Тяжкий груз (СИ) - Кунцев Юрий (бесплатные версии книг .TXT) 📗
Чертовка.
Именно такого ответа он и боялся все последние три секунды, и нахлынувший шок временно приглушал чувство подступающего к горлу отвращения.
— Вы совсем с ума сошли? — задал он вопрос без вопросительной интонации.
— Успокойтесь.
Он почувствовал, как на его плечо медленно опустилась женская ладонь, и тут же вскочил на ноги, не понимая, куда ему теперь деваться от мерзкой мысли, что его завтрак совсем недавно лежал рядом с мертвецом. По всем известным ему меркам это было дикостью, граничащей с каннибализмом. Ему хотелось проблеваться, прополоскать горло и почистить зубы, но наружу из него просились лишь слова, звучащие на октавах, которые, как ему казалось ранее, были ему недоступны. Голова шла кругом, и он нащупал кончиками пальцев переборку на случай, если начнет падать в обморок.
— Это же варварство какое-то!
— Успокойтесь, — повторила она убаюкивающее и тоже поднялась на ноги. — Я понимаю, вам неприятна эта ситуация. Простите, я не должна была вам этого говорить.
— Не должны были говорить? — переспросил Петре, и желание проблеваться резко сменилось желанием поскорее принять душ. — Вы не должны были укладывать мертвеца вместе с нашей пищей!
— Успокойтесь, все в пределах санитарных норм, — продолжала она его успокаивать, но Петре упорно продолжал видеть в ней какое-то маленькое чудовище. — Тело не разлагается, и при этом оно хорошо упаковано.
— Но оно ведь… рядом с нашей едой! — выдавил он из себя силой. — Почему именно продуктовый склад?
— У нас на корабле лишь два помещения, в которых всегда поддерживается низкая температура, и одно из них не терпит источников лишней влаги.
— Но почему не криостаз?
— Компьютер не запрограммирован на заморозку людей, у которых нет пульса, — невозмутимо объясняла она. — А даже если обойти это ограничение, то он все равно не сможет накачать мертвое тело криопротектором.
— Но тело ведь рядом с едой! — продолжал он тараторить и всплеснул руками так, словно это был взмах крыльями. — Неужели вас это никак не смущает?
— Смущает, конечно, — ответила она смущенно, — но тут уж ничего не поделать.
По ее виду можно было смело заявить, что этот разговор смутил ее сильнее, чем труп в холодильнике напротив замороженных супов. Лишь когда Петре почувствовал, что ему стало немного душновато, он оттянул и без того свободный ворот своей майки, извинился за что-то по старой привычке и с проворством профессионального клептомана незаметно стащил раскладной нож, беспечно валяющийся на одном из стеллажей. Ему нужно было придумать хороший повод, чтобы покинуть Ирму раньше обещанного, но лгать ей в лицо ему не пришлось, ровно как и что-либо ей объяснять. На его лице было все написано, и Ирма не стала бросать ему вдогонку лишние вопросы.
Все стало резко легче и сложнее одновременно.
В его голове созрел невероятный по дерзости план, в котором он проникает в отсек криостаза и размораживает тело Бьярне, но к счастью или сожалению этот план пришлось выбросить из головы. На продуктовый склад вела чуть ли не единственная на всем корабле дверь, которая не имела ни замков, ни автоматики. Проходи и не задерживайся, только дверь за собой не забудь закрыть. Добравшись до первой палубы, он вытащил из кармана добытый нож и приложил его ко лбу. Холод металла оказал успокаивающее действие, и он почувствовал, что мысль о трупе на складе уже не кажется такой дикой.
