Агент Тартара - Иванов Борис Федорович (читать полную версию книги .TXT) 📗
ГЛАВА 7
ГРУЗ «САРАТОГИ»
На проклятом мини-лайнере практически невозможно было остаться с кем-либо наедине, не напрашиваясь к этому «кому-либо» в гости. Так что общение с симпатичной Анной Лоттой ограничивалось для Кима короткими пикировками за столом в кают-компании и на теннисном корте. Правда, таким образом ему стало известно о том, что постоянным местожительством Крамеров было и остается родовое имение в Шварцвальде и что старший брат Анны Лотты — Отто — служит капитаном Космодесанта, а младший — Тимоти — еще не окончил лицея. Но не более того. Дальше перехода с чопорных «мисс Крамер» и «господин Яснов» на ироничные «мисс сопровождающая» и «мистер агент» (или просто «агент») дело не зашло. Зато Ким довольно близко сошелся с дружным с ее подопечными Валькой — главным образом благодаря прошедшему по «Саратоге» слуху о том, что на ее борту присутствует частный детектив. Первое приглашение на чашку чая не осталось последним, и Ким скоро приобрел статус постоянного гостя Валькиной каюты.
Валька вообще относился ко взрослому, снизошедшему до общения с подростком, с некоторым трепетом. Жанр устного рассказа историй «из первых рук» оказался его слабостью. Были и другие точки соприкосновения — теннис и сооружение из подручных материалов всяческой забавной ерунды вроде самовзлетающего вертолетика из банки от пепси и кучки канцелярских принадлежностей. Оказалось, что мальчишки с Чура большие чудесники по части механических самоделок, и Валька щедро делился со своим взрослым другом полученными от них умениями. Сам же Ким, израсходовав запас расхожих в среде наемных борцов со Злом баек, смело перешел к изложению в слегка преобразованной форме наименее известных юным читателям произведений Классиков детективного жанра — и ни разу не был уличен в плагиате. Это его слегка насторожило, но и только. Компанию ему составлял «старый космический волк» Лесли Коэн, иногда удостаивавшийся приглашения на чай в каюту Валентина. «Старик Лесли» тоже был горазд — на свой манер — травить байки и был большим докой по части механических поделок — искусства почти позабытого в век микрочипов и конструирования изделий любой сложности на экране компьютера с помощью «мыши» и манипуляций с клавиатурой. У Кима были свои причины более чем терпимо относиться к присутствию конкурента. Ответы, пришедшие на запрос, сделанный им еще в самом начале путешествия, оказались поразительно интересны.
Впрочем, «посиделки у Валентина» редко когда затягивались надолго. Как только Ган и Фор и их Псы, покончив с очередным сеансом изучения своих таинственных наук, выбирались на вечернюю прогулку по кораблю, а происходило это точно в восемь вечера по локальному времени «Саратоги», Валька, торопливо попрощавшись со взрослыми друзьями, присоединялся к ним. Соответственно, третьим взрослым опекуном Вальки поневоле стала сопровождающая. Ей тоже приходилось временами делиться с ним частью своей мудрости. Однако присоединиться к их разговорам Киму не удавалось. Валька пребывал либо в его (и «старика Лесли») обществе, либо в обществе сопровождающей и ее подопечных. Мухи отдельно, котлеты отдельно.
Приглашения же на чашку чая от Анны Лотты Ким удостоился только единожды и то уже в самом конце полета. Этому сопутствовали довольно занимательные обстоятельства.
Четверо медиков, приписанных к госпитальному мед-блоку «Саратоги», не даром ели свой хлеб: пассажира Гильде они из комы вытащили и даже смело могли доложить по инстанции, что пострадавший полностью восстановил свои основные жизненные функции. Но лишь за сутки с небольшим до выхода на геостационар Чура, ранним утром, точнее — еще поздней ночью (по корабельному времени) в дверь каюты Кима робко постучал Август Крамской.
