Курсантка с фермы. Адаптация к хитрости (СИ) - Грин Агата (читать книги онлайн бесплатно полностью без .txt) 📗
Но Солд и по его самолюбию прошелся.
— Экри объявил себя одиночкой, отстранился от товарищей, тогда как мог бы здорово помочь. На твоем лбу, красавчик центаврианский, только надписи не хватало: «Я себя люблю». Если к концу первого курса у вас не станут мозги на место, вас вышвырнут из академии. Спящие таких, как вы, есть брезгуют.
Если бы Солд облил нас помоями, и то было бы не так противно.
— …Но вы не безнадежны. Из Ридиса, не будь он застенчивой феечкой, вышел бы отличный лидер. Круек сильна в рукопашной. Экри без браслета открыл аэрокар. Тулл болван, но быстрый. А Ветрова, хоть и питекантроп, но смекалистый. И еще… двое из команды покинули остров, что и было целью вирт-раунда. Если бы не трое красных, покинувших остров, ваша команда бы получила первое место. В интеллектуальном раунде вы были ничуть не хуже и не лучше остальных, в спортивном раунде тоже были неплохи.
Но командой вы так и не стали. Не думайте, что вам больше не придется друг с другом общаться. Первую практику вы будете проходить в одном Учебном центре. И если вы не примите друг друга, как товарищей, не отринете эгоизм, не начнете думать головой…
Лейтенант многозначительно замолчал.
Но нам и без того было все понятно.
Глава 15
Мы посмотрели выступления других команд, проанализировали. Глупости делали все. Под конец комментарии Солда стали даже вызывать смех — поначалу робкий, а потом громовой, перетекающий в заразительный хохот. Куратор обласкал нас любезностями не чтобы унизить, а чтобы показать, в чем наши слабые места. Когда мы начали выходить из ГСПИ-кабинки, лейтенант приказал нам с Экри остаться. Помучил паузой, и объявил:
— Кое-кто решил, что вы заслуживаете поощрения.
На наших инфо-браслетах появился новый затейливый символ.
— «Ки Арад», — благоговейно прошептал Ниджер.
— Объяснишь Ветровой, что это значит. Свободны.
Мы вышли из кабинки и библиотеки, продолжая разглядывать символ. Три черты и над ними еще одна под углом — и что это значит? Глаза центаврианина заблестели, губы порозовели; он стал похож на человека, которого только что удостоили ценнейшей награды.
— «Зерно», — перевел он, и, не в силах подобрать слова, замялся: — Я не думал, что так быстро… что все так будет… что уже… я…
— Экри, может, растолкуешь, наконец?
— Ах да, — спохватился курсант, и указал на ближайшее окно. — Идем, покажу.
Мы подошли к окну. На площадке перед корпусом тренировались курсанты, судя по тому, как хорошо это у них выходило, они были старшекурсниками. И почти все — центаврианами.
— Ки Арад — это студенческая корпорация Горунда. Включает в себя учащихся академий Культур и Жизни, а также курсантов Военной академии. Состоять в корпорации — это значит, принадлежать к числу лучших студентов планеты. Если у тебя будет проблемы, Ветрова, Ки Арад решит их за тебя. Но и ты должна будешь помогать тем, кто состоит в корпорации. Отказ в помощи — это исключение из корпорации.
— А причем здесь они? — я показала на тренирующихся.
— В нашей академии много «зерен», Нина, — тихо и даже интимно сказал старшина. — И теперь, если кто будет к тебе приставать или оскорблять, того быстро поставят на место.
Экри показал мне браслет, на котором уже не было символа. Поднес к моей руке — и на обоих браслетах символы вспыхнули вновь. Убрал руку — символы потухли.
— Понимаешь?
— Понимаю, — ответила я.
— Ты не рада?
— А есть, чему радоваться?
Быть членом какой-то загадочной студенческой организации мне не хотелось. Я не доверяла всем этим обществам. Наставники в Доме Жизни доходчиво объяснили нам с Кешей, что залог счастливой жизни — это не вступать ни в какие организации, корпорации и прочие сборища. Потому что единственная «организация», которая действительно будет защищать и ценить — это семья.
