Сады Солнца - Макоули Пол (лучшие книги читать онлайн бесплатно txt) 📗
— Мэм, это будет непросто. По моему опыту общения с полковником, его познания в биологии ограничиваются хождениями в детский зоопарк с козочками.
— Тогда я постараюсь объяснить как можно проще, — пообещала Хон–Оуэн. — И если вы вдруг задумали небольшую интригу, намереваясь унизить полковника в отместку за давление на вас, учите: у меня большой опыт работы с его администрацией.
— Было бы крайне опасно интриговать против такого офицера, как полковник Маларте. Во–первых, это измена. Во–вторых, у него очень хорошие связи. Любой замышляющий ему вред должен хранить свои планы в глубокой тайне даже от потенциальных союзников.
— Разумеется. Я рада тому, что мы наконец поняли друг друга, — заключила Хон–Оуэн.
— Да, мэм, наконец–то мы хотим одного и того же.
Шри повела Лока по тропе между палатками к мосту над озером.
— Генерал не был особенно добр ко мне, — заметила профессор. — Я не могу простить ему, что он использовал Берри, взял в заложники для давления на меня. Конечно, Арвам дал ему хорошее жилище и даже кое–какое образование, но и забил ему голову варварскими и отталкивающими представлениями о чести, мужестве и войне. Будто бы в худших проявлениях мужской натуры есть хоть что–то хорошее. Генерал несколько раз предлагал отправить Берри в армию, когда позволит возраст. Арвам говорил, что моему сыну служба пойдет на пользу. К счастью, генерал уже ничего не может решать в судьбе Берри.
— Но ведь он вернул вам сына.
— Лишь ради того, чтобы позлить Эуклидеса Пейшоту. Но что касается моей работы, генерал всегда был толерантным и понимающим. И за это я благодарна. Как думаете, что случится с генералом после возвращения на Землю?
— Мэм, не могу знать.
— Насколько я понимаю, Арман Набуко ищет подходящего козла отпущения, чтобы обвинить в проигрыше Тихой войны.
— Мэм, а разве мы ее проиграли? Что–то я не слыхал об этом, — сказал Лок.
Ему пришлось идти за профессором по узкому мосту, держась обеими руками за перила. В ничтожной гравитации один раз оступишься — и улетишь прочь, а потом шлепнешься в озеро.
— Мистер Ифрахим, вижу, чувство юмора не оставило вас.
— Да, мэм. Оно не погибло на войне.
— Любопытно, переживет ли оно Эуклидеса Пейшоту? — подумала вслух профессор–доктор.
— Мэм, я уверен, что он вряд ли обратит на меня внимание. А вот на вас уж точно да.
— A-а, с ним не будет проблем, — отмахнулась Шри. — Я нужна ему. Я нужна им всем.
Они нырнули в узкий вход, пошли вниз по наклонному коридору, покрытому изоляцией из монтажной пены. По мере спуска делалось холоднее. Наконец коридор вывел к галерее с длинным, хорошо изолированным окном. Его тройные алмазные панели озарял красный свет. Перед окном стояло несколько камер, датчиков и сканеров.
— Вот что сделала тут Авернус, — сказала профессор.
За окном виднелся огромный сферический зал, вырезанный во льду, освещенный одной лампой в фокусе купола. Лампа походила на каплю сияющей крови. Стены изгибались к полу, смятому в гладкие складки. Гребень каждой складки усеивали темные закрученные кляксы, завитушки, тесные рощицы полурасплавленных свечей, фаланги острых клыков, груды колючей проволоки и сахарной ваты, лужайки хрупких волосков, скопления тонких, как бумага, плавников, вырывающихся изо льда. Все — жирно–черное в красном свете. Светлее только рощица свеч у окна. Похоже, она умирала, рассыпалась изнутри, комковатые верхушки обламывались и падали в бледный пепел.
— Вакуумные организмы, — выговорил Лок. — Целый сад вакуумных организмов.
Он ожидал чего–то по–настоящему экзотического: ферму сверхчеловеческих детей–клонов, кусок волшебной страны с диковинными растениями и животными, город разумных крыс или енотов. Но эта поросль немногим отличалась от вакуумных организмов, выращиваемых на открытой поверхности вокруг любого города и поселения на лунах Сатурна.
— Они лишь выглядят как вакуумные организмы, — сообщила Хон–Оуэн. — Но они совершенно иные, не связанные наномашины, но структуры, сотканные из удивительных псевдобелковых полимеров. Я называю их полихины. Если уподобить коммерческие вакуумные организмы синтетическим аналогам эукариотов, то есть, мистер Ифрахим, обычных бактерий, то перед нами — аналоги предков прокариотов.
— Вы хотите прочитать мне лекцию, — заметил Лок. — Было бы легче, если бы вы сразу перешли к делу и сказали мне, почему эти штуки ничего не стоят. Они уж точно выглядят ничего не стоящими.
