Последнее приключение Флинкса - Фостер Алан Дин (книги онлайн TXT) 📗
Опустив трубку, Флинкс в задумчивости посмотрел на нее.
— Жаль, что мы не можем выключить одну из них, чтобы оставить про запас. Клэрити покачала головой.
— Это устойчивая химическая реакция. Как только она запущена, ее уже не остановить, разве что разбить трубку. А лампа уже гаснет.
— Еще не слишком.
— Все равно они не вечны. Когда лампа становится слишком тусклой, от нее мало проку, и ее попросту заменяют. В большинстве своем они надежны, не выкидывают сюрпризы. И все-таки некоторые из них горят чуть дольше, чем остальные, а некоторые гаснут слишком быстро. И никогда не угадаешь, какими они окажутся. Все это результат химического дисбаланса, присущего каждой отдельной партии люминесцентной смеси. И ничего тут не сделаешь никаким контролем. Я собственными глазами видела, как некоторые трубки гасли и считанные часы после их установки, другие сияют, ничуть не тускнея, чуть ли не с тех самых пор, когда на Тоннеле прокладывали первые коридоры.
— Будем надеяться, что наши две — из долгожителей. Послушай, а чего конкретно мы должны опасаться в подземелье? Я постоянно слышу какой-то шум.
— Я же тебе говорила, что здесь водятся хищники. Пока что нас Бог миловал. Мы наткнулись на нескольких фотоморфов и прядильника. Но я постоянно была начеку, чтобы нам не нарваться на соломенных червей. Внешне они ужасно похожи на известковые нити, мимо которых мы вчера проходили.
— Известковые нити?
— Ну, длинные тонкие кальцитовые сталактиты. Те самые, что похожи на свисающие с потолка иголки. Между ними любят прятаться соломенные черви. Они тоже свисают с потолка, прикрепившись присоской на хвосте. Если внизу движется что-нибудь съедобное, они просто бросаются сверху на добычу. Ни один из четырех известных видов не ядовит, но у всех во рту есть три концентрических ряда зубов. Эти твари чем-то напоминают пиявок, только их еще труднее оторвать от себя. Они присасываются, вгрызаются и выделяют жидкость, которая растворяет мышцы и костные ткани. К счастью, они не большие мастера кусаться. Если червяку не удалось приземлиться на участок обнаженного тела и как следует присосаться, то достаточно покрепче ухватить его позади головы и просто отшвырнуть подальше от себя. Самое главное — не дать ему прокусить одежду. До сих пор у нас не было жертв от соломенных червей, но с другой стороны, еще не было случая, чтобы кто-нибудь заблудился в пещерах в темноте. Ты сказал, что вроде бы слышишь шум. А не напоминает он тебе звон в ушах? Флинкс кивнул.
— Особенно вчера.
— Здесь водятся небольшие млекопитающие, у них огромные уши и конусообразные рты. С виду они очень маленькие, у них нет глаз. Мы называем их конусиками. Представь себе — одни только рот и уши на непропорционально огромных лапах. Они определяют нахождение жертвы при помощи ультразвука. Самый крупный из них — не более тридцати сантиметров в высоту. А питаются они исключительно слепыми насекомыми. Как только им удается засечь какую-нибудь букашку, они тотчас включают нужную частоту и сшибают беднягу на землю — с воздуха или со стены. Иногда мы тоже чувствуем их вибрацию. Ничего страшного. Они, конечно, и нас бы съели, да у них нет зубов. Один лишь похожий на воронку рот. Поэтому они предпочитают не путаться у нас под ногами. Правда, конусики — не единственные животные, которые охотятся при помощи звука. У нас был всего один экземпляр некоего создания — на вид помесь тигра с гиппопотамом. Если бы это чудовище было способно генерировать звук пропорционально своим размерам, то наверняка представляло бы для нас опасность. Но так как наш экземпляр попал нам в руки уже мертвым, то об этом гадать бессмысленно. Зубки у него довольно внушительных размеров.
— Наверное, нечего даже пытаться заткнуть уши?
— Бесполезно. Но нам нечего особенно беспокоиться из-за генераторов звука. Меня больше тревожат ядовитые твари. Есть один вид. Он предпочитает селиться на верхушках вполне определенных сталагмитов. Причем взглянув на этот сталагмит, вы ничего не обнаружите. Разница заметна только профессионалу. У этих гадов дюжина ножек, при помощи которых они цепляются за сухой известняк.