За неполный месяц полета они почти сдружились: корабельный эскулап почти каждый вечер по интеркому уведомлял Кима о том, как поживает господин Гильде, а Ким в свою очередь осторожно наводил справки о том, что стало известно относительно обстоятельств, приведших Клауса к коме. Однако личных встреч оба избегали. Сегодняшний визит был большим прорывом в их отношениях. Правда, время, выбранное для этого прорыва — ни свет ни заря, — вызывало удивление.
— Я не потревожил вас, господин Яснов? — осведомился курчавый Август.
— Ничуть, — заверил его агент.
Конечно, он был не против вздремнуть еще часок-другой, но — дареному коню в зубы не смотрят, тем более что цейтнот, в котором пребывало дело, принял масштабы уже катастрофические.
— Заходите и садитесь, — предложил Ким доктору. — Налью вам чаю. Ручаюсь, что не пили такого. Заваркой со мной делится один мой большой друг...
Ким потянулся к своему компу и врубил всегда пребывающую в готовности систему обеспечения секретности. Если кто-то сейчас пожелает прослушать разговор, происходящий в каюте господина Яснова, ему придется попотеть. Пара намеков, брошенных доктором Крамским в предыдущих разговорах, позволяла Киму считать, что принятые им меры — не напрасная предосторожность.
— Я не хотел бы вас задерживать... — с некоторым смущением попытался возразить ему док.
— Разумеется, — согласился Ким. — Пейте не задерживаясь. У вас тут в шесть утра минут на пять отключают движки. Если мы не успеем допить чай, его придется ловить по всей каюте.
Он наполнил чашку дока дымящимся напитком, пододвинул к нему поближе сахар и крекеры и вежливо склонил голову набок в знак внимания.
— Прежде всего... Вы хотели побеседовать с вашим э-э... другом конфиденциально... — несколько блеющим голосом начал Крамской. — Знаете, по моему мнению — сейчас самое время это сделать...
— Простите, но разве Гильде не спит в такое время?
— Нет. Сейчас он спит преимущественно днем. А ночью пишет и слушает музыку.
— Пишет? Что?
Август отмахнулся от докучного вопроса:
— Ах, спросите у него сами. Давайте поторопимся, дело в том, что... Директор медблока доктор Ясперс возражает против контактов Гильде с кем-либо, а особенно... — Кудряшки его смущенно дрогнули. — А особенно — с вами, господин Яснов.
— Чем же я провинился перед доком Ясперсом? — с немного наигранным недоумением осведомился Ким.
— Видите ли...
Август снова смутился и, чтобы успокоиться, залпом опрокинул в себя всю чашку предложенного ему чая. Глаза его вылезли на лоб, и некоторое время эскулап ловил воздух широко раскрытым ртом в явном намерении без проволочек отдать богу душу.
— Ч-черт! — воскликнул Ким, вскакивая и оглядываясь в поисках стакана холодной воды. Узрел лишь недопитую с вечера пепси и лихорадочно протянул ее пребывающему при смерти медику. — Вот, запейте... Я же только заварил... Почти крутой кипяток... Надо же было дать остыть...
— С-спасибо... — выдавил из себя Август и жадно допил остатки коричневой жидкости. После чего, однако, торопливо продолжил: — Так вот, у пациента... У господина Гильде... У него — совершенно аномальная энцефалограмма... Никто не может ничего понять. Ведь мы в конце концов не научно-исследовательский институт! Когда что-то приключается в Космосе, психотерапевты требуются обычно, только чтобы утешать родственников погибших. У всех нас здесь совершенно другая специализация — в основном полевая травматология... И... О гос-с-споди! — все нёбо себе ошпарил... И доктор Ясперс — он у нас единственный, кто смыслит в таких вещах, — считает, что любое потрясение... Даже просто волнение... Все это может необратимо воздействовать на психику пациента. Поэтому он не возражает против его необычного распорядка дня и... И других чудачеств... А вот проверка на полиграфе показала, что упоминание вашего имени вызывает у Гильде повышенную эмоциональную реакцию... Сильно его волнует...
— Поэтому вы решили провести меня к нему конспиративно?
— В некотором роде... — неопределенно мотнул головой Крамской. — В это время никто из корабельного начальства не появляется в госпитале... Вы должны понять, что я, однако, все равно сильно рискую.
