Гражданин Галактики - Хайнлайн Роберт Энсон (читать книги полные .TXT) 📗
Столовые приборы оказались немного странными, особенно щипчики для котлет и вертелы. Но ложки были ложками, а вилки вилками и, наблюдая за Ледой, он вполне справлялся. Блюда подавались церемонно, но он видел, как обслуживают Бабушку; манеры за столом не составляли большого труда для человека, привычного к ехидным замечаниям Фрица.
Он не оступился до самого конца. Главный дворецкий подал ему огромный сосуд с какой-то жидкостью и ждал. Леда шепнула:
– Попробуй, кивни и поставь.
Он так и сделал, и дворецкий удалился. Она шепнула:
– Не пей, это разольют по бутылкам. Кстати, я предупредила папочку, чтобы не говорили тостов.
Наконец, обед закончился. Снова его выручила Леда:
– Встань.
Он встал, и остальные последовали за ним.
«Семейный обед» был только началом. Дядя Джек присутствовал только на обедах, и то не всегда. Он извинялся, говоря:
– Кто-то же должен поддерживать огонь в очаге. Бизнес не ждет.
Как маркетер, Торби понимал, что бизнес есть бизнес, но он все ждал длинного разговора с дядей Джеком, вместо этой слишком бурной светской жизни. Леда во многом помогала ему, но о делах никогда не говорила.
– Папочка ужасно занят. Всякие компании, и прочее. Для меня это слишком сложно. Поспешим: все уже ждут.
Их всегда ждали. Танцы, катанье на лыжах – Торби полюбил ощущение полета, но считал лыжи рискованным развлечением, особенно когда съезжаешь с горы, едва не врезаясь в дерево; карточные игры, обеды с молодыми людьми, где он сидел на одном конце стола, а Леда – на другом, еще танцы, полеты в Йеллоустоун, чтобы покормить медведей, ночные ужины, балы в саду. Хотя поместье Радбек лежало в долине Тетонских гор и кругом сверкал снег, в доме находился огромный тропический сад под таким прозрачным куполом, что Торби и не замечал его, пока Леда не сказала ему об этом. Друзья Леды забавляли Торби, и он постепенно приноровился к их болтовне. Молодые люди называли его «Тор», а не Радбек; Леду они называли «Неженка». Они обращались с ним с фамильярным уважением и интересовались тем, что он служил в гвардии и посетил множество миров, но не особенно приставали с вопросами. А Торби больше помалкивал, помня полученный урок.
Но скоро он начал уставать от развлечений. Слет – это прекрасно, но человеку надо работать.
Все вышло само собой. Человек девять каталось на лыжах, а Торби был один на учебном склоне. Сверху съехал человек и затормозил в снегу. Народ в поместье приезжал и уезжал днем и ночью; нового гостя звали Джоэл де ла Круа.
– Эй, Тор!
– Привет, Джоэл.
– Хочу с тобой поговорить. У меня есть идея, которую надо обсудить с тобой, когда ты вступишь во владение. Мы можем увидеться так, чтобы не перебивали сорок секретарей?
– Когда я вступлю во владение? – Или позже, как тебе удобно. Хочу поговорить с боссом, в конце концов, ведь наследник ты. Не хочу это обсуждать с Уимсби… даже если он меня примет. – Джоэл выглядел озабоченным. – А мне нужно всего десять минут. Скажем, пять, если тебя это не заинтересует. «Слово Радбека»? А?
Торби попытался все это перевести. Вступать во владение? Наследник? Он осторожно ответил:
– Не хочу сейчас давать никаких обещаний, Джоэл.
Де ла Круа пожал плечами: – О'кей. Но подумай. Могу доказать, что это прибыльно.
– Подумаю, – согласился Торби. Он начал высматривать Леду. Застал ее одну и пересказал слова Джоэла.
Она слегка нахмурилась.
– Вероятно, это не повредит, раз ты ничего не обещаешь. Джоэл блестящий инженер. Но лучше спроси папочку.
– Я не об этом. Что он имел в виду – «вступишь во владение»?
– Ну так ты же, я думаю, вступишь.
– Вступлю когда и куда?
– Во все. Ты же, в конце концов, Радбек из Радбека.
– Что ты имеешь в виду – «во все»?
– Господи, – она указала рукой на гору, озеро, на Радбек-Сити, видневшийся за ними. – Во все это. Радбек. Масса всего. Все это лично твое, как овцеводческая станция в Австралии и дом на Майорке. И дела. Радбек Ассошиэйтс – это много предприятий, здесь и на других планетах. Я не знаю всего. Но они твои или, может быть, «наши», потому что тут участвует вся семья. Но ты Радбек из Радбека. Как сказал Джоэл, наследник.