Шри Хон–Оуэн проигнорировала колкость и рассказала о том, что в зале — метаново–водородная атмосфера при минус двадцати по Цельсию, то есть намного теплее температуры на Мимасе. А полихины не обладают псевдоклеточной структурой, они не производятся последовательным исполнением серии закодированных команд. Они — сети самокатализирующихся метаболических циклов, созданных взаимодействием между специфическими структурами в полимерах.
— Вроде ковров или наших комбинезонов под скафандр?
— Блестяще, мистер Ифрахим! Но, хотя квазиживые материалы ремонтируют себя и даже растут, когда их кормишь правильным субстратом, в них закодирован лишь один набор команд и одна морфология. Полихины намного переменчивее. Они — небинарные логические машины, использующие разновидность фотосинтеза для того, чтобы превращать вещества в сложные полимеры. Полихины могут воспроизводиться и даже обмениваться информацией, хотя и в сугубо аналоговом виде. Они обладают ограниченным рядом компонент, подчиняющихся ограниченному набору самоорганизующихся кодов, способных генерировать новые коды и, следовательно, новые свойства и даже формы. Когда я пойму, как эти коды действуют во всех возможных случаях, смогу оперировать полихинами, заставить их производить нужное.
— То есть делать полезные штуки?
— Мистер Ифрахим, перед вами не фабрика — но загадка. Научная проблема. В отличие от живых клеток и вакуумных организмов, у полихинов нет внутренних структур, однозначно задающих их форму и свойства. Мы привыкли считать информацию записанной словами, бинарным кодом, лежащим в основе всей цифровой техники, четырехбуквенной азбукой ДНК.
Шри Хон–Оуэн вяло махнула рукой в сторону окна.
— Там находится мир, где информация и форма неразрывно связаны. Там — набор аналоговых компьютеров, решающих единственную задачу: как выживать и расти. Авернус задала условия и оставила сад, я сыграю в ее игру и покажу, что я могу лучше. Я задам им правильную информацию для роста и заставлю производить заданное. Я вам сейчас покажу как.
Геномаг подошла к наблюдательной аппаратуре, вызвала небольшой дисплей и увеличила изображение, сфокусировавшись на серебристом ящичке, висящем между четырех длинных паучьих ног.
— Запустить последовательность, — приказала профессор-доктор.
Робот дернулся, двинулся вперед, перебирая неуклюжими ногами, подошел к скоплению узловатых черных шипов, торчащих из мерзлого озерка цвета сажи. Затем робот высунул форсунку и выпрыснул бурый туман. Шипы немедленно покрылись сыпью ярко–оранжевых пятен.
— Он распылил N-ацетилглюкозамин, — пояснила профессор–доктор. — Это очень распространенный лектин. Он синтезируется всеми эукариотами, поскольку является частью обязательной олигосахаридной модификации, присоединяемой к белкам в цис–зоне аппарата Гольджи. Когда N-ацетилглюкозамин связывается с определенными белками на поверхности полихина, то инициирует короткий метаболический каскад, и происходит хемолюминесценция. Так вот, хотя полихины не могут кодировать информацию, они способны ее обрабатывать. Каждый состоит из определенного набора полимеров, а из них каждый может существовать в двух состояниях, «включено» и «выключено». Эти состояния определяются неким набором правил, например, полимер может включаться в присутствии одного вещества и выключаться в присутствии другого. Или потребуются оба вещества сразу.
— Булева логика, — заметил Лок, вытащив наружу кстати подоспевшее смутное воспоминание.
— Именно! — подтвердила Хон–Оуэн. — Мистер Ифрахим, возможно, вы еще не совсем безнадежны. Реакция, которую вы только что видели, — это простая демонстрация логического «И». Лектин плюс связывающий полимер дает активацию другого полимера, инициирующего свечение. Полихины — булевские сети, способные генерировать упорядоченную динамику, идти через фиксированную последовательность состояний. Если взять полихин, состоящий, например, всего из сотни полимеров, каждый из которых может находиться в двух состояниях, общее число состояний системы будет порядка десяти в тридцатой степени. Если каждый компонент получает информацию от всех остальных, система становится хаотичной, случайно проходящей через большое число состояний. Потребляется очень много времени, чтобы система вернулась в исходное состояние. Но если каждый компонент получает информацию всего от двух, система спонтанно генерирует упорядоченный цикл, будет проходить всего по четырем из десяти в тридцатой степени состояний. Происходит спонтанная самоорганизация динамического порядка. Это очень похоже на наши метаболические процессы. Упорядоченные циклы способны обрабатывать информацию, и потому можно генерировать нужные результаты, подавая нужную информацию. На первой стадии исследования мы действовали на систему разными веществами — как вы только что видели. Но полихины — гораздо больше, чем просто химические сенсоры. Когда два разных полихина растут вместе, взаимодействие между их псевдометаболическими циклами производит новую форму полихина. Взаимодействие между этими вторыми поколениями рождает третье и так далее. Разнообразие системы ограничивается лишь общим размером и временем. Мы пытаемся теоретически описать информационное пространство и его динамику, но постоянно утыкаемся в расходимости. То есть в бесконечность.
