Главный ресурс Империи - Самородов Денис (книги полные версии бесплатно без регистрации .TXT) 📗
– Сравнение меня с Плетущим – тоже оскорбление, Л'Архаа. Делай то, что должно быть сделано, и покончим с этим.
– Погоди, Л'Орхоор. Я ждала слишком долго, подожди и ты.
– Чего ждать, Верховная? Может быть, ты просто боишься пустить в ход Стегатель? Или у тебя так и нет полного контроля за текущим носителем?
– Не зли меня, Л'Орхоор. Твои «люди» слишком легко корректируются. Странная мелочь, не так ли? Особенно в свете слов о самодостаточности. Всегда оставляешь право последнего голоса, так, Верховный?
– Коррекция? Сколько твой носитель под коррекцией?
– Какая разница? Давно. Почти с момента преобразования его в симбионта, несколько десятков циклов.
– Несколько десятков циклов непрерывной коррекции?
– Чему ты радуешься, Л'Орхоор?
– Забудь, Л'Архаа. Гордыня, помнишь? Никогда не надо упрекать других в недостатках, присущих тебе самой.
– Что с тобой, Л'Орхоор? Скорое стирание помутило твой разум?
– Наверное, Л'Архаа. А может, мне просто наскучила твоя лживая и насквозь порочная сущность.
– Не зли меня, Л'Орхоор.
– А то что, Л'Архаа? Что ты мне можешь сделать, кроме стирания? Давай, меняй коррекцию своему носителю, я уже заждался. Что ты приготовила для него на этот раз? Снова какую-нибудь слезливую мелодраму в своем обычном стиле? Дай-ка угадаю. Его детеныш? Его самка? Или что-нибудь более изощренное?
– Ты утомил меня, Верховный. Жаль, что для тебя все закончится именно так.
– Жаль и тебя, Л'Архаа. Ты раз за разом совершаешь одну и ту же ошибку. Твое нетерпение и неумение ждать все-таки доведет когда-нибудь тебя до погибели. И я надеюсь, что это случится очень скоро.
– Что за чушь, Л'Орхоор? Угрозы? Ты не в том положении, чтобы угрожать мне. Стегатель у моего носителя, а он полностью подвластен мне.
– Ты так и не поняла, Верховная. Мои люди легко подвержены коррекции только потому, что я убрал механизм полного контроля. В этом эксперименте они свободны, Л'Архаа. И каждая коррекция только разрушает носителя, делая его нестабильным и все менее подверженным контролю.
– Ты сумасшедший, Л'Орхоор. Если это правда, то я действительно совершу благое дело, стерев твою сущность. Ты играешь слишком опасными вещами. Спасибо за предупреждение, Верховный.
– Не за что, Верховная Л'Архаа. Искренне надеюсь, что оно запоздало. Прощай. Мне нравилось воевать с тобой.
– Прощай, Верховный Л'Орхоор. И мне нравилось сражаться с тобой.
Каратель с лицом Гнусмана на берегу хищно улыбнулся и активировал лазерный резак.
«Помоги, – шепчут знакомые губы, – ты можешь успеть».
Чего он ждет? Ведь он сам – эффективный инструмент для уничтожения. Помешать, не дать нанести удар. Ударить первым.
Инструмент? Неприятное слово – инструмент.
«Инструменту никогда не обрести самостоятельность».
«Л'Архаа». Слово, обычно такое мягкое и уютное, стегает точно кнутом.
«Помоги. – Резак словно при замедленном показе поднимается для удара. – Помоги!»
Мартин уже привычно быстро перемещается за спину карателя. Где-то тут есть точка, при ударе в которую моторика бронекостюма дает сбой.
Точка. Вот же она, ярким пятном выделяется на спине. Нужно лишь нанести быстрый, совсем небольшой укол.
Укол?
Игла.
Стегатель.
«Стегатель – не просто оружие, он нечто большее».
«Л'Архаа! Л'Архаа!» Слово уже не просто звучит, оно гудит набатом в ушах, заставляя поднять руку с активированным резаком.
Каратель поворачивает голову. Его лицо – кошмарная кровавая маска с застывшей ухмылкой.
«Ларганианская шлюха!» – шипит он прямо в глаза Мартину.
«Печаль! Зло! Отчаяние!» – надрывается окружающий его голос на пределе, когда слова уже распознаются не ушами, а ощущаются вообще всем телом. И странно, на фоне этого рева отчетливо слышен шепот Ольги: «Каждая из вас несет теперь в себе частицу света, вырвавшего всех нас из Тьмы Исхода. Бойтесь потерять ее!»