Торби смотрел на нее и чувствовал, как у него пересыхают губы. Он облизал их и спросил:
– Почему же мне не сказали? Она, кажется, расстроилась:
– Тор, милый! Всему свое время. Папочка не хотел тебя беспокоить.
– Что ж, – сказал он, – теперь я обеспокоен. Мне бы лучше поговорить с дядей Джеком.
Джон Уимсби присутствовал на обеде, но было слишком много гостей. Когда они ушли, Уимсби поманил Торби в сторону.
– Леда мне сказала, что ты сердишься.
– Не совсем. Я хочу кое-что узнать.
– Узнаешь – я все ждал, когда ты устанешь от своих каникул. Пойдем ко мне в кабинет.
Они пошли в кабинет, Уимсби отослал дежурного секретаря и спросил:
– Ну, что ты хочешь знать?
– Хочу знать, – медленно выговорил Торби, – что это значит – быть «Радбеком из Радбека»?
Уимсби развел руками:
– Все… и ничего. Номинально ты во главе дела, поскольку твой отец умер – если это так.
– Есть сомнения?
– Думаю, что нет. Но ведь ты вернулся?
– Предположим, он умер, кто тогда я? Леда считает, что я владею почти всем. Что она имеет в виду?
Уимсби улыбнулся:
– Ты же знаешь девушек. Они неспособны заниматься бизнесом. Акциями нашего предприятия владеют многие из служащих. Но, если твои родители умерли, ты можешь стать во главе Радбек Ассошиэйтс, что, в свою очередь, означает участие в других делах. Не могу объяснить тебе подробнее. Надо иметь целый штат, чтобы это сделать – я практический человек. И слишком занят делом, чтобы волноваться, кто что имеет. Но ты мне напомнил… тебе просто не представлялось случая потратить много денег, но если ты захочешь, – Уимсби открыл ящик стола, достал какой-то блокнот. – Чековая книжка. Скажи, если понадобится еще.
Торби перелистал книжку. Земной курс не интересовал его: сто долларов за кредит – ну это можно представить себе как пять буханок хлеба, трюк, которому научил его суперкарго, – тысяча кредитов – суперкредит, тысяча суперкредитов – мегакредит. Так просто, что люди Народа для расчетов переводили так любой курс.
Но на каждом листке было десять тысяч кредитов… а листов было сто.
– Это я… получил в наследство?
– О, это только на расходы – чеки. Меняешь их в автоматах, в магазинах или в банке. Знаешь, как?
– Нет.
– Не прикладывай большой палец к чувствительной пластинке, пока не станешь менять на кредитки. Пусть Леда покажет тебе – если бы эта девчонка могла делать деньги с такой же быстротой, с какой она их тратит, ни тебе, ни мне не пришлось бы работать. Но, – добавил Уимсби, – раз мы работаем, давай работать. – Он взял папку и вытащил из нее бумаги. – Хотя работа эта нетрудная. Просто подписывай здесь, внизу, прикладывай большой палец – а я позову Бета засвидетельствовать. Вот, мы можем просмотреть все, до последней страницы. Я их лучше придержу – они скручиваются.
Уимсби протянул лист для подписи. Торби поколебался, потом вместо того, чтобы поставить подпись, потянулся за документом. Уимсби придерживал бумагу:
– В чем трудности?
– Я должен прочесть то, что подписываю, – он вспомнил, как вела себя Бабушка, если ей нужно было что-то подписать.
Уимсби пожал плечами:
– Это формальные бумаги, которые приготовил для тебя судья Брудер. – Уимсби положил документ сверху на другие, выровнял кипу и закрыл папку. – Эти бумаги напоминают мне, что я должен сделать. Ведь кто-то должен выполнять черную работу.
– Почему же я должен подписывать?
– Это предохранительные меры.
– Я не понимаю.
– Дело в том, что ты не понимаешь бизнеса, – вздохнул Уимсби. – Никто на это и не рассчитывает: у тебя не было случая научиться. Но вот почему я так гну спину: бизнес не может ждать. – Он поколебался. – Это самый простой способ продолжать дело. Когда твои отец и мать отправились в свой второй медовый месяц, они должны были кого-то назначить вместо себя. Естественно, что выбрали меня, я был их управляющим, а еще раньше – управляющим твоего деда – он умер до того, как они уехали. Вот я и зарылся во все это, пока они развлекались. О, я не жалуюсь, член семьи не должен отказывать в такой услуге. К несчастью, они не вернулись, так что я остался нянчить младенца.
