Под сенью исполинов (СИ) - Калинин Никита (читать книги онлайн бесплатно без сокращение бесплатно txt) 📗
Психосервер физически не мог вынести объёма данных, накопленного за время экспедиции. Но ведь и искусственный носитель не отправить обратно на Землю. Технически это осуществимо, вопрос в оправданности. Ведь некоторые образцы породы, например, доставлялись на Землю «Герольдом». Для этого и существовал орбитальный транспорт.
Обычно группа отбирала необходимую информацию, ранее зафиксированную с помощью видео- и аудиосистем. Фильтровала её, оставляя исключительно полезные выводы и факты. Вот их-то и пропускал через себя психосервер, «раздавая» равными частями всем членам группы перед возвращением или одному – в качестве отчёта.
Носитель камеры оказался полон информации. Выплывшее перед Нечаевым меню пестрело множеством тематических папок, среди которых были такие как «вериго», «флора», «почва», «феномен подъёма», обозначенные латиницей. Полистав, он коснулся выделенной курсивом надписи «Анастасия».
Проектор скомкал объёмное изображение и тут же выдал новое: список аудиофайлов с простыми числовыми названиями, несколько видео. Роман, особо не мудрствуя, дотронулся до самого первого в списке.
Голос принадлежал мужчине либо в возрасте, либо же с хорошо простуженным горлом. Изъяснялся он по-английски и делал это чертовски быстро, точно спешил высказать всё, пока не ускользнула мысль. Отчего понятой осталась разве что треть. Речь шла о некой Анастасии, о её ранении, промелькнуло слово «гипс». Роман покосился на коконы, возле которых что-то нашёптывал надвинувший брови на нос теолог.
В следующем файле автор говорил уже медленней, зато с куда большей тревогой. С его слов следовало, что Анастасию Попову – психосервера, прибывшего на Ясную вместе со второй волной учёных – смертельно ранила Карина, которая отчего-то именовалась «вериго». Далее смысл смещался, в переводе получалась какая-то белиберда про «живую игру», видимо, из-за использования своеобразного сленга. Нечаев отключил запись на середине.
Роман вернулся в основное меню. Его интересовала информация о первых колонистах. Её удалось обнаружить не сразу. Располагалась она почему-то не пойми где, в какой-то папке с вопросительными знаками вместо внятного названия.
И это был видеофайл. Нанопроектор создал над собой изображение, достаточно чёткое, чтобы разглядеть группу людей, вставших близко друг к другу как для совместной фотографии. В центре жизнерадостно махали рукой двое: высокий сухощавый тип с пигментными пятнами на голове и ширококостная женщина в возрасте с застенчивой улыбкой Джоконды, грубыми, почти мужскими чертами лица и большими голубыми глазами. В последней легко узнавалась Валентина Богдановна Кислых.
– Пятнадцатый день экспедиции за номером двадцать шесть, – начала доктор Кислых грудным альтом, отчего остальные учёные утихли как по команде. Это было самое обычное приветствие, хронологическое обозначение начала научных работ на той или иной планете.
Нечаев отключил запись и нашёл такое же приветствие, но уже тех ребят, что лежали скрюченными в ангаре.
Двенадцать человек тоже сгрудились, чтобы вместе войти в кадр: Кёртис, Мано, Бернли, Сторци, Христичас, Йендаттер в обнимку с какой-то женщиной, очевидно Джессикой Бристоу, ибо остальные учёные являлись мужчинами. Офицеров Союза с ними не было. Разве что за спинами мелькал кто-то тонкого, хрупкого телосложения – вероятно, Анастасия Попова.
И вновь такое же пространное приветствие, призванное больше увековечить память и дать хронологический отчёт, нежели имеющее важность для экспедиции. Разве что лица этих людей выглядели уже безрадостно: никто не махал на камеру, не улыбался и не захлёбывался в спорах о предстоящей только работе по изучению новой планеты.
Следующим по порядку был аудиофайл, из содержания которого следовало: подкрепление обнаружило модули пустыми. От подчинённых доктора Кислых остались лишь некоторые вещи. И никаких внятных предположений, лишь обрывистые додумки на этот счёт учёных, к тому же на английском. За конкретикой, видимо, следовало идти в командный пункт, к записям Иконникова.