Частица света. Тьма Исхода.
Ложь. Все ложь.
«Я даже снабдила их прекрасной легендой».
«Л'Архаа!» Хлесткий голос, лишенный всякой жалости. Только ненависть.
Точка, в которую нужно ударить, со спины карателя почему-то перемещается на его щеку, все так же пульсируя в такт словам.
Резак – словно продолжение руки. Просто длинный палец, которым так легко сделать выпад.
И разом покончить со всем этим.
Мартин аккуратно подносит резак к щеке карателя и резким движением вгоняет его в раздражающую точку.
«Л'Архаа!» – торжествует голос.
Вспышка.
Мартин на несколько секунд слепнет, отчаянно пытаясь сообразить, где он. Постепенно зрение возвращается.
Все та же «прихожая» – стыковочный отсек «Атлантиса».
Гнусман. Кровь на щеке, глаза закрыты.
Два тела на полу рядом. Тадеуш Лапек, двойник Императора, и еще кто-то. При взгляде на второе тело всплывает имя Ашер.
«Спасибо», – еле различимо шепчет Ольга.
Ольга?
Ольга мертва.
«Л'Архаа». Слово, еще недавно такое стремительное, снова вяжет тело, мягко убаюкивая сознание: «Успокойся, Март, я жива и рядом с тобой».
«Его самка? Или что-нибудь более изощренное?»
«Л'Архаа!» В голосе слышится отблеск раздражения, который тут же бесследно исчезает.
«Успокойся. Все уже кончилось».
Как же хочется поверить тихому женскому голосу. Поверить и забыться в его шелесте.
«Стегатель у моего носителя, а он полностью подвластен мне».
«Л'Архаа!» Голос недоволен и пытается донести это недовольство до Мартина. Заставить его подчиниться.
«Ты так и не поняла, Верховная».
«Л'Архаа!» Ольга стоит рядом с фонтаном, там, где он впервые встретил ее. Брызги воды на лице. Знакомый грустный взгляд.
«Этим вы себе не поможете, офицер».
Мартин активирует резак, неожиданно откуда-то появившийся в его правой руке.
«Л'Архаа! – в голосе отчетливо слышна паника. – Л'Архаа!»
«Март, зачем ты пугаешь своего сына?»
«Его детеныш? Его самка?»
«Печаль».
Ольга снова около уже разрушенного фонтана и умоляюще смотрит на Мартина. Уткнувшись ей в ноги и крепко обхватив их руками, спиной к нему стоит их ребенок. Странно, но Мартин не может вспомнить его имени.
«Зло».
Тяжелая рука без особого труда отбрасывает женщину.
Резак мягко скользит по податливому человеческому телу, легко вскрывая грудную клетку.
«Отчаяние».
«Смотри, – Ольга держит на руках тело их четырехлетнего ребенка с располосованной грудью, – смотри, что ты наделал...»
«Ненависть».
Мартин поднимает резак и резко выбрасывает его вперед, пронзая шею женщины.
Точно в то место, где горит маленькая, но отчетливо видная красная точка.
«Март, – хрипит она, – зачем, Март?»
И разрушенную площадь столицы Изумрудного Рая заливает нестерпимое сияние.
Две вспышки в информационном поле. Две вспышки, свидетельствующие о полном стирании сущности. Судя по интенсивности возмущения – двое Верховных.
Стегатель.
Когда он успел прозевать его?
Несколько мгновений анализа.
Та штуковина, что связующий притащил из капсулы Л'Архаа. Вероятность совпадения – тридцать пять процентов.
Наличие Стегателя у Л'Орхоора. Вероятность события – двенадцать процентов.
Не они. Возникновение Стегателя извне более вероятно.
Впрочем, не важно.
Важно, что он пропустил появление еще одного Верховного. Ибо только Верховный мог использовать Стегатель.
Кто?
И кто остался цел? Л'Орхоор? Вечно каким-то поистине невообразимым способом находящая выход из любой ситуации Л'Архаа? Неизвестный?
Кто?
Л'Ооки пробежался по полю информации. Нити паутины, расходящиеся в разные стороны под невообразимыми углами. Разноцветный клубок, спутанный в кажущемся беспорядке.
Пусто.
Ни жестких, пробивающих себе путь струн Л'Орхоора. Ни мягких и подстраивающихся, еле различимых волос Л'Архаа.
Кто-то третий. Неизвестный. Умеющий скрывать свое присутствие, как сам Л'Ооки.
