Темный разум - Эшер Нил (бесплатные полные книги TXT) 📗
— Вот, — «моллюск» подвел человека к одному из водных скутеров, остановился и поднял руку, указывая на море: — А вон рыбойник.
Что–то огромное плыло в их сторону: тело существа почти полностью скрывалось под водой, наружу торчали только зазубренные дуги плавников, похожие на крылья нырнувшего баклана, да раздвоенный хвост разрезал волны в десятке футов позади.
— Какое оружие? — спросил «моллюск», кивая на «рыбку».
Трент распахнул куртку, показав пульсар, явно не внушивший доверия хозяину скутеров, тогда мужчина задрал полу повыше, демонстрируя ряд цилиндров на поясе — и «моллюск» уважительно склонил голову. Впрочем, Трент считал предосторожности слегка излишними — едва ли проклятая рыбина способна догнать скутер.
Наблюдая краем глаза за приближающимся хищником, мужчина оседлал скутер, вставил ключ и запустил мотор. Водяной тягач загудел и рванул на середину канала. Развернув скутер в сторону города, Трент обернулся — и увидел, что рыбойник куда ближе, чем он предполагал; его раздвоенный хвост мотался взад–вперед, взбивая пены больше, чем сам скутер. Прибавив ходу, Трент понял, что ему не оторваться от рыбы, — тогда он дернул рычаг тормоза, останавливая мощную машину.
— Настойчивый, гад, — пробормотал он, вытаскивая пульсар.
Тщательно прицелившись, Трент выстрелил, но скутер качнулся, и заряд ушел в воду слева от рыбины — лишь облако пара взметнулось в воздух. Выругавшись, Трент включил на рукояти пистолета лазерную гиронаводку. Голубая точка легла на воду сразу за головной волной, он нажал на спуск, и пистолет ожил в руке. Он выстрелил дважды, и рыба забилась, на миг высунула из воды голову и задрожала, как собака, которую щелкнули по носу. Трент усмехнулся, но тут скутер задел край набережной, так что он чуть не вылетел из седла. Не без труда выведя машину на середину канала, Трент оглянулся на поднятую похожую на акулью голову. Рыбойник разинул пасть, обнажив множество черных острых зубов, потом в нижней его челюсти открылась вертикальная щель — там тоже торчали зубы и мерзкий, напоминающий цепную пилу язык.
— Отвали! — рявкнул Трент, прибавляя скорость.
Рыбойник рванулся следом, язык его дотянулся до скутера, скользнул по ноге Трента, пасть попыталась заглотить хвостовую часть машины, но достался ей лишь кусок обтекателя. Озадаченная рыбина приотстала, тряхнула головой, избавляясь от перекрученной железной полосы, и снова ринулась в погоню. А Трент, не веря, смотрел на свою ногу. Тварь разорвала ему брюки, содрала кожу, по лодыжке текла кровь. Разъяренный, он выстрелил снова, но гироскоп едва не выдернул пистолет из руки человека, обнаружив цель где–то в небесах. Тогда он убрал оружие и сосредоточился на управлении, на максимально возможной скорости проходя изгибы канала, с трудом выпрямляя скутер на ровных участках. Теперь по обоим берегам тянулись ветхие полуразрушенные здания, а несущийся скутер провожали взглядами люди — «моллюски» и прочие сомнительные личности.
Трент гнал скутер вперед, уклоняясь от барж и торчащего такелажа. Освещение изменилось; мужчина был настолько сконцентрирован, что заметил, что уже находится в Панцире, лишь когда русло впереди расширилось. Пространство освещали солнечные пластины, укрепленные на высоком потолке. Он попал в небольшое озеро, по периметру которого стояли суда. А за ними хаотично громоздились высотные здания, многоуровневые улицы и рыночные прилавки — и везде кипела жизнь. Здесь ничего не мешало, и он снова прибавил скорость. Рыбойник отстал — либо раненый, либо утомленный погоней. Приблизившись к концу озера, Трент развернул скутер, чтобы встретиться с рыбиной лицом к лицу. Он мог бы подогнать машину к берегу, слезть и уйти, избавившись от проблемы. Но ему хотелось снова ощутить себя в действии.
— Так держать, сукин сын, — сказал он, нажимая на газ.