А еще у них есть хоботок. Длинный, сантиметров десять. Под давлением он выпускает из него небольшую стрелу. Нечто вроде органического шприца, прикрепленного к внутренней стороне ноздри при помощи нити соединительной ткани. Стрела содержит особо сильный токсин на основе гементина, поражающий фибриноген. Если не принять неотложных мер, жертва умирает от потери крови, так как гементин не даст ей свернуться. После этого эти паразиты спустятся со своих насестов и высосут все до конца. Если мы будем осмотрительны, нам ничего не грозит. Вот почему я рада, что это живая система. Стрелки сидят только на высохших сталагмитах. Главное — держаться к влажным, еще растущим сталагмитам. Стрелки не выносят воды, капающей с потолка.
— А я-то думал, что здесь внизу все тихо да мирно!
— Пусть темнота не вводит тебя в заблуждение. Мы с тобой продираемся сквозь джунгли, правда, без деревьев. В своем роде это подземная экосистема столь же опасна и исполнена борьбы за существование, как на Аляспине. Просто все дело в том, что мы с тобой крупнее большинства обитателей подземелья. И еще — если они не утратили способность различать свет, то инстинктивно они будут искать в темноте укрытие от наших ламп. Впрочем, здесь, судя по всему, водится довольно крупное существо. Его никто ни разу не видел, были измерены лишь следы. Восемь ног и отпечатков лап размером в метр. Должно быть, оно обитает в самых крупных пещерах. Мы называем его «мегалап». А есть еще создания, населяющие подземные озера и реки. Но я не думаю, что они повстречаются нам. Мы вряд ли захотим здесь искупаться.
Внезапно трубка Клэрити потускнела. Она энергично потрясла ее, перемешивая люминесцентный коктейль, и лампа, словно вознаграждая ее за усилия, засветилась с прежней яркостью. Флинкс ощутил, как у нее отлегло от души.
— Вот почему трубки для нас — не только проводники, но и средства самозащиты. Если они погаснут, страшно представить, что может произойти. В ту же секунду к нам потянутся гораздо больше представителей местной фауны, чем до сих пор.
— Но с какой стати им гаснуть? — попытался успокоить ее Флинкс. — Если верить тому, что ты о них рассказала, им еще гореть и гореть. По меньшей мере несколько недель.
— Ты прав, с какой стати.
— Ведь даже если на нас кто-нибудь нападет, Пип с Поскребышем не дадут нас в обиду.
— Знаю, но ведь летучим змеям свет так же необходим, как и нам. Если, конечно, у них нет какого-нибудь эхолокатора.
— Чего не знаю, того не знаю. Но в природе они ведут ночной образ жизни. И оба обладают хорошим зрением даже при самом слабом освещении.
— Здесь от этого мало пользы. Когда трубки погаснут, у нас не останется вообще никакого света, ни от луны, ни от звезд. Это будет тьма погуще, чем в космической бездне.
— Если не считать биолюминесцентов, — напомнил он ей. — По-моему, мы всегда сможем поймать парочку фотоморфов и взять их на поводок. Будет нечто вроде собачки, которая сама себе освещает дорогу.
Его попытка рассмешить Клэрити оказалась неудачной. Ей явно не давала покоя мысль о том, как она будет вести себя, когда трубки начнут неотвратимо гаснуть.
Флинкс подумал, что нет никакой разницы в том, что может произойти, когда погаснут трубки. Ведь к тому времени они наверняка найдут выход отсюда. И все же им было бы лучше, если бы они знали, как там происходит борьба с экофанатиками. Интересно, ограничились ли они «Колдстрайпом» или прибрали к рукам всю колонию? Кто знает, может быть, Службе Безопасности удалось оттеснить их назад к поверхности по запасному коридору, пока они с Клэрити блуждают в потемках не помеченных на карте подземелий. От этой мысли становилось горько на душе. Не знать, что там происходит, было так же невыносимо, как не знать своего местонахождения.
Неожиданно Клэрити замерла на месте, едва не потеряв равновесие, и повернулась к Флинксу.