Вскоре Павлов уже резал соединительный шлюз, вычертив квадрат размером полметра на полметра. Тошнотворная вонь усиливалась с каждым движением резака; люди стали кутать носы в одежду. Закончив с одним участком, Павлов глянул на вооружённых безопасников. Нечаев кивнул, и Роберт с силой толкнул получившийся квадрат в центр. Углепластик хрустнул и легко ввалился вовнутрь.
В проёме виднелся отсек-близнец того, в котором находились в данный момент космопроходцы. С той лишь разницей, что прямо посреди него на полу лежал труп. Едва ли это был живой человек – сомнений не оставлял табурет, всеми четырьмя ножками воткнутый в грудь.
Павлов продолжил резать. Для создания проёма под человека потребовалось не более пяти минут. Первыми в проёме скрылись Нечаев, Иванов и Бёрд: все вооружены и предельно собраны. Следом туда же юркнул озирающийся по сторонам Ганич.
Это был крепкий, наголо выбритый мужчина. Очевидно, что без боя он не сдался – кулаки и перекошенное лицо покрывали многочисленные ссадины, а одежда кое-где была порвана. Одна из ножек табурета не преодолела преграды в виде человеческого ребра и загнулась. Как и шесть предыдущих, труп мужчины не имел ни малейших признаков разложения.
Роман шёл впереди, выставив уже полюбившийся гордеев перед собой. Чуть позади сбоку беззвучно ступал Иван, слившийся с излучателем в одно целое. Хотелось верить, что парень умеет обращаться с такого рода оружием, тем паче – в помещении со своей атмосферой. Протоволны ведь не пули. Им всё равно из чего состоит преграда.
Неожиданно внимание командира коротким «Пс!» привлёк Бёрд. Они как раз проходили мимо лаборатории. Надвижные щиты закрывали её витражи только на три четверти, словно кто-то хотел поднять их, но не успел. Майкл заглядывал в оставшийся проём, подзывая Романа.
Лаборатория была ярко освещена. Сразу три тела увидел Роман. Одно лежало на столешнице с полтора десятком всевозможных штифтов, предназначенных для жёсткой фиксации аппаратуры. Центрифуги, например, или вибростола. Второе тело валялось в неестественной позе на полу неподалёку. Складывалось впечатление, что у него отсутствовали все кости – настолько оно было вывернуто и смято. Третий же труп висел в самодельной петле, привязанной к техническому крюку в потолке. Под ним, правда, не имелось ни табурета, ни какой-либо ещё подставки, с которой человек мог бы взобраться в петлю самостоятельно.
– Говнюк… – прохрипел тихо Нечаев. – Третий выиграл…
– Что?.. – не расслышав, переспросил Бёрд. Роман криво усмехнулся и поморщился, отмахнувшись от американца.
Какое Майклу дело до его пари с Лёшкой Корстневым, сыном начлаба. Он и знать о них ничего не знал, а объяснять что-то…
Последний спор предложил Лёшка. В хмельном угаре, в сизой дымке, пронизанной струнно-духовой музыкой он не сразу показался неуместным. Тем паче, что первые два были заключены вот-вот, и третий как бы подразумевался сам по себе, для невозможности ничейного результата. Они и поспорили: живы колонисты Ясной или нет.
Нечаев шёл чётко к командному пункту, попутно то и дело отмечая очевидные следы борьбы. Кое-где попадались рваные звёздочки от пуль, судя по отверстиям – калибра, схожего с калибром пистолета в его собственной руке. Войдя в стену всего на несколько миллиметров, они будто бы обрастали чёрными маленькими щупальцами выплавленного ударом полиэпоксида.
Ему было плевать, что необследованным остаётся с десяток отсеков. Главное, чувствовал он, добраться до коммуникационного пульта. Роман прямо нутром чуял, что должен быть там. Жуткие своей невероятностью мысли о кукловоде-синтетике только подогревали это стремление.
Челнок. Нужно вызвать с орбиты челнок… И убираться нахрен!
Переборка в командный отсек выглядела нетронутой: ни ввязших в смолу пуль, ни бугристых швов, какие остаются после прохода протоволновой дуги, настроенной на сварку. Роман коснулся панели.
Большой настенный монитор для графиков и прочего двумерного изображения, встречавший их с порога, был включен, но находился в спящем режиме. Кресла пустовали. Пульт коммуникации выглядел целым.