Изабель
«Идиот», — подумала Изабель, наблюдая за представлением. Выходки Трента демонстрировались на слоистом пластике, уложенном поверх щитостеклянного экрана, передаваемые множеством микрокамер, которые она прицепила к его одежде, когда удаляла «форс» и глупейшую памятку о его сестричке. Что она ему велела? Просто закинуть удочки, посмотреть, есть ли у торговцев то, что ей требуется. Не привлекать внимания — потому что, если связываешься с такими, как Столман, местная мафия начинает проявлять к тебе интерес. Однако порыв Трента был ей понятен — и близок до мозга костей. Он, конечно, чуток запсиховал, просидев взаперти на борту «Залива мурены» так долго, ему просто необходимо было что–то сделать. Ей тоже хотелось этого, только не от скуки, а от постоянного раздражения. В сущности, если парень вляпается, Изабель будет только рада, поскольку тогда она сможет уступить собственным импульсам и получит повод покинуть корабль, чтобы охотиться и убивать. Но сейчас приходится подавлять порывы и заниматься другими делами.
Пока У-пространственный двигатель не работал, она не могла пользоваться У-пространственным коммуникатором, поскольку приборы были взаимосвязаны. Но и когда движок ожил, связь не наладилась. Коммуникатор был старого образца и, в отличие от современных моделей, не мог действовать изнутри континуума. Пора с этим разобраться.
Изабель отправила вызов и приготовилась ждать. Считалось, что У-пространственная связь мгновенна, но это не соответствовало действительности. На самом деле время установления соединения зависело от количества энергии, которую тебе не жалко использовать, от У-пространственных аномалий между пунктами А и Б в континууме, где расстояния предположительно не имеют значения, и, конечно, от того, сколько времени потребуется на ответ тому, кого ты вызываешь. Через восемь томительных минут раздался сигнал и на экране замигала иконка. Изабель мысленно раздвинула рамку, чтобы увидеть того, с кем будет говорить, но передачу своего изображения намеренно пресекла.
— Морган, — обратилась она к мускулистому, лысому, обезображенному шрамами типу, появившемуся перед ней.
— Изабель, — ответил мужчина, кивнув в знак приветствия.
Несколько секунд Изабель изучала собеседника. Он легко мог бы избавиться от глубокого шрама, рассекающего лоб, правый глаз, нос и оканчивающегося на бесформенной верхней губе. Разные глаза — один голубой, другой карий — тоже можно было бы сделать одинаковыми. Поддавались корректировке все вмятины и зарубки на его лице, и пятнистая, розово–серая кожа могла обрести естественный цвет. Захоти мужчина, он мог бы все исправить — и выглядеть, как Адонис. Однако он наслаждался тем шоком, которое производило на людей его жестокое, брутальное уродство, как наслаждался и жестокостью своего ремесла. Морган был ее подельником в сфере потрошения и работорговли. Ему нравилось причинять боль и внушать ужас, и он отлично подходил для этой роли. А еще — Изабель чувствовала — он был тем, кто, не слишком заморачиваясь, примет ее нынешнюю внешность.
— Морган, — продолжила она. — Я хочу, чтобы ты увидел меня, поскольку тебе и другим по твоему выбору нужно будет знать, как я сейчас выгляжу.
Она хотела еще как–то предупредить мужчину, но вместо этого просто сняла запрет на передачу изображения.
Морган отпрянул от экрана с отвисшей челюстью, потом встряхнулся и вновь подался ближе.
— Ужасающе, — восхищенно выпалил он и жутко ухмыльнулся. — Ты идешь до конца?
Изабель на секунду задумалась. Ее превращение в капюшонника шло стремительно, но теперь, после недавнего вторжения Пенни Рояла, изменения пошли по другому пути. Серые «заплаты» сейчас распределялись равномерно — прикрывая сочленения, «торцы» конечностей и стыки пластин панциря. И они растекались, оставляя за собой участки цвета слоновой кости: так металл меняет цвет при нагреве. Изучая данный эффект под наноскопом, Изабель обнаружила серьезные изменения, включающие возникновение оптоволокон, слоистых фуллеренов [11] и других материалов. Панцирь ее делался все крепче и крепче, хотя и раньше обладал практически полной неуязвимостью, свойственной капюшонникам. Что же до глаз, обретших уже лимонную желтизну, то здесь причиной были генетические изменения живущих на сетчатке фотолюминесцентных бактерий; о цели данной модификации она не догадывалась. Конечно, всего этого Морган не видел — он видел только чудовище.
