Дисфункция реальности: Угроза - Гамильтон Питер Ф. (бесплатные серии книг .txt) 📗
Эденисты все реже и реже посещали обиталище, а после 2480 года их визиты вообще прекратились. Они заявили, что личность обиталища потеряла рассудок.
Дариат был потомком основателя Валиска в восьмом поколении. Он родился спустя сто семьдесят пять лет после кончины Рубры. Физически он ничем не отличался от других таких же, как он, отпрысков эдениста-отступника. У него, как и у них, была смуглая кожа и черные как вороново крыло волосы, что подчеркивало его этническое родство с теми, кто осваивал эту звездную систему. Подавляющая часть населения Валиска из поколения в поколение проживала в пределах Шринагара, однако мало кто из них владел языком хинди. Что касается Дариата, то его внешний облик несколько отличался от распространенного на Валиске шринагарского генотипа, причиной тому был синий цвет его глаз.
Вплоть до самой юности он и не подозревал о своей дурной наследственности, хотя еще с детства понимал, что отличается от других. Дариат чувствовал свое превосходство над всеми другими детьми, с которыми он общался в своей дневной группе. И когда они смеялись над ним, дразнили его или подвергали издевательствам, он давал им яростный отпор, которому никто не мог противостоять. Он сам не понимал, откуда это в нем берется, знал только, что оно затаилось где-то внутри, подобно дремлющему на дне озера монстру. В первый раз ему стало стыдно во время драки, которую он учинил. Вид крови привел пятилетнего мальчика в ужас. Когда он, рыдая, побежал домой, то почувствовал, что какая-то совсем иная часть того, кто сидел в нем, стала успокаивать его, заставляя ровнее биться вырывавшееся из груди сердце. Она убеждала его в том, что все в порядке и что он не совершил ничего преступного, просто восстановил справедливость. Им не следовало говорить того, что они сказали, улюлюкать и глумиться над тобой. Ты был вправе защищаться. Ты ведь сильный, а этим надо гордиться.
Через некоторое время чувство вины ушло. Теперь, когда ему надо было кого-то поколотить, он делал это уже без всяких угрызений совести и сожалений. Его лидерство в дневной группе стало непререкаемым, однако причиной тому было не уважение, а страх.
Он жил с матерью в апартаментах, расположенных в одной из орбитальных башен. В тот год, когда он родился, отец их бросил. Он знал, что отец был важной шишкой, что он помогал управлять компанией «Магелланик ИТГ». Однако всякий раз, когда отец, проявляя высокую сознательность, навещал мать и сына, он либо хранил тягостное молчание, либо, наоборот, развивал чрезмерно бурную деятельность. Дариат не любил его, он не понимал этого взрослого дядьку. «Он слабак, я могу обойтись без него», — размышлял мальчик. Сын осуждал отца с той же убежденностью, с какой отец читал сыну набившие оскомину нравоучения. После того как мальчику исполнилось двенадцать лет, отец перестал с ним встречаться.
Когда Дариат в возрасте десяти лет получил доступ к обучающим программам, он сосредоточил свое внимание на тех предметах, которые были связаны с научными исследованиями и финансированием. Однако в самом отдаленном уголке его сознания теплилось понимание того, что гуманитарные науки и искусство могли бы вызвать в нем не меньший интерес. Но это были всего лишь минутные проявления столь презираемой им слабости. Гордость, которую он испытывал всякий раз, когда успешно переходил с одной ступени обучения на другую, не оставляла места этим презренным мыслям. Его готовили к великим делам.
В возрасте четырнадцати лет возникло затруднение — он влюбился.
Интерьер Валиска отличался от тропических или субтропических ландшафтов других биотех-обиталнщ. Рубра остановил свой выбор на поросшей кустарником пустыне, которая начиналась у подножия северной оконечности обиталища и постепенно переходила в холмистую саванну, заросшую земными и ксенокскими травами, которую омывал стандартный резервуар соленой воды, размещенный у основания южной оконечности.
