Рождение вечности (СИ) - Соломенный Илья (бесплатные книги полный формат TXT) 📗
Вернулся Норман уже затемно. Уставший, но довольный, он сначала отбуксировал тушу на ледник, и оставил там. В окнах первого этажа он снова заметил свет — видимо Ластор решил дождаться возвращения своего гостя.
Норман вошёл в дом, снял одежду, и оставил ее у входа — там-же, где и рюкзак с винтовкой.
— Эй, Ластор, я голоден! — крикнул он, но ответа не дождался, и прошел на кухню. На плите стояла все та же огромная кастрюля. Норман поднял крышку, и заглянул в нее — внутри была похлёбка из последнего зайца, но уже изрядно остывшая. Чертыхаясь, парень разогрел плиту, и достал себе тарелку. Затем нарезал хлеб, и уже собрался подниматься на второй этаж, чтобы позвать старика, когда заметил на лестнице несколько осколков стекла.
— Что за…
Он услышал шорох за спиной, и резко обернулся, уже готовясь обругать Ластора за такие шутки, но фраза застыла у него на губах, когда он увидел перед собой человека. Норман потерял дар речи, когда понял, что это лицо ему знакомо — незваным гостем был Матиас Бринг, фехтовальщик, занявший второе место на турнире во время Эдемского карнавала. И сейчас он целился в Нормана из пистолета.
— Какого… — начал было Норман, но договорить не успел. Матиас нажал на спусковой крючок, и электронный заряд угодил Норману прямо в грудь, заставив его забиться в конвульсиях. Подойдя ближе, Матиас выстрелил ещё раз, и Норм, корчась от невыносимой боли, потерял сознание.
Часть 2. Глава 2
Часть 2. Глава 2.
Магеллан… Один из немногих миров, которые нам не пришлось терраформировать. Когда отец получил право основать здесь собственное поселение, наша семья была в восторге — ещё бы, ведь подобной чести удостаиваются немногие. На наше счастье, Император Леостан оказался мудрым и щедрым правителем, и всегда помнил о тех, кто поддержал его в трудную минуту. Иногда я задумываюсь — как бы пошла история нашего рода, не случись той бойни под стенами Сигеру-Маоло?
Дневники Александра де Пайле, второго правителя Магеллана.
_______________________________
Виктор. Планета Магеллан, Цитадель семьи де Пайле.
4 месяца после событий на Эдеме.
Жизнь на Магеллане в корне отличалась от той, какую я вел последние несколько лет. Здесь все было тихо, спокойно, и размеренно. Поначалу я никак не мог привыкнуть к этому, но постепенно втянулся, и перестал ходить оглядываясь — хотя отец категорически запретил мне покидать пределы планеты, пока Примархи*(совет глав семьи) не обсудят со мной произошедшее на Эдеме.
Честно говоря я думал, что это случится в течении нескольких недель, но время шло, а обо мне никто не вспоминал. Я не жаловался — переживать те воспоминания заново мне не хотелось, и пока меня не трогали, я мог спокойно привести в порядок свои мысли.
Спустя несколько дней после моего возвращения, в Цитадель прибыли мои мать и сестра. Они не были в курсе происходящего со мной (отец решил, что подобные переживания женщинам ни к чему), но очень обрадовались, когда мы встретились. И если мама через пару дней сама отстала от меня со своими расспросами о жизни на Эдеме, после ее последнего визита туда, то от Ариадны так просто отвязаться было невозможно — да мне этого и не хотелось.
Моя сестра вернулась на Магеллан ненадолго — всего на два с половиной месяца. Она училась в одном из лучших учебных заведений Империи в системе Лебедя, и недавно у неё как раз начались каникулы. Мы не виделись с малышкой Ари уже несколько лет, и как выяснилось — ужасно соскучились друг по другу, так что следующую пару недель только и делали, что болтали без умолку, и рассказывали о том, как нам жилось все это время. Конечно, мне пришлось опустить несколько деталей своей биографии — особенно о причинах, заставивших меня вернуться в отчий дом, но раз заикнувшись о том, что скоро меня ждёт аудиенция у Примархов, я понял, что прокололся. Ариадна была младше меня на семь лет, и всегда казалась мне милой и доброй девочкой, но только сейчас я заметил, что она повзрослела. И была далеко не дурой — тут же сообразив, что я чего-то не договариваю, она насела с вопросами, и пришлось честно сказать ей, что распространяться о причинах, заставивших меня приехать, я не могу.