И как можно решить, кто «лучший», а кто обыкновенный? И кто это решает? Слишком все это смахивает на обыкновенный клуб зазнаек.
Ниджер радоваться перестал, так его поразила моя реакция.
— Ки Арад — это высшая лига!
— И что?
— Нина… — Экри недоверчиво на меня посмотрел, сомневаясь, правильно ли я его расслышала. — В твоем возрасте стать «зерном» Ки Арада — это достижение. Как ты можешь не радоваться?
Я пожала плечами. Слишком мои ценности отличались от ценностей центавриан.
— Удивительная, — выдал старшина. Я и раньше замечала, что Экри ко мне неравнодушен: изучает при удобных моментах, питает интерес к моим успехам и неудачам, следит…
— Ты была бы идеальной центаврианской девушкой, — добавил он.
— К чему ты клонишь? — насторожилась я.
— Как это у тебя получается?
— Получается что?
— Как ты умудряешься побеждать? На абитуре, в игре… Как ты все просчитываешь? Ты как будто все знаешь наперед… Откуда ты знала, что я вернусь?
— Надеялась, что ты не так уж плох. И что вернешься за членом своей команды.
— Доверилась, — горько сказал курсант. — После того, что было в досуговой комнате…У нас не принято помогать, понимаешь? Если тебе требуется помощь — ты слаб, и должен эту слабость перебарывать сам. А если тебя оскорбляют, ты должен ответить на оскорбление. Так, чтобы противник понял, с кем связался. Ударять нужно в самый неожиданный момент самым неожиданным образом.
— Учту, — сухо сказала я.
— Этот тот случай, когда старший должен извиниться перед младшей. Прости меня, Нина. Я был неправ.
— Извиняешься ты потому, что так положено?
— Нет! — горячо возразил он. — Потому что зря тебя обидел. Потому что думал, что тебе повезло пройти абитуру, что ты в нашей группе и на нашем факультете по ошибке. А теперь я так не думаю.
— Ты извинился только, когда другие признали, что я достойна. Сам подумай, стоят ли твои извинения того, чтобы я их приняла, — сказала я устало, не желая больше слушать курсанта.
Недолго курсанты обсуждали игру. Первые дни, конечно, нас сводили с ума насмешками, подколками, смехом, каждый преподаватель считал своим долгом объяснить наши ошибки и побубнить. Но, в целом, про игру забыли быстро, как и про нас, чемпионов-участников. Все оставалось, как и было. Только Туллу приходилось несладко. После игры обожателей у него сильно поубавилось, и те, кто продолжал с ним общаться, уже не считали его лидером. Линда Вальдола стала первой звездой на небосклоне. Ни она, ни ее дружки больше не пытались меня задеть; теперь они придерживались другой тактики и попросту не замечали меня. А что я? Я этому была только рада: мне, наконец, дали возможность спокойно учиться.
Время неслось со скоростью света. Увязшая в нескончаемой череде лекций, семинаров, посиделок в библиотеке, я совсем забыла про то, что есть Солд, про Тему и его Милу, и, самое главное — я забыла про Малейва. А он-то и не думал про меня забывать. Теперь я была уверена, что целью его было меня соблазнить. Кончились проверки, он посчитал меня достойной своей постели, и начал говорить о «любви». Но даже Ли не беспокоил меня так, как однокурсники.
Чем больше я проводила времени с центаврианами, тем лучше понимала, как они своего добиваются. Искусная манипуляция — их излюбленное оружие. Они могут надевать любые маски и казаться при этом настоящими, их слова бывают лживы, а бывают правдивы, и понять, когда, что и почему тебе сказали, очень сложно. Для центавриан общаться вот так — обыденное дело, ничем не примечательное поведение. Но на меня груз этого вынужденного общения сильно давил. Кто бы знал, чего мне стоило отвечать не хуже остальных на лекциях? Когда остальные с лету запоминали информацию, мне приходилось зубрить, учить строчку за строчкой, перебарывать сонливость, накатывающую от такого усердного учения, наведываться в медсанчасть, чтобы не падало зрение от больших зрительных нагрузок. Во время спортивных игр приходилось изворачиваться и хитрить, потому что более сильные одногруппники попросту сшибали меня, если я не успевала среагировать.