С трупами у него были особые отношения. В начале своей карьеры он полтора года проработал в отделе криминальной хроники. Много общался со следователями, патологоанатомами, иногда с потерпевшими и их родственниками. Его учили, что каждый уважающий себя журналист обязан уметь засунуть свое личное мнение себе куда-нибудь поглубже и в любой ситуации сохранять беспристрастность. Его уверяли, что мир не может делиться на черное и белое, и поэтому Петре не вправе кого-либо винить, жалеть или оправдывать. Он должен был просто делать свою работу и все, но вскоре Петре понял, что в мире есть и черное и белое. Он считал, что работая в криминальной хронике он сможет вселять в сердца законопослушных людей уверенность в работе органов правопорядка, а в сердца преступников страх перед правосудием, но в результате страх вселился в него самого. Чем больше раскрытых преступлений он освещал, тем сильнее ужасался тому, какие монстры могут скрываться под видом совершенно невинного человека, и на какие чудовищные поступки они способны по причинам, которые не способен постичь психически здоровый человек. Ему часто приходилось слушать о работе очередного убийцы, но когда он увидел одну из жертв своими глазами, она сумела рассказать ему о своей незавидной участи куда больше, даже будучи мертвой. Убийцы сами по себе не так страшны, как их работа, и один единственный мертвец смешал в Петре такой крепкий коктейль из гнева и ужаса, что он использовал все свои связи ради личного присутствия на казни виновного, на чьих руках кровь еще семи человек.
Казнь была редким явлением, и представляла из себя не столько меру наказания, сколько обозначение позиции цивилизованного общества по отношению к преступности. Убийцу можно было умертвить множеством разных способов, чтобы после смерти использовать его тело в мединституте, в качестве донора органов или хотя бы в качестве удобрения, но казнь была просто вспышкой самой категоричности — смертник помещался в пирокамеру, и волна плазмы за долю секунды заставляла его тело исчезнуть. Казнь легкая, быстрая, но самое главное — показательная. Эта казнь показывала, что ни одной клеточке тела такого изверга нет места в этом мире.
Когда Петре стоял в комнате наблюдения, преисполненный предвкушением от свершения правосудия, он ожидал увидеть инопланетную тварь с рогами, клыками и налитыми кровью глазами, но увидел лишь мужчину, который еле переставлял ватные ноги в немом ужасе от осознания того, что его уже лишили права на жизнь, и через несколько секунд для него все кончится. Он молча выслушал приговор, который, наверное, уже успел заучить наизусть, скрылся в пирокамере, и на этом представление окончилось. Петре не испытал ни облегчения, ни радости от свершенного правосудия, зато ощутил, как этот мерзавец даже на пороге собственной смерти сумел напоследок нагадить ему в душу, ничего при этом не сделав. Чуть позже он спросил у своего более опытного коллеги, от чего же ему было так тяжело смотреть на казнь, и ответ сразу расставил все по своим местам.
«Если смерть человека не доставила тебе удовольствия, значит тебе в пирокамеру еще рано».
Петре все еще чувствовал, что его жизнь слегка отравлена, но мысль о том, что он сам не является монстром, его немного успокоила. Новости из криминального мира все еще давили на него, и он понял, что либо они сведут его с ума, либо превратят его в черствого циника, утратившего доверие к людям. Оба варианта ему не понравились, и тогда он перевелся в отдел производственных новостей. Он был уверен, что там он познакомится со множеством достойных людей, ежедневно творящих кучу маленьких чудес, наберется оптимизма и забудет все эти ужасы, словно страшный сон.
Но вот он посреди одного из самых безлюдных регионов космоса стоит перед дверью на продуктовый склад, сжимает нож в руке и готовится к встрече с еще одним мертвецом, который так же может многое рассказать. Петре заранее догадывался, о чем будет рассказ, но, как и каждый корреспондент, предпочитал услышать его вслух… или, в случае с мертвецом, увидеть своими глазами. К самому Бьярне он до сих пор не испытывал никаких эмоций. Возможно, он все же стал превращаться в циника.
12. Смерть всегда бессмысленна
Непосвященному человеку, избалованному цивилизацией (да, такому как Петре), могло запросто показаться, что буксиры дальнего следования отстали от своего времени на несколько веков. Внутри были механические кнопки, маленькие черно-белые мониторы, автоматические двери на устаревшей гидравлике, бортовой компьютер в четыреста раз больше, чем аналогичный ему на любой цивилизованной планете, и физические носители информации вместо цифровых. Но космоинженеры были иного мнения и не переставали утверждать, что эти громоздкие и в чем-то неуклюжие машины вобрали в себя самые величайшие технологические достижения за последнее тысячелетие, а все остальное — это лишь модные игрушки, которые порой создают больше уязвимостей, чем удобств.