— Ты как всегда, братец — таинственен и задумчив, — сказала она тогда, и добавила, — Если все решиться благополучно, не забудь сообщить мне об этом.
На том мы и оставили тот разговор, вернувшись к обсуждению мероприятий, на которых побывали, людей, с которыми познакомились, и приключений, в которых участвовали. Спустя ещё некоторое время из Солара вернулся Марк. Он на корню пресёк наши попытки узнать, что там делал и видел, и велел младшим брату и сестре «заткнуться и отвалить», так как ему нужен был «незамедлительный и очень долгий отдых». Собственно, этим мы и занимались почти два месяца — отдыхали, общались, и развлекались.
Те, кто проводит большую часть своей жизни рядом со своей семьёй, как правило, не ценят такие моменты — потому что они за многие годы превращаются в рутину. Мы же не виделись несколько лет, и успели соскучиться друг по другу, и даже не пытались скрывать этого.
В собственном доме нам было нечего опасаться, и мы втроем часто проводили время за пределами Цитадели — на охоте, рыбалке, пляжах, в окрестных поселениях, или развлекались в дополненной реальности.
Я показал Марку и Ариадне «Икара», и надо было видеть восторг в из глазах (даже тридцатилетний брат оказался заинтересован этим необычным изобретением, хоть и слышал о нем от меня ранее), когда они смотрели, как я парю над башнями, или прыгаю с крыши на крышу как какой-нибудь кузнечик-переросток.
Вскоре Марка вызвал отец, и они вдвоем улетели по каким-то важным делам. Мама забрала Ариадну в одну из систем Торговой коалиции, откуда вместе с ней собиралась направиться на Лебедя — так что я снова остался один. Не совсем, конечно — в Цитадели и за ее пределами находилось большое количество моих родственников, но все они были для меня совершенно чужими людьми — двоюродные, троюродные и ещё более дальние братья и сестры, дяди и тети всех ветвей — все те, кто был потомками десяти детей, рождённых от побывавших на Сигеру-Маоло. Более половины из этих людей носила другие фамилии, будучи де Пайле лишь по женской линии, а ещё четверть потомков и вовсе не имела — но все равно нас было до одури много.
Однако, среди всех этих людей я был одинок, и оставшись наедине со своими мыслями часто гулял по лесу, начинающимся сразу за лабораторными комплексами в западной части города — там было тихо, и я мог не опасаться встречи с кем-нибудь из своих родственников. Откровенно говоря, им тоже не были дела до одинокого отщепенца, у которого даже спутника не было.
Это, кстати, была одна из причин, по которой на меня изредка косились. Док пропал бесследно — а вместе с ним и большая часть записанных на мнемочип воспоминаний. Конечно, я помнил всю свою жизнь — но уже не мог в деталях воспроизвести любой ее момент. Отец и Марк предлагали мне установить нового спутника, но я отказался, хотя и понимал, что это глупо. Было несколько причин для такого решения, но две главные были просты — мне не хотелось начинать обучение искусственного интеллекта с нуля (для этого потребовалось бы много лет), и я всё ещё не смог окончательно отойти от смерти Кайри, и боялся, что как только новый спутник появится, я начну записывать новые воспоминания в свои клетки, а то что запомнил сам — забуду. Абсурд, конечно, но в тот момент эта мысль не давала мне покоя.
К тому же, я прикинул, что большая часть населения галактики живёт без спутников, а я и представления не имею — каково это. Некая часть меня (весьма живая и любознательная, надо заметить) хотела посмотреть, сможет ли Небожитель остаться собой без помощи ИИ. И хотя мнемочип мне всё-таки заменили, контактировать с инфополем напрямую я уже не мог.
Поначалу было трудно, я даже и не представлял, насколько сильно привык к Доку. Приходилось постоянно напрягать память, чтобы запомнить простейшие вещи — номер счёта, адрес, прочитанную статью, или имена друзей Ариадны. Пока у меня был спутник, все это записывалось в мои клетки, и при необходимости извлекалось или удалялось. Сейчас мне нужно было самому производить подобные операции с помощью мозга, так что лучшее, чем я мог заняться — это начать тренировать память.
