Легенды Лиса (сборник) (СИ) - Карелин Антон (серии книг читать бесплатно txt, fb2) 📗
И надолго замолчала, спустив на нос толстые линзы очков.
– Ну хорошо, дорогая, – наконец сказала она, отстраняя руку с заветным листочком и поднимая глаза, теперь полные воодушевлением. – Очевидно, на этот раз Джимболо совсем ничего не смог с тобой сделать. Он действительно уже стар… Ну и что ж? Ты знаешь это, теперь ты в этом уверена – так прими это, и посмотри вперед! Очередной период в твоей жизни теперь закончился. Он был хорош, потому что ничего не надо было искать, и потому что Джимболо весьма галантный целый, который был с тобой осторожен и добр. Но если наступает новое время, ты, вместо того, чтобы оглядываться на старое, и заново переживать утрату, смело иди своим путем, не сомневаясь в будущих победах и будучи уверенной в себе! Смотри впередсоптимизмом.
– О! – услышав все это, воскликнула Герда с несчастным видом, позволив себе выразить переполняющие ее горе и боязнь. – Но, Сана! Это так сложно! Когда я вспоминаю, каково было сблизиться с Джимболо!.. – у нее не хватило слов. В памяти разом ожила сумятица картинок и состояний: все трудности, непонимания и разочарования, от неудобной скачущей походки или блох, до ужасной боли, которую поначалу он ей причинял. И еще хуже – его резкое гуканье и многочасовое молчание, его привычка вычесывать ей волосы ногтями, и сильно бить рукой по ягодицам…
– Начинать все сначала! – почти простонала Герда. – Даже если случится чудо, и я встречу кого-то, кто будет подходить, он окажется совершенно новый, не такой, как Джимболо, Тьяльви или как Вирран… А после всех усилий, мы все равно останемся такими непохожими, такими разными. Никогда не будет правильно! – она опустила руки и внезапно заплакала, не в силах с собой совладать.
О’Сана, встретившая такой отпор древней мудрости, не была удивлена. Глаза ее гроздяными огоньками улыбались из-за граненого стекла. Аккуратно сложив тонкие, рвущиеся листочки в пузатый нижний ящик, плавно задвинув его, хозяйка цветов протянула гибкую руку и погладила Герду по растрепанной голове, как делала с самого гердиного детства сотни раз.
– О, моя милая, – ласково сказала она, незаметно отправив жвальцам пару наскоро состряпанных бутербродов, и запив кружкой полуоствышего чая, – сколько всего нам приходится перенести, чтобы добиться тени того счастья, которое было бы в идеальном мире…
– Где никто, – всхлипнув, подхватила Герда, – не является одиноким… все живут в дружбе и спокойствии… и у каждого есть своя пара.
– В детстве, – прикрыв глаза ресничками, пробормотала бабушка, – ты очень любила эту сказку.
– В детстве! – мучительно воскликнула Герда, с трудом поднимая блестящие глаза. – Когда могла еще поверить! В то, что где-то в мире, пусть совсем далеко, есть кто-то, похожий на меня!..
Рыдание стиснуло ей грудь, теплые слезы полились по щекам.
В доме с камином, украшенном всевозможными цветами, благоухание которых выносилось и в залитый лунным светом сад, наступила долгая тишина.
– А может, – прошептала Герда, лежащая на мягком подбрюшье О’Саны, – и не нужно всего этого?.. Ну что в этом такого?.. Встречаются половинная и целый, делят друг друга воедино, и счастливы – совсем ненадолго…
– Раньше мне казалось, – грустно и очень тихо ответила старушка, разговаривая больше сама с собой, – это только насмешка над нами. Искаженное подобие чего-то бесценно-настоящего, что спрятано в невообразимой дали. Все на свете мечтают о том, чтобы найти таких же, но это невозможно, в мире нет двух одинаковых… Кто сделал это недостижимым для всех нас?
В этот момент что-то отвлекло ее внимание. Какой-то далекий шорох, сбивчиво-спешащий звук.
– Кто-то бежит сюда, – удивленно сказала О’Сана, прислушавшись, поведя треугольной головой. – Кто-то… Ах, это наш многоногий.
Герда торопливо села, одернув платье и потерла глаза. Негоже было встречать гостя, пусть и нежданного, в неряшливом виде; в Долине это было не принято.
Впрочем, и являться в чужой дом так поздно, тем более, без предупреждения, не принято было вдвойне.
