился. Выпустил всех своих внутренних демонов на свободу…
— Либ, не начинай…
— А, — женщина махнула рукой, — я и не начинаю. Все уже давно прогорело, мой милый. Выгорело. Даже пепла не осталось внутри. Даже следа того безумного огня, что горел между нами… Ни искорки, ни уголечка… Я ведь ждала тебя. Долго. Даже после того, как вы втроём… или лучше сказать вчетвером с этим чертовым кораблем, вернулись…
— Откуда у тебя такая информация? Ее не было в общем доступе.
Киллиан, чувствуя себя чужеродным элементом в этом разговоре двух очень давних друзей, только и мог, что вертеть головой да дивиться тому, насколько сильно отличалась официальная информация об Эпосе, известная почти каждому мальчишке в человеческом сегменте космоса, от действительности. Образ героя, который замарал себя во имя человечества, с каждым новым днём путешествия обрастал все новыми и новыми чертами, делая Айзека более понятным, более живым. Райберг переставал быть для Сивара монументом, сошедшим с кадров хроник. Он все больше и больше походил на человека.
— Знаешь ли, я тоже не сидела без дела. Глава таможенной службы Нуллума, конечно, имеет меньше полномочий, чем Эксперт по экстренным ситуациям, но все же… Славную я вам экскурсию по моему бюрократическому царству устроила? — Глаза женщины игриво загорелись. Она торжествовала. Бюрократическая машина таможенной службы несколько часов перемалывала экипаж Вергилия по ее указке. Блюдо мести в этот раз было не просто холодным, оно покрылось толстым слоем льда прошедших с момента их расставания с Райбергом лет.
Киллиан ждал от Айзека любой реакции, но только не такой, которую увидел. Эпос расплылся в довольной улыбке и прикусил нижнюю губу. Холод его глаз сменил теплый свет радости.