Дариат очень любил бродить по широким, заросшим травой просторам, наслаждаясь тонким смешением различных видов трав и многообразием их расцветок. Уже давно распалась детская дневная группа, в которой он был неоспоримым лидером. Подросткам предложили вступить в спортивные группы или группы по интересам. Оказавшись в новой обстановке, Дариат столкнулся с трудностями, поскольку слишком многие из его сверстников еще долго вспоминали его жестокий характер, несмотря на то что теперь он уже отказался от своих грубых методов воздействия. Они старались избегать его, а он убеждал себя в том, что ему на это наплевать. Точнее говоря, кто-то убеждал его в этом. Во сне он часто гулял по обиталищу, беседуя с каким-то седовласым старцем. Рассказы этого старца и его поддержка были для Дариата большим утешением. Обиталище в этих снах выглядело несколько иначе, чем наяву. Все говорило о более высоком достатке, чем это было в действительности. Его взору открывались многочисленные деревья и цветы, толпы счастливых людей, семейные пикники.
— Все это обязательно станет действительностью, как только ты возьмешь в свои руки власть, — неоднократно втолковывал ему старец. — За последние десятилетия лучшего кандидата, чем ты, просто не было, ведь ты почти такой же, как я. Ты вернешь мне все это, и мощь и богатство.
— Это будущее? — спросил Дариат. Они стояли на вершине полиповой скалы и смотрели вниз на круглый вход в орбитальную башню. Повсюду деловито сновали люди. В их движениях чувствовалась целеустремленность, столь редкая для жителей Валиска. Все были одеты в униформу «Магелланик ИТГ». Когда Дариат посмотрел наверх, ему показалось, что северная оконечность обиталища стала прозрачной. Многочисленные черноястребы, загруженные дорогостоящими товарами и редкими артефактами, доставленными с далеких планет, сгрудились вокруг причальных колец. Еще дальше можно было увидеть лишь какой-то расплывчатый рыжеватый шарик. «Магелланик ИТГ» не удалось осуществить свой замысел, и механизм Фон Нойманна медленно вращался в направлении, противоположном вращению желто-коричневого кольца газового гиганта.
— Это может стать будущим, — печально вздохнул старец, — если ты только послушаешь, что для этого нужно сделать.
— Я с удовольствием послушаю, — согласился Дариат.
Оказалось, что замыслы старца совпадают с его собственными убеждениями. Порой Дариату казалось, что его мозг переполнен идеями и целями, и он боялся, что его череп вот-вот разлетится на куски. Иногда длинные и бессвязные разглагольствования старца продолжались и наяву, целый день повторяясь эхом в мозгу Дариата.
Вот почему ему так нравились долгие прогулки в полном одиночестве по просторам не слишком живописного интерьера обиталища. Только эти познавательные экскурсии отвлекали его от навязчивых мыслей, только они могли успокоить его взбудораженный мозг.
Спустя пять дней после того как ему исполнилось четырнадцать лет, Дариат встретился с Анастасией Ригель. Она мылась в реке, русло которой проходило по дну глубокой лощины. Сначала Дариат услышал пение и только потом увидел девушку. Услышав ее голос, он обошел несколько валунов и оказался на уступе, который был образован отшлифованным речной водой полипом. Он присел на корточки и, укрывшись за валунами, стал наблюдать за девушкой, которая стояла на коленях у самого берега реки.
Девушка была высокой и темнокожей. Раньше Дариат никогда не видел людей с таким темным цветом кожи. На вид ей было около двадцати лет (семнадцать, как он выяснил позже). Ее ноги, казалось, состояли из одних мышц. В локоны длинных иссиня-черных волос были вплетены нити с красными и желтыми бусинами. У нее были тонкие черты лица и маленький нос. На руках она носила множество узких серебряных и бронзовых браслетов.
Из одежды на ней была только голубая юбка из тонкого хлопка. Все остальное лежало на ближайшем полипе. Когда она окатывала водой руки и грудь, взору Дариата на какое-то мгновение открывался ее высокий бюст. Наблюдать за ней было гораздо интереснее, чем получив доступ к тоскливо-заумным аудио-видеодискам, пытаться одним залпом проглотить их содержимое. Сейчас он испытывал удивительное спокойствие.