– Что-то случилось, – констатировала О’Сана, переставляя приборы на столе и наливая новые чашки, теперь и для гостя, хотя тот не очень любил чай.
Тем временем неровный шуршащий бег многоногого стал слышен и Герде, уже отворившей входную дверь и вглядывающейся в белую дорожку, ведущую к калитке из-за холма. Наконец неожиданный гость появился на виду и, поспешно преодолев дорожку, громко постучался.
– Входите! – звонко произнесла О’Сана, щелкая жвальцами.
– Дха-дхи-дху! – поприветствовала его Герда, бывшая от природы нетерпеливой. – Что с тобой?
Блестящая пупырчатая многоножка перелилась через заборчик, изгибаясь сегментами, и с шорохом опустилась на землю перед ней.
– О-шшшш… – воскликнул он, – нефефояшно!
Что значило: “Ох!.. Невероятно!”
– Ну, проходите быстрее, чего же вы? – радушно осведомилась хозяйка, распрямляя шестиметровые спинные усы, и доставая из погреба запечатанный кувшин с мутной соленой водой, полной снующих жировичков.
– У-шшшш… – Дха-Дха-Дху перетек к столу, устроился на вертящемся круглом стуле, верхней частью тела оплел горлышко, сорвал печать, в несколько всхлипывающих вдохов опустошив кувшин до половины, и лишь затем смог успокоиться, чтобы сказать что-то членораздельное.
– ЖаокшаинойШадофвижелиХешшу!
Это было невозможно.
На мгновение в комнате повисла звенящая тишина.
– Герду? – хрипло переспросила О’Сана почти полминуты спустя, глядя в маленькие, подергивающиеся белесой пленкой глаза Дха-Дха-Дху. – Герду видели за окраиной Садов?
Замершие, не знающие, что сделать и сказать, все трое стояли недвижно, и только горло Дха-Дха-Дху всхлипчато вибрировало, со свистом втягивая соленый сок.
Они очнулись только после тяжелых, торопливых шагов, скрипа резко распахнутой калитки и громкого
– Угук! Угук! – выкрикнул Джимболо, заспанный и всклоченный, но, тем не менее, возбужденный не меньше них.
– Ук-Герда! – своим хриплым низким голосом улюлюкнул он, разводя огромными мохнатыми руками и невысоко подпрыгивая, отчего дергался стол и стулья, а посуда в шкафу жалобно звенела. – Герда явилась там, угук! Пернатки видали, у Садов на окраине, ее! Полчас туда назад!
– О, Джимболо! – прошептала Герда, чувствуя, как земля уходит из-под ног, и оказываясь в его могучих, хоть и изрядно поседевших руках. – Джим, разве это может быть?!
– Ук… не знаю, – твердо, но совершенно растеряно ответил он, почесавшись в двух местах сразу, переваливаясь с ноги на ногу, но уже не прыгая, поддерживая Герду бережно и невесомо. – Но Чиу-пиу видела, ко мне долетела, сказать. Обратно помчалась. Назад отпустил ее. Сейчас недавно. Ук-гук! – он пожевал огромным морщинистым подбородком, как делал всегда, когда бывал озабочен.
– И что же? – теперь вмешалась наконец-то пришедшая в себя О’Сана, рассудительность которой взяла верх, но даже в ровном голосе которой слышался отголосок дрожи.
– Сюда ее ведут, ук! – хрипло и убежденно ответил обезьян, сжимая Герду в объятиях.
В доме воцарилась паника. Дха-Дха-Дху бегал кругами, сшибая все на своем пути, О’сана раскачивалась, как в трансе, возвышаясь над остальными, Джимболо озабоченно дрожал и почесывался, Герда смотрела на все это невидящими, широко раскрытыми глазами.
Тем временем, с холма к дому спустился щебечуще-стрекочущий, подвывающе-щелкающий, мяучно-лающий многоголосый шум. Светились в темноте большие и малые, овальные и треугольные, парные, линейные и гроздьевые глаза всех оттенков и цветов.
Мохнатые, гибкие, встопорщенные, гладкие, чешуйчатые, перепончатые и все остальные создания заполнили двор О’саны, выстраиваясь в ступенчатые ряды согласно размерам, и затихая.
– Ждут, – сказала садовница, окидывая их взглядом, впервые в жизни не обращая внимания на ущемленные и помятые цветы, лишь поправляя сбившиеся очки, чтобы не пропустить зрелище. – Значит, точно идет.
